Холостяк

— А сколько ты хочешь, чтобы я пробыл?
Бет рассмеялась и ткнула его кулаком в плечо.
— Ты все такой же шутник. Всем известно, что ты никогда не задерживаешься в городе дольше, чем необходимо.
Чейз за спиной Романа кхекнул. Этот звук очень смахивал на предупреждение.
— Роман, поздравь Бет, она обручилась с врачом из Нью-Йорка.
Роман благодарно улыбнулся брату: Чейз успел предостеречь его до того, как он выставил себя дураком и всерьез попытался окрутить Бет.
— Надеюсь, он понимает, как ему повезло! — Роман взял Бет за руки и тут только впервые заметил на ее пальце кольцо с огромным камнем. — Вот это да! Надеюсь, сердце у него такое же большое, как этот камень. Ты это заслужила.
Бет открыто посмотрела на нею и призналась:
— Знаешь, это самое приятное, что мне когда-нибудь доводилось слышать.
Роману подумалось, что если это правда, то, значит, ее жениху стоит поработать над своими манерами.
— Знаешь, мне нужно идти за свой столик, а то его кто-нибудь займет. — Она по-дружески чмокнула Романа в щеку. — Не пропадай, пока ты в городе, ладно?
— Ладно.
Роман вернулся на место, искренне надеясь, что братья не заметили, что он успел подумать о Бет как о потенциальной кандидатке. Он проследил взглядом, как она уходит и садится за столик вне пределов слышимости от их столика, и только после этого повернулся к братьям. Некоторое время братья смотрели друг на друга молча, потом Рик заметил со смешком:
— Значит, надеешься, что его сердце такое же большое, как этот камень?
Роман усмехнулся:
— А с чем еще я мог его сравнить? — И про себя добавил: «Не говоря о том, что и так ясно».
— Я уж было подумал, что ты упомянешь размер ее… Ладно, не важно.
Рик покачал головой, с его лица не сходила насмешливая улыбка.
— Ну, знаешь ли, я не настолько вульгарен.
— Как думаешь, стоят они десяти тысяч? — спросил Чейз. — Я, конечно, не хочу сказать, что жених выставил ей счет.
— Они… гм… впечатляют, — сказал Роман.
— Как видно, настолько впечатляют, что ты уже подумывал сделать решительный шаг. — Чейз криво усмехнулся.
Нечего было и надеяться, что братья угомонятся. Они всегда были не прочь добродушно подшутить, и в этом смысле ничего не изменилось.
— Нуда, я с минуту думал о ней, возвращался мысленно в те времена, когда нам было хорошо вместе, а вовсе не разглядывал ее… в общем, вы поняли.
Братья согласно кивнули.
К столику подошла Иззи с напитками, и этот разговор прекратился.
Как только она отошла на безопасное расстояние, Чейз спросил:
— А как насчет Элис Магрегор? Она позавчера заходила в редакцию с домашней стряпней в корзинке для пикника и бутылкой мерло. Когда я не проявил интереса, она спросила про Рика. Это явный признак, что она хочет остепениться.
— С вами двумя, — пробормотал Роман. В Йоркшир-Фоллз не было ни одной незамужней женщины, которая не попыталась бы обольстить обоих братьев Чандлер своими достоинствами — кулинарными или другими талантами. — Элис — это та, которая носила пышную прическу?
— Она самая, — ответил Рик.
— Насколько я помню, она не интересовалась ничем, кроме причесок и макияжа, — заметил Роман.
Даже если она теперь носит более спокойную прическу, между ними никогда не было ничего общего.
— Мне нужна умная собеседница, — продолжал Роман. — Она способна поддержать беседу на какую-то серьезную тему или осталась все такой же поверхностной?
Чейз застонал:
— Роман прав. Если она все еще не замужем в городе, где принято окольцовываться сразу после выпускного вечера, наверное, на это есть причина.
Роман взял холодный запотевший стакан.
— Мне нужно решить этот вопрос с первой попытки. — Он запрокинул голову, чувствуя, как кровь приливает к вискам, затем выпрямился и встретился взглядом с братом. — Мне нужно выбрать жену, которая понравится и маме. Она мечтает о внуках по эмоциональным причинам, но она еще и хочет снова принимать участие в нашей жизни. Я хочу сказать, после смерти папы все в городе были к ней добры, но, если начистоту, она стала вдовой, с которой никто не знает, что делать.
