Тень Казановы

— Ну свезу, конечно, — пообещала, — во сколько заехать?
— Утром, часов в десять.
Сговорились. Потом отключилась, уже когда сообразила — сама без машины, да и не очень-то хочется с утра подрываться. Пришлось поделиться горем с Безугловым. Отнесся спокойно:
— Да ладно. Свезем уж, коль обещала. Подруга никак.
Утром еле проснулись, соскочили, кофе наскоряк сварили, помчались. А на душе — весело. Лерка Безуглову обрадовалась: сколько лет, сколько зим?! Целоваться полезла. Вот человек какой интересный: всем нравится! И — мой! Мой? Загрузили Лерку с Вадимом, помчались. Серега быстро ездит, красиво, не страшно совсем. Уже в аэропорту Лерка выдохнула:
— Мы рассчитывали за час доехать, а доехали за сорок минут.
Вадим ухмыльнулся:
— Скажи спасибо, что Серый по пути перекурил два раза, скорость сбросил. А то за полчаса довез бы.
Во всем Серый мой хорош! Посмеялись, расцеловались, лапами помахали. Мне вдруг тоже захотелось сесть в самолет и улететь. С Сергеем. С Сережей Безугловым.
Назад поехали. Что бы такого придумать? Предложила оригинальное:
— А давай в «Капитан Кук» заедем, позавтракаем?
Посмотрел на меня, в глазу зеленом ничего не прочитаешь, но к «Куку» свернул.
Хороший ресторанчик такой, в санаторной зоне, австралийцы построили. Пока я по меню шуршала, достойный бескалорийный завтрак прикидывала, официантка улыбчивая подошла.
— Нам омара и вина, ламбрусского.
Я и рот открыть не успела.
— Серый, ты даешь!
Принесли омара, в панцире, с соусами и зеленью всякой. На большом блюде. Красота.
— Вино будешь?
— Нет, кожа дороже.
— Ну тогда девушке воды минеральной. Без газа, правильно?
Правильно, но призадумалась: прикололся как будто.
Завтракали долго. Безуглов со вкусом тянул вино, серебряной двузубой вилкой мясо омара из панциря выковыривал. Себе, потом — мне, мне, потом — себе. Лапами своими ловкими и ласковыми. Рассказывал, как в Америке отдыхали — в Кейп-Коде, который славится лобстерами (те же омары, только в профиль), и каждый вечер пытались найти кабачок, где можно было бы этого самого лобстера полноценно съесть, но так и не нашли. То суп из лобстеров подавали, то — тех же особей, но размером с креветку, зато на серебряном блюде вполстола и разукрашенном как елка. Я смеялась над его историями, а под сердцем нервно колотило: все рассказывает — во множественном числе, с кем он был в этом Кейп-Коде своем дурацком? Что-то новенькое, но, кажется, я ревную.
— Вы с Любой там были? — невинно так спросила, по напрасно, видать. Загрузился сразу.
— Нет, не с Любой, мы с Любой нигде не были.
Чего надулся? Сам мне про эту Любу свою лет десять назад всю плешь проел. Подцепил где-то в Нью-Йорке эмигранточку беглую и одурел. Думал, она за ним — на край света. Фиг вам! Девка не дура оказалась, Америку на зеленые глаза с черным ободком не променяла. Нашла кого-то, насчет фиктивного брака сговорилась, так Безуглов ей еще на это дело деньги через моих знакомых адвокатов передавал — рыцарь! А от нее с той поры ни слуху ни духу. Но зацепила она его. Чем, интересно? Сам-то ведь сроду не расколется — может весь вечер языком молоть, а чего сказал? Да ничего, ерунду всякую. Ладно, соль на раны сыпать не время. А с кем же все-таки в этом Кейп-Коде околачивался? Лобстеров искал. Разберемся со временем… Так, пластинку надо менять.
— Серый, Новый год на носу.
— Тонко подмечено, — хихикнул.
— Тонко не тонко, а две недели осталось. Миллениум, как ни крути. В новое тысячелетие вступаем, и век — новый.
— Да уж, — нос почесал, — не всякому так свезет.
— Так и я о том же! Видишь, все норовят красиво встретить, Лерка в Египет улетела, а мы чего?
— Кто — мы?
— Ну, мы с тобой!
Нахмурился. Сделала вид, что не замечаю.
— Поедем куда-нибудь на пару неделек, отдохнем?
— Машка!
— Что — Машка?
