Холостяк

Тем временем Рик прошептал ему на ухо:
— Пять, четыре, три, два…
Роман сразу вспомнил, как тяжело иметь двух старших братьев.
В тот самый момент, когда Шарлотта должна была остановиться и узнать Романа, она вдруг резко свернула в сторону и направилась к столику, за которым уже сидела Бет.
Роман застонал и повернулся к команде клоунов, которые назывались его братьями.
— Похоже, братик, она заставит тебя потрудиться.
«Разве когда-нибудь было иначе?»
Чейз засмеялся:
— Спорим, ты не привык, чтобы тебя игнорировали. Это очень плохо действует на самолюбие.
— Заткнись ты, — пробурчал Роман.
Он не забыл ту ночь в выпускном классе. Хотя он привык считать, что их отношения порвала Шарлотта, он никогда не пытался восстановить отношения. Не то чтобы он боялся трудной работы или даже еще одного отказа. Желание добиться ее существовало у него всегда, но просто не было времени.
И вот теперь ситуация изменилась. Роман вернулся домой надолго, и он больше не собирался позволять ей намеренно его игнорировать. Пришло время довести дело до конца.
Значит, Роман действительно вернулся. Потрясенной Шарлотте все еще не верилось. Ни то, что в обеденный перерыв она мельком увидела через стекло витрины знакомый силуэт, ни тревожное предчувствие, на которое она пыталась не обращать внимания, не подготовили ее к огромному потрясению, которое она испытала, увидев Романа воочию.
«Будь он неладен!» — с досадой подумала Шарлотта. Ни один человек на всем белом свете не действовал на нее так, как Роман. Один взгляд — и все, она снова чувствует себя девочкой-подростком с разбушевавшимися гормонами.
Время не прошло для Романа бесследно — он изменился, причем к лучшему. Возраст проявился в его внешности разными способами. Его лицо стало более худощавым, черты обозначились четче, а голубые глаза, если это вообще возможно, стали еще ярче и приобрели какой-то поразительный оттенок. Шарлотта покачала головой. Она не могла знать этого наверняка — не смогла рассмотреть его хорошенько. Потому что поначалу она задержалась у входа в ресторан, чтобы дать ему время побыть с Бет наедине, а потом — потому что у нее вспотели ладони и она была подавлена тем, что никак не может восстановить самообладание.
Но в одном отношении Роман не изменился, в этом Шарлотта была совершенно уверена, — его инстинкт репортера остался прежним. С первого взгляда он не только вес видел, но и анализировал. И она не хотела, чтобы он анализировал ее.
— У тебя руки дрожат, — заметила Бет.
Шарлотта сделала большой глоток содовой, которую для нее заказала подруга.
— Это от кофеина.
— А я думала, это от избытка тестостерона.
Шарлотта сама не понимала, как ей удалось сдержаться и не выплюнуть содовую в усмехающееся лицо Бет.
— Ты хочешь сказать, от избытка гормонов?
— Да все равно. Ты прошла мимо вон того столика, — Бет небрежно махнула рукой в ту сторону, где сидели братья Чандлер, — и ты перевозбудилась от такого количества превосходной мужской плоти.
— Не показывай на них, — сказала Шарлотта.
— Почему? На них пялятся все остальные посетители ресторана.
— Это точно.
Шарлотта запоздало спохватилась, что теперь она уже не сможет притворяться, будто не видела братьев. А первоначально она собиралась их игнорировать. По крайней мере до тех пор, пока она что-нибудь не съест и не восстановит внутреннюю защиту от опасного воздействия Романа. Она положила влажные руки одну на другую.
— Все, но не я. У меня против них иммунитет.
— И всегда был. Или ты притворялась, что был, — заметила Бет с мудростью, которой у нее не было в юности. — Хотя я никак не могу это понять. — Она замотала головой. — Не понимала и никогда не пойму.
Шарлотта никогда не рассказывала лучшей подруге правду, почему она отвергла Романа. Во время учебы в старших классах она воздвигла защитные барьеры в милю высотой и не успела оглянуться, как Роман, получив отказ, мигом переключился на Бет и оказался в ее гостеприимных объятиях. Шарлотте было больно, но, несмотря на боль и ревность, она только поощряла Бет и делала вид, что у нее иммунитет против Романа, как только что выразилась Бет. А потом они окончили школу, и Роман отбыл в неизвестном направлении.