— Она олицетворяет то, чего больше всего на свете боится любая жена, — добавил Чейз.
— Кстати, о маме… хотел бы убедиться, что вы двое помните условия нашей сделки. Если кто-нибудь из вас хоть словом обмолвится об этом плане маме, я улечу отсюда первым же самолетом и оставлю вас двоих расхлебывать кашу. Вам понятно?
— Ну-у, — протянул Рик, — умеешь ты испортить все удовольствие от победы в жеребьевке.
Но Роман не сводил с него глаз, пока он наконец не сказал:
— Ну да, да, мой рот на замке.
Чейз пожал плечами:
— Мой тоже, но вы же понимаете, что она будет подсовывать нам всяких женщин, пока Роман не предъявит ей невесту.
— Что ж, это цена, которую вы платите за то, что имеете возможность остаться свободными.
— Тогда нам надо серьезно взяться за дело, пока мама не вернулась к общественной жизни. Как насчет Мэриан Даймонд? — спросил Чейз.
— Она помолвлена с Фредом Эймсом, — сказал Рик.
— С толстяком, над которым все смеялись? — вспомнил Роман.
— Все, кроме тебя. Ты отлупил Лютера Хэмптона за то, что он стащил его ленч. Я тобой страшно гордился, и мне было плевать, что тебя временно исключили из школы, — сказал Чейз.
— И как теперь поживает Фред? — спросил Роман.
— Ну, во всяком случае, он больше не Толстый Фредди, — сказал Чейз.
— Рад за него. Лишний вес вреден для здоровья.
— Фред пошел по стопам отца, стал водопроводчиком, у него теперь своя фирма. В городе его все любят, и начало этому положил ты.
Рик одним большим глотком допил содовую.
Роман пожат плечами:
— Просто не верится, что вы это помните.
— Я еще много чего помню, — заметил Чейз полушутя-полусерьезно, как мудрый старший брат.
— Ваш обед, мальчики.
К столу подошла Иззи. От аромата бургера с жареной картошкой, приготовленного Норманом, у Романа слюнки потекли, он сразу вспомнил, что давно ничего не ел. Не дожидаясь, пока Иззи поставит перед ним тарелку, он стянул ломтик картошки и отправил в рот.
— Мои комплименты шеф-повару. Его основное блюдо — самое лучшее.
— Хватит красивых слов, лучше постарайся, чтобы на тарелке ничего не осталось. Это единственная похвала, которая нужна Норману.
Иззи снова ушла, сказав, что принесет им новые порции напитков.
— Ну так на чем мы остановились? — спросил Чейз.
Роман откусил кусок гамбургера, не дожидаясь, когда Чейз освободит бутылку кетчупа, полив свой.
— Мы обсуждали женщин. — Рик перешел сразу к животрепещущей теме.
Однако предложить новую кандидатуру никто не успел.
— Но сначала, похоже, тебе предстоит еще одна встреча со старой знакомой, — заметил Чейз.
Роман повернулся на стуле и увидел, что через зал ресторана идет женщина в юбке цвета мандарина и топе с низким вырезом, по ее плечам рассыпались блестящие черные волосы.
Его ошеломило ощущение чего-то знакомого, и в ту же секунду Рик придвинулся вплотную и прошептал на ухо:
— Шарлотта Бронсон.
Роман посмотрел на лицо женщины и понял, что Рик прав. Ему стало понятно, почему при виде этой женщины его бросило и жар. Перед ним была уже не девочка, но женщина, зрелая и невероятно обольстительная. Она улыбается так же лучисто, как ему запомнилось, ее гладкая, как фарфор, кожа все так же словно светится изнутри… Губы Романа сами собой сложились в улыбку. Она всегда вызывала у него улыбку уже одним своим присутствием в комнате, и это не изменилось. Но сама Шарлотта изменилась. Она стала одеваться более современно, походка у нее стала более уверенной, очевидно, она, повзрослела и стала самой собой.
Девушка, которой он был увлечен в школьные годы, превратилась в чертовски красивую женщину. У Романа пересохло во рту, и, к счастью, под столом не было видно, как он возбужден. Эта женщина всегда действовала на него таким вот колдовским образом. Пока он ждал, когда она остановится возле его столика, его пульс пустился вскачь.