Смерть и Золотой человек
Глава 8
— Погодите! — резко перебила его Элинор. — Кто из нас спятил?
— Мне начинает казаться, что я. Если верить вашей сестре, такое объяснение приходит в голову в первую очередь. Я бы и сам предположил нечто подобное — до вчерашнего дня. Только… ничего не выйдет.
— Почему? — осведомилась Элинор, которая, очевидно, пребывала в воинственном настроении. Кристабель начала постукивать каблучком по полу. Хотя обе вслух отвергли предположение Бетти, было ясно, что в глубине души они с ним согласны.
— Я вам отвечу, — сказал Ник. — Я уже начал рассказывать миссис Стэнхоуп, только нас прервали… В прошлый вторник мистер Стэнхоуп пришел в Скотленд-Ярд и имел беседу со старшим инспектором Мастерсом. Он заявил следующее: у него есть основания полагать, что вскоре будет совершена попытка ограбить его дом и украсть по меньшей мере одну картину; он просил прислать к нему сотрудника полиции на конец недели под видом гостя.
Естественно, старший инспектор пожелал узнать, как мистеру Стэнхоупу стало известно о планах злоумышленников. Мистер Стэнхоуп решительно отказался сообщать какие бы то ни было подробности. Тогда ему так же решительно указали на дверь. Но существует ряд причин, по которым мы передумали. Во-первых, мы почуяли неладное. Старый трюк! Когда преступник-любитель — простите — задумывает украсть что-то у самого себя ради получения страховки, десять к одному, что он вначале идет в полицию и сообщает, что боится ограбления. Он надеется сбить полицию со следа, в то время как именно такое поведение и наводит на подозрения. Здесь как с анонимными письмами. Когда начинаются такие послания, можно поставить последнюю рубашку на то, что человек, которому больше других приходит писем самого мерзкого содержания, и есть тот или та — обычно женщина, — которая изготовляет пасквили.
Ник помолчал.
На лицах его собеседниц застыло очень странное выражение.
— Старший инспектор забеспокоился. Мистер Стэнхоуп пользуется огромным влиянием. Мы получили приказ от начальства обращаться с ним уважительно и дать ему все, что он хочет, в пределах разумного. Вот что сказал Мастерс — думаю, вам лучше знать: «Дружище, этот джентльмен задумал сыграть шутку, и мы попадем в чертовски щекотливое положение, если придется его за это арестовать». Наконец решили послать меня сюда, как и просил мистер Стэнхоуп. Мне приказали приглядывать за ним. Если он попробовал бы пошутить, мне надлежало вмешаться и осторожно замять дело, не доводя его до скандала. Параллельно наши сотрудники проверили финансовое положение мистера Дуайта Стэнхоупа.
Ник снова замолчал и прошелся вдоль камина.
— И что? — спросила Кристабель.
— Не стану отрицать… — с усилием продолжал Ник, — что для приезда сюда у меня имелась и другая причина. Мой начальник не пренебрегает никакими версиями. Однако сообщать вам вторую причину я сейчас не буду. Скорее всего, она не имеет отношения к членам вашей семьи… Итак, нам показалось, что мы раскусили мистера Стэнхоупа. То есть нам так казалось до тех пор, пока мы не узнали главное. — Ник постоял на коврике. — Ни одна из картин не застрахована ни на пенни!
Видимо, его собеседницам понадобилось некоторое время, чтобы сказанное Ником дошло до их сознания. Элинор открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. Бетти убрала руку с плеча матери. Кристабель озабоченно нахмурилась, отчего сразу стала выглядеть на свой возраст.
— Не застрахованы? — переспросила она.
— Совершенно верно. И вот что еще я вам скажу. Мистер Стэнхоуп не находится в стесненных обстоятельствах. Наоборот. Никогда еще его положение не было таким прочным; меньше месяца назад он сорвал крупный куш — я имею в виду на финансовом рынке.
— Слава богу, — пробормотала Элинор, вытирая лоб тыльной стороной ладони.
— Тогда, ради всего святого, что задумал Дуайт?! — вскричала Кристабель.
— Именно это вам предстоит мне рассказать, — ответил Ник. Он дернул плечом. — Не стану утверждать, будто мистер Стэнхоуп сошел с ума. Я совершенно уверен в том, что он здоров. Он показался мне человеком прекрасно понимающим, что делает, и не предпринимающим ничего без особой на то причины.