Шарлотта не спрашивала у подруги, насколько серьезными были ее отношения с Романом. Она твердила себе, что не делает этого из уважения к частной жизни подруги, но в действительности ее мотивы были более эгоистичны. Шарлотта просто не желала знать. А Бет не распространялась на тему отношений с Романом, тогда она вела себя совсем по-другому, чем теперь, с пластическим хирургом.
Но времена изменились, Бет помолвлена с другим мужчиной, и Роман для нее остался далеко в прошлом. Шарлотта стала подумывать, не завести ли сегодня вечером разговор на эту тему.
— Он по-прежнему очень хорош собой, — сказала Бет.
Шарлотта передумала заводить разговор по душам.
— Эй, если тебя все еще интересует Роман, займись им. Если Доктор Имплант не против, то я тем более.
— Врунишка. — Бет бросила салфетку на стол и скрестила руки на груди, лукаво улыбаясь. — Я видела, как ты его разглядывала, пока он не повернулся и не заметил тебя. И я видела, как ты отвела взгляд и прошла мимо, как будто вообще его не заметила.
Шарлотта беспокойно заерзала на стуле.
— Не поздно, если я спрошу, кого я не видела и где?
— Трусишка.
— У всех нас есть слабости, у каждого свои, так что перестань действовать мне на нервы. И, с твоего разрешения, мне нужно выйти в дамскую комнату.
Шарлотта быстро вышла из зала, не глядя в сторону Романа Чандлера. Но, едва выйдя в узкий коридор, она вытерла повлажневшие ладони о тонкую юбку.
В дамской комнате Шарлотта подкрасила губы и припомнила все свои достижения, чтобы, если ей уж никак не удастся избежать вежливого разговора с Романом, она смогла бы вести ею спокойно и непринужденно. И через пять минут с таким настроем она открыла дверь — и с ходу налетела на широкую грудь Романа Чандлера. Шарлотту окутала смесь мускусного запаха лосьона после бритья и аромата мужского тела. Запах пьянил и возбуждал. Она ошеломленно втянула воздух.
На плохо слушающихся ногах она отступила назад, но Роман взял ее за руки повыше локтя.
— Спокойно.
«Спокойно? Он что, издевается?» Ладони у него были теплые и твердые, и было приятно — слишком приятно — ощущать их на своей коже. Шарлотта подняла взгляд и посмотрела в его голубые глаза.
— Это дамская комната, — сказала она невпопад. И вздохнула. Проявила остроумие, называется! Вот тебе и непринужденный разговор!
— Нет, это коридор. А дамская комната у тебя за спиной. А мужской туалет — дальше по коридору. — Он усмехнулся. — Уж мне ли не знать, я, можно сказать, тут вырос.
— Мне нужно вернуться за столик. Бет ждет. Бет Хансен, ты ведь ее помнишь?
Шарлотта закатила глаза. Положение становилось все хуже и хуже. И тут, к ее еще большему смущению, Роман рассмеялся:
— Что ж, по крайней мере, теперь я знаю, что ты меня помнишь.
Шарлотта не стала притворяться, будто не поняла его, она не могла заставить себя соврать.
— Я опаздывала и очень торопилась, меня ждала Бет.
Она подняла руки и бессильно уронила их по бокам.
— Значит, ты не собиралась меня игнорировать.
Она покраснела.
— Нет. Я… мне нужно идти. Бет меня ждет.
Снова.
Роман коснулся ее щеки своей шершавой рукой, и Шарлотта вздрогнула. Этого трепета он никак не мог не заметить.
— Я отпущу тебя, и ты вернешься за свой столик, только сначала ответь на один вопрос. Прошло десять лет, а нас тянет друг к другу все так же сильно. Когда ты сдашься?
Шарлотте вспомнилось выражение: «Когда адское пекло покроется льдом». Но она сжала губы и промолчала. Во-первых, потому что она в действительности так не думала, а во-вторых, потому что Роман не заслуживал такой сокрушительной отповеди. Она облизнула пересохшие губы.