Последний вздох (ЛП)

Я была в ужасе не только за себя, но и за бедную Дэйзи, которая была такой невинной и ранимой. Она неизвестно где, и скорее всего, проходит через тот же ад, что и я. Или, возможно, уже мертва.
Сначала я твердила себе, что нас кто-нибудь найдет. Ведь не может же Рэйган Портер – американская студентка колледжа штата Миннесота просто исчезнуть с лица земли и никто не будет её искать. Сейчас я уже не та девочка, чей самый большой страх – сбить оленя на ночной трассе.
Я себе говорила, что поиски меня и Дэйзи могут занять много времени. Полицейские обязаны искать двух американских девушек, которые пропали, не так ли? Мой парень Майк не бросил бы меня. Так же, как моя семья и друзья.
Так, я цеплялась за надежду.
Первую неделю в борделе я постоянно плакала и надеялась. Плакала каждый раз, когда мужчина касался меня, и каждое изнасилование было, будто впервые. Плакала каждую ночь, кусая костяшки пальцев, и пыталась заглушить свои рыдания. Я сопротивлялась каждый раз, когда меня касались, ведь если перестать бороться, это будет уже не изнасилование, да?
Однажды я перестала плакать, когда поняла две вещи.
Я поняла, что никто не придет. Ни Дэйзи. Ни Майк. Никто. Они оставили меня гнить здесь. Наконец, до меня дошло, что никто, никогда, не найдет меня.
А еще я поняла, за что платят мужчины, трахающие меня. Им нравилось, когда я плакала и сопротивлялась. Они тащились от этого так же, как от собственного члена внутри меня.
После этого я научилась скрывать свои эмоции, мысленно закрываясь от того, что происходит с моим телом, и защищала свой разум. Они могут иметь мое тело сколько угодно, но это всё, что я им позволю. Я отвлекала себя, переписывая сценарии фильмов ужасов в голове. Меняла местами моих любимых актеров и переигрывала сценарии в своем сознании. Я придумала игру с алфавитом, перебирая персонажей и фильмы на разные буквы.
Делала всё, что угодно, чтобы сохранить дистанцию между собой и тем, что происходило с моим телом.
В конце концов, всё было не так уж и плохо. Мне так казалось. Если я не обращала внимания, то не запоминала лиц. Не запоминала, как меня били по лицу и кричали, чтобы вызвать сопротивление. Я почти забыла, что моя лодыжка прикована к стене и что я пленница. Я жила в своей голове.
Еще я не позволяла себе думать о мужчинах. Они были ничто для меня.
Если они хотят борьбы, я не дам им причины насладиться. Новая Рэйган не борется и даже не обращает внимания.
Правда, иногда они более жестоки. Как сейчас.
Мужчина хватает меня за волосы и тянет к моим коленям, крича матом мне в лицо. Он бьет меня по лицу, и я чувствую вкус крови.
Я хочу выцарапать ему глаза, но и он хочет этого. Хочет борьбы. Я всегда нахожусь не в самом выгодном положении, когда имею дело с такими людьми. Ведь если бороться, то в итоге, я окажусь прижатой к стене, где меня еще сильнее изнасилуют. Борьба – это не выход.
Обычно.
Мужчина наклоняется ко мне. У него некрасивое лицо, выжженное солнцем, густые брови, и он пахнет потом.
— Ты, — говорит он, запинаясь от английских слов. — Ешь мой член.
— Они не сказали тебе? — говорю я. — Я кусаюсь, — и клацаю зубами.
До этого я укусила двух мужчин, и они решили предупреждать клиентов.
— Твой проигрыш.
Мужчина некрасиво скалится, сокращая расстояние между нами. Он достает пистолет, возводит курок и подносит его к моему виску.
В ужасе воздух с шумом выходит из моих легких.
Ему нельзя быть с пистолетом здесь, а мне нельзя получить травмы от клиентов. Хотя конечно, уже слишком поздно спорить об этом.
— Сейчас страшно? — спрашивает он. — Ешь мой член. Не кусай. Я заплатил хорошие деньги.
И он сильнее вдавливает в мой висок дуло пистолета. Его рука тянет мои волосы, направляя меня вниз.
Мне всё ещё хочется жить. Слезы, которые я ненавижу, стекают по моим щекам.
— Пожалуйста, не убивайте меня.
Его улыбка становится шире, и он снова направляет мое лицо к своему обернутому в гандон члену. Я не сопротивляюсь.