— Правильно, — кивнула Бетти.
— Но что у него за причина? Зачем напяливать маску, фокусничать со стеклорезом и тому подобное? Ведь выгоды ему от этого никакой. Вы уверяете, что он терпеть не может розыгрышей. Я ничего от вас не скрывал до сих пор потому, что, возможно, кто-то из вас знает, в чем причина его странного поведения.
— Только не я, — возразила Элинор, качая головой. — Но вы ведь можете спросить его самого!
— Да. Если он поправится.
— Не говорите так! — Элинор топнула ногой. На ней были красные открытые туфли; невысокий каблучок цокнул по металлическому листу перед камином.
— Да, — кивнула Кристабель. — В конце концов, раз нож не попал в сердце и доктор Клементс уверяет, что Дуайт скоро придет в себя…
— Дело не только в ножевом ранении, — осторожно возразил Ник. — Он получил и другие травмы.
— Какие? — быстро спросила Бетти.
Он проигнорировал ее вопрос.
— Дело обстоит следующим образом… — Николас Вуд как будто сам затачивал нож, собираясь нанести удар по чувствам взволнованных женщин. — Нападение на мистера Стэнхоупа не было случайностью. То есть дело не в том, что кто-то принял его за настоящего взломщика и ударил ножом по ошибке… Я считаю подобный ход вещей невозможным, и вот почему. Во-первых, в таком случае нападавшему не было бы нужды маскироваться. В дом вламывается грабитель в маске; вы не знаете, кто он такой; хватаете его, он начинает отбиваться и в драке получает рану. Затем вы громко зовете на помощь и заявляете, что поймали вора. Разве не так?
— Я не знаю. — Кристабель передернуло. — Сама я ни за что не стала бы хватать вора — в маске он или без.
— А я могла бы, — заявила Элинор, развязно хлопнув себя руками по бедрам. — Конечно, если бы у меня имелось какое-нибудь оружие. — Взор ее затуманился. — Нет, я лгу! Я бы позвала Винса или Рыжика Доусона. Но мне нравится думать, что я могу поймать грабителя.
Ник отнесся к ее заявлению равнодушно.
— Во-вторых, неизвестный напал на мистера Стэнхоупа, проявив необъяснимую жестокость. После удара ножом мистер Стэнхоуп, беспомощный, упал на пол. И тут неизвестный набросился на него и стал бить ногами по голове и корпусу так, что сломал три ребра; мистер Стэнхоуп лишь чудом избежал сотрясения мозга. Вот что самое мерзкое во всей истории — личная ненависть. Слепая и жестокая. — Он продолжал рассказ, сделав вид, будто не заметил, как его собеседницы в ужасе переглядываются. — Существует лишь одно возможное заключение. Кто-то знал, что мистер Стэнхоуп собирается нарядиться грабителем. Кто-то ждал его. Кто-то…
— Прекратите! — приказала Кристабель — негромко, но так властно, что Ник повиновался. — Неужели вам так необходимо играть с нами в кошки-мышки?
— Мадам, кто-то играет в кошки-мышки со мной. Моя задача состоит в том, чтобы найти злоумышленника. И я серьезно намерен это сделать.
Он устал. Ему предстояло решать бессмысленную задачу. В зале, выполненном в венецианском стиле, его слова прозвучали особенно резко и жестко, эхом отразившись от беломраморных стен с розовыми прожилками.
Больше всего его мучила совесть из-за Бетти. С каждым часом и почти с каждым словом — так ему представлялось — он все больше отдаляется от нее. Ник уверял себя, что ему все равно. Когда-то давно Мастерс предостерегал его против личной заинтересованности в ком-то во время работы. «Ты не в гостях, дружище; ты даже не человек. Люди не советуются с нами до тех пор, пока не решат подделать подпись на чеке или перерезать кому-нибудь горло; так зачем же нам учитывать их мнение?»
К сожалению, Николас Вуд оставался человеком. Бетти не была умудренной опытом, как Кристабель, но не была и милым сорванцом, как Элинор. Она подходила ему; другого слова он пока подобрать не мог. Именно Бетти тихо проговорила: