Без ума от любви

Бет раскрыла рот.
— Какой же вы смелый. Почему они поверили вам?
— Мой брат Кэм обычно тайком приносил мне эротические книги. Я сказал, что эта книга была в последнем свертке, который приносил мне Кэм.
— Быстро сообразили. — Бет прищурилась. — Подождите минутку… Вы сказали мне, что не умеете лгать.
Йен рассеянно провел пальцем по тыльной стороне ее руки.
— Мне трудно говорить, если это неправда. Я жду, когда зададут вопрос, и киваю, если хочу, чтобы мне поверили.
Бет не смогла сдержать улыбки.
— Хитрый дьявол.
— Они отослали Ардена и провели лечение.
Ее улыбка исчезла.
— И какое это было лечение?
— Сначала ледяная ванна. Чтобы охладить жар извращений, сказали они. Затем электрошок. — Он обвел кончиком пальца висок. — Их было так много.
Бет вдруг представила себе молодого длинноногого Йена, сидящего в ледяной воде с закрытыми глазами и посиневшими губами, дрожащего от холода. А затем распростертого на кровати с крючками, зацепленными за адскую машину, которую она однажды видела на картинке в журнале, там были еще витки проволоки, прикрепленные к наручникам.
«Чудо современной медицины, — было написано в заголовке. — Пациенты излечиваются новыми усовершенствованными методами применения электрического тока».
Они пропускали ток через тело Йена, а он старался сдерживать крик. Возможно, этим и объяснялось, почему он все время растирал виски, и его мучили головные боли.
Бет сжала его руки, в глазах ее блестели слезы.
— О, Йен, невыносимо думать о том, что вам пришлось пережить.
— Это было давно.
Бет сердито посмотрела на Ардена.
— Трус! Какого черта он позволил вам ради него пройти через это?
— Арден был слаб. Лечение могло его убить. А у меня хватало сил перенести это.
Она еще сильнее сжала его руку.
— Все равно они не имели права так поступать с вами, ужасно.
Он разглаживал кончики ее пальцев.
— Я смог вынести это. Я уже привык.
У нее в голове звучали крики Йена. Бет прижалась лбом его рукам, у нее разрывалось сердце. Руки Йена в замшевых перчатках были большими, мускулистыми и твердыми. Да, он был сильным. В садах Тюильри Мак и Керри только вдвоем смогли оторвать его от Феллоуза. Но это не означало, что кто-то отступит перед такой силой, пытаясь его победить. Доктора в том ужасном сумасшедшем доме сделали это, а теперь Феллоуз пытался сделать то же самое.
«Я влюбляюсь в тебя, — хотелось ей сказать, обращаясь к их сомкнутым рукам. — Ты не будешь возражать?»
Йен молчал, но Бет чувствовала, что свое внимание он сосредоточил на ней. Йен напрягся, повернул голову. Она взглянула на него.
Взгляд Йена был устремлен на дверь в противоположной стене, через которую они вошли сюда. Он медленно поднимался, как зверь, почуявший опасность. Дверь распахнулась, и крики и вопли заполнили комнату.
— Черт!.. — произнес Йен.
Он рывком поставил Бет на ноги и потащил ее в конец помещения. Бет вытягивала шею, чтобы разглядеть, что происходит, а он с бешеной скоростью тащил ее в задние помещения казино. Люди бежали, как и куда могли, а женщины-крупье хватали деньги и прятали их в корсеты.
— Подождите! — Бет ухватила его за рукав. — Мы не можем бросить здесь Изабеллу.
— Здесь Мак. Он позаботится о ней.
Бет оглядела комнату и увидела Мака, пробиравшегося сквозь толпу. Изабелла застыла на месте, когда Мак схватил ее за плечо.
— Почему ты не сказал ей, что он придет?
— Он обещал мне не приходить.
— Мак хотел последить за ней, не так ли? — появилась у нее надежда. — Он пришел, чтобы защитить ее.
— Да. Это опасно.
— Как ты и сказал. Это ведь налет полиции, не правда ли? Забавно, что из всех ночей они выбрали именно эту.
— Ничего забавного. Это был Феллоуз.
— Да, я подумала… — Бет замолкла, когда Йен откинул черную занавеску, распахнул дверь, скрытую за панелью, и потащил Бет вверх по узенькой лестнице, где пахло табачным дымом.
Лестница вела в ободранный задний холл и к расшатанной двери, выходившей на маленький дворик. Во дворике было темно и грязно, на них обрушились потоки дождя.
— Как жаль, что мы оставили там наши накидки, — сказала дрожавшая от холода Бет. — Вряд ли полиция окажется настолько любезной, чтобы вернуть их нам…
Йен не ответил. Он протащил Бет через открытые ворота и, крепко обхватив за талию, побежал с ней по переулку.
Блеснула молния и на мгновение осветила мокрый, заваленный мусором переулок и стоявшие по обе стороны стены. Бет заметила какое-то движение у поворота в переулок, и Йен поволок ее в другой еще более темный проход.
— Там был выход, — стуча зубами, произнесла Бет.
— Феллоуз и «Сюрте», вероятно, перекрыли его.
— Надеюсь, вы знаете, куда мы идем.
— Знаю.
Бет снова замолчала. Йен хорошо помнил все лабиринты Монмартра. Интересно, он знал их сам или просто видел на карте?
— Феллоуз настоящий шип у нас в боку, правда? — сказала Бет, перекрикивая шум дождя — Черт бы побрал этого человека! Это было мое самое лучшее платье.
Узкий переулок выходил на другую улицу, но Бет не могла определить, где они находятся. Кривые переулки Монмартра разбегались в разные стороны. Промокший Йен, прижимая к себе Бет, бежал все дальше под проливным дождем. Послышались раскаты грома, блеснула молния.
Йен знал, что они находятся на противоположной от мастерской Мака стороне города. В любом случае Феллоуз будет искать их там. Бет, промокшая до костей, дрожала. Он должен укрыть ее от дождя.
Слово «Пансион» попалось ему на глаза, когда они пробегали мимо какого-то дома. Он ухватился за дверную ручку давно не мытой стеклянной двери и вошел внутрь.
— Месье?..
Мужчина с темными гладкими волосами смерил взглядом Йена и Бет. Оценил их дорогую одежду и расправил плечи. В потоке французских фраз он предложил им лучшую комнату пансиона, которая, как он уверял, бесподобна.
Йен высыпал горсть золотых монет в руку этого человека и потребовал прибавить к комнате еще и ванну для леди. Когда они поднимались по лестнице, снова загремел гром, и дом дрогнул.
В пансионе не было газового освещения, и горничная поспешила зажечь свечи в небольшой спальне, их желтые огоньки пробивались сквозь темноту. Бет стояла возле крошечной печурки и растирала замерзшие руки.
«Уж очень сильно она дрожит», — подумал Йен, напомнил горничной о ванне, и вскоре появились два человека, притащившие с собой большую ванну. Пока горничная с молоденькой девушкой наполняли ванну горячей водой, над которой поднимался пар, Йен снял сюртук.
Когда все ушли, Йен повернулся и начал расстегивать промокший корсаж платья Бет. Пока он снимал корсаж и расстегивал юбки, Бет вытирала мокрое лицо.
Раздевать ее было удовольствием, даже если он просто старался согреть ее. Она пыталась помочь ему снять с нее юбки и сорочку, но не смогла — сильно дрожали пальцы.
Йен опустился на колено, чтобы развязать ее панталончики и спустить их с ног. Ее шелковые чулки измялись и лежали на полу.
Йен провел руками по ее холодным бедрам и по ее бокам. Она стояла, прикрыв ладонями груди, затем привлекла к себе его голову и поцеловала. У него во рту шевельнулся ее язык, и он обвел пальцем ее соски, игриво возбуждая ее.
Дождь барабанил по окнам, заливая стекла. За окном блеснула молния, и загремел гром.
Йен поднял Бет, не переставая целовать ее, и опустил в наполненную горячей водой ванну. Опустившись в теплую воду и почувствовав облегчение, Бет закрыла глаза. Йен сбросил жилет, воротничок и рубашку и швырнул их в кучу мокрой одежды. Бет открыла глаза, когда он со стуком снимал башмаки и брюки. Он растер обнаженную кожу оставленным горничной полотенцем и спустил ноги в ванну, положив их по обе стороны от Бет.
Горячая вода проникала в каждую складочку его тела, и ему стало легче.
Он в детстве терпеть не мог горячие ванны — кричал, что вода обжигает его, даже когда вода была просто теплой. Его отец не верил ему и приказывал лакею посадить Йена в ванну.