***
После того как он ушел меня вырвало всем, что было в моем желудке в ведро, куда я писаю. Я сворачиваюсь калачиком на своем матрасе и плачу, глядя в стену. Это мое освобождение. Я стараюсь думать о фильмах про зомби на букву «Г», но мой разум сейчас в шоке. Пистолет у моего виска. С трудом сглатывая, я думаю о щелчке курка.
Когда я глотаю, то это напоминает мне о его вкусе – смесь пота и латекса, которая, кажется, прожигает дыру в моем сознании. И я снова мчусь к своему ведру.
Через несколько минут, как меня вырвало во второй раз, кто-то подходит к двери. Стук и дверь со скрипом открывается:
— Рэйган?
Это одна из тех, кто здесь работает. Альма. Она добра ко мне. Я сажусь прямо и убираю волосы с лица.
— Привет.
Оглядываясь с тревогой, она разглаживает свою серую униформы горничной. Женщина носит её каждый день и очень нервничает, что говорит – это всего лишь уборщица.
— Сеньор Гомес послал меня. Он сказал, ты встретишься с его особым другом, когда тебя помоют.
— О, Боже, — говорю я упавшим голосом.
Я знаю, что это значит. Этого человека я вижу даже в своих кошмарах.
Я не знаю его имени, но впервые увидела его в России. Там я работала в борделе со своими клиентами, когда встретила мистера Фриза.
Мистер Фриз был другим.
Сначала, когда он вошел в комнату, я была рада его видеть. Он выглядел, как американец, и что еще лучше говорил с гнусавым акцентом, который я отнесла бы к Новой Англии. А раз он был американцем, то он здесь для того, чтобы спасти меня, не так ли? И тот факт, что он был бледным и холодным блондином, не подсказывал мне, что я ошибаюсь. Так же, как и то, что на нем был одет дорогой костюм, и его сопровождал довольно пугающий телохранитель крупной формы и прикрытыми глазами. Мне все равно, кто он и с кем, если вытащит меня отсюда.
Он вошел в мою комнату, и в его глазах свернула вспышка интереса при виде моего угла.
— Встань так, чтобы я мог рассмотреть тебя.
Мое сердце упало вниз. Это не были слова человека, который пришел бы спасти меня.
Так что я проигнорировала его. Страшно мне или нет, но я не устраиваю представления для мужчин.
Это было ошибкой. Бандит сразу же бросился ко мне, схватив меня за волосы, и поставил на ноги. Я кричала, но никто не пришел, чтобы узнать, что не так. Никого не заботило, что случится со мной, когда здесь Фриз.
Вскоре я узнала, что никто не подходил к мистеру Фризу. Все были в ужасе от него.
Мужчина натянул резиновые хирургические перчатки и стал осматривать меня, словно скаковую лошадь. Пока его телохранитель держал меня в вертикальном положении, его рука скользила вниз по моим ногам. Он проверил мои бедра, киску, ребра и грудь. Заставив меня открыть рот, он, к моему удивлению, вытащил фонарик и осмотрел мои зубы.
— Это настоящие зубы? — спросил он. — Ты чистишь зубы дважды в день? И душ принимаешь?
— Отстань.
Он ударил меня по лицу и схватил за подбородок, не заботясь о крови, бегущей из моей разбитой губы.
— Отвечай мне.
Я не ответила, а вместо этого попыталась укусить его.
Фриз снова ударил меня, и на этот раз меня зашатало.
— Отвечай мне. Бреют ли они тебя или удаляют волосы лазером?
Подняв мою руку, он рассмотрел подмышку и наклонился, чтобы изучить мои лобковые волосы.
— Натуральная блондинка. Это хорошо.
Звучало так, будто я не настоящий человек, а кукла, которую он изучал перед покупкой. Или автомобиль.
— Хочешь проверить мои колеса, прежде чем проехаться по кварталу на моей заднице?
Отстранившись, мужчина холодно посмотрел на меня, и я сразу поняла, что допустила ошибку. Теперь я умру.
Когда-то я хорошо бегала.
Но Фриз только посмотрел на своего телохранителя и кивнул. Тот отпустил меня. Я опустилась на пол, обняв себя в ожидании неизбежного изнасилования.
Но его не было. Фриз и охранник долгую минуту говорили на русском языке. Слова звучали странно, но они не пытались их исправлять. Когда телохранитель развернулся, мистер Фриз уставился на меня своими холодными глазами и наблюдал за мной.