Молчал долго. Гадость сказать хотел, наверное. Передумал.
— Да нет, я Гришке обещал Новый год организовать. Чтоб друзей своих ко мне притащил, потом фейерверки на набережной устроим.
Пауза. Меня на фейерверки звать не стал! Господи! Если бы кто увидел сейчас Марию Алексеевну — не признал бы меня в этом ангеле.
— Ладно. Давай после Нового года. Все равно дел никаких, все праздновать будут, уважающие себя конторы до пятнадцатого января на лопате. Ну, Безуглов (вырвалось! но он не заметил, слава богу), ну поехали!
Растерялся вроде:
— Куда?
— Да хоть на Сайпан!
— Там высокий сезон в январе, не попадем!
— Не радуйся, я все устрою.
— Если устроишь, — уверенный в обратном, он воспрянул, — тогда поехали.
— Слово?
— Слово!
Он не верил в мои силы. Ну, погоди радоваться!
Настало тридцать первое декабря. Последний день года, века, тысячелетия. Когда Безуглов раньше в городе в это время был, мы всегда в последний день года вместе завтракали — традиция! И не обязательно вдвоем — можно брать с собой кого хочешь. Само собой традициям изменять не стали. В одиннадцать встретились в «Арт-студии». Я Сереге назло дизайнера Эдичку с собой притащила, налыську бритый, но с усами. Из Москвы прибыл, славы искать.
Думала Безуглова наповал сразить. Не сразился. Зашел, Эдичке руку пожал, заказал себе омлет с грибами и мартини (с утра пораньше!), стал его галиматью слушать. Потом, по традиции опять же, впечатления года стали обсуждать и вдруг подскочил:
— Вика! Я заждался уже!
Вот тебе и здрасте! Обычная такая Вика прибыла, не совсем и в его вкусе вроде и, говорят, постарше она его года на три. Он с ней уже лет семь, а то и больше, с переменным успехом путается. То друзья, то любовники. Сейчас, похоже, «просто друзья». Пришлось делать радостно-удивленное лицо, целоваться троекратно.
Короче, посидели вчетвером, я от ревности умерла, но виду не подала. На десерт сказала:
— Безуглов, я по части Сайпана выиграла: и визы есть, и билеты, и отель забронирован!
Знай наших!
Глазом ни он не моргнул, ни Вика. Даже не по себе как-то стало. Точно, опять «просто друзья».
— Ехать когда? — спросил деловито.
— Через три дня, — ха-ха!
— Ну так и поедем!
Я и растерялась: без боя сдался, к чему бы? Может, Вике назло? Еще не хватало!
— Поехали. То есть полетели.
И полетели. Мне все не верилось.
— Серый, мы вместе куда-то поехали?! — на шее у него повисла.
— Чего ты?
— Ну, вместе. Балбес!
Сначала до Сеула долетели. Бродили там в аэропорту часа четыре. Там не аэропорт — город! Серега как младенец на эскалаторах катался. Нет, не совсем на эскалаторах. По движущимся дорожкам. У них такие везде. Если лень идти пешком, то вставай на черную ленту и она везет тебя по залу. Надоело — спрыгнул. Вот он и резвился. Потом угомонился. Курилку искать начал. Нашел. Безуглов, курить вредно. Знаю. Брошу. А пока — курил. Потом по «дьюти-фри» прошвырнулись. Мне — рай, подарков всем накупила, ему — до лампочки. Потом снова на дорожках катались.
Пообедали, он пива набрался, я — с укором — минералки выпила. Объявили посадку, полетели на Сайпан. Перелету — четыре часа. Серега плеер слушал, виски у стюардесс выклянчил. Они принесли, чем он их всех брал?
Приземлились. Там — тепло и влажно. Хоть и готовы были, но такого не ожидали. Плюс двадцать два. А из Владивостока уезжали — минус восемь было, снег. Хорошо — вечер, не так жара ощущается. Нас представитель российский встретил, Олежка. В футболке, в сланцах, в шортах. Отвез в отель. Заселились в номер, душ по очереди приняли, упали, уснули. Утром разберемся…
Утром проснулась и побоялась глаза открыть: вдруг мне все приснилось? Но тут Безуглов из душа материализовался.
— Чего улыбаешься?
— Мне кажется, я — в раю.
— А мы и так в раю, — и поцеловал. По-братски, правда, но ничего — еще не вечер.
— Ну, давай вставай, а то голодный я, да и посмотреть хочется, куда завезла.