Приз (Рулевой - 3)
Брим шагнул к столу и проставил в соответствующих графах необходимые отпечатки пальцев обеих рук.
– Ну, – улыбнулся он, – так сойдет?
– Думаю, сойдет, – кивнула квартирмейстер, улыбнувшись в ответ. – Кают-компанию сами найдете? Она на этой же палубе. Ваша каюта будет готова через несколько циклов. – Спасибо, найду как-нибудь, – произнес Брим, стараясь, чтобы голос его звучал уверенно. Вообще-то в академии он до посинения зубрил внутреннюю планировку всех типов кораблей, включая Т-класс, но сейчас все представлялось ему каким-то незнакомым.
– Мы сообщим вам, когда приготовим каюту, – пообещала Мальдива. – Чемодан можете пока оставить здесь.
Брим поблагодарил ее, но чемодан захватил с собой. Просто чудо, как маленькое серебряное крылышко на левом плече меняет все, включая отношение к нему окружающих! Чтобы кто-нибудь на рудовозах у него на родине предложил приглядеть за его багажом? Никогда! Впрочем, сам по себе факт, что у него имеется хоть какой-то багаж, тоже говорит о чем-то: дома все его пожитки уместились бы в кармане.
Проходя по коридору, он покосился на сияющую медную табличку, прикрепленную к стене старомодными заклепками. «К. И. Ф. „Свирепый“, – было написано на ней. – №21358, Бестия некая верфь, Элеандор, 228/51988г.». Судя по внешнему виду, табличку полировали каждый метацикл; значит, корабль в заботливых руках. Добрый знак, подумал он и на всякий случай, подышав на нее, тоже протер рукавом и улыбнулся. Как знать, может, это принесет ему счастье.
***Найти кают-компанию оказалось легче, чем Брим опасался: по дороге он заблудился только дважды. Младший лейтенант открывал люк не без внутреннего трепета: каких-то шесть дней назад вход на исключительно офицерскую территорию был ему заказан. С облегчением заметил он, что помещение оказалось пустым, и шагнул через высокий порог. На передней переборке красовался большой парадный портрет Грейффина IV, Великого Галактического Императора, Принца Звездного Скопления Реггио, Законного Хранителя Небес (совершенно аналогичные изображения сияли блаженной улыбкой практически с каждой мало-мальски подходящей стены в империи). Помещение было беспорядочно уставлено изрядно потрепанными креслами, однако главным в нем являлся, несомненно, здоровенный резной стол с десятью стульями вокруг него. Стол был накрыт на восемь персон; перед двумя стульями приборы отсутствовали.
В переборке за столом виднелось окошко в маленькую темную буфетную. Из этого окошка на него в упор смотрели два огромных слезящихся глаза. Кроме глаз имел место длинный, тонкий нос, а под ним – кустистые белые усы. Теперь пришел черед Брима вздрогнуть от неожиданности.
– Э-э.., доброе утро, – выдавил он из себя.
– Разумеется, доброе, – убежденно ответил обладатель белых усов. – Э… Прошу прощения?
– Насколько я могу судить, вы все – молодежь – любите снег. Брим открыл было рот для ответа, но произнести ничего не успел, поскольку в кают-компанию вразвалку вошел медведь с планеты Великая Содеска с молниями машиниста на лацкане формы. Вновь вошедший – старший лейтенант, судя по количеству молний, – мгновенно оценил ситуацию и тряхнул пышными, хотя несколько растрепанными бакенбардами.
– Лейтенант Брим? – поинтересовался он.
– Так точно, сэр, – ответил Брим. – А это… – Он мотнул головой в сторону буфетной. Медведь улыбнулся.
– А, это Гримсби, наш старший стюард, – объяснил он. – С ним все в порядке, просто он глух как пень.
– Г-глух, сэр?
– Во всяком случае, за те полгода, что я здесь, он не дал повода заподозрить обратное. Брим обалдело кивнул.
– Пусть это не беспокоит тебя, приятель, – посоветовал медведь. – Он и так всегда знает, что кому из нас нужно. А если ты захочешь чего-то еще, так можно самому пойти и взять.
– А.., да, ясно, сэр.
Медведь ухмыльнулся, продемонстрировав длинные сверкающие клыки, каждый из которых был украшен маленькой алмазной коронкой – любой уважающий себя медведь с Содески считает это совершенно необходимой деталью.
– В общем-то мое имя вовсе не «сэр», – сказал он, протягивая огромную мохнатую лапу. – На родных планетах меня зовут Никлас Януар Урсис; впрочем, зови меня просто Ник, идет?
Брим пожал лапу.
– Ник так Ник, – согласился он. – А тебе, похоже, известно мое имя: Вилф Брим, точнее Вилф Анзор Брим. – Кристоба сказала мне, что ты пошел сюда, – пояснил Урсис, вытаскивая из кармана дорогого мундира содескийскую трубку-земпа. Шесть сильных пальцев аккуратно набили ее зельем из маленького кожаного кисета, и он с ожесточением запыхтел, пока хоггапойя не разгорелась ровным багровым светом, наполняя кают-компанию сладким, тяжелым ароматом, вот уже столетия раздражавшим людей – товарищей по командам во всей разумной Вселенной. – Не возражаешь? – с запозданием спросил он, разваливаясь в одном из наименее хрупких на вид кресел.
Брим улыбнулся и покачал головой. В принципе хоггапойя не особенно раздражала его. Впрочем, даже в противном случае это вряд ли заставило бы медведя отказаться от своего пристрастия (которое приходилось терпеть, ибо никто не справлялся с двигателями сверхсветового хода так, как медведи с Содески), тем более что аромат курящейся хоггапойи сводил с ума юных – и не только – медведиц.
– Свежеиспеченный лейтенант, а? – поинтересовался Урсис, блаженно закидывая ногу на ногу. Его высокие ботинки сияли как новенькие, словно он приготовился к строевому смотру.
– Выпущен неделю назад, – признался Брим. – То есть ты хочешь сказать, что прилетел с Авалона на «Амфитрите», так?
Брим прикусил губу и кивнул. Он и в самом деле прилетел этой ночью на большом транспорте, переоборудованном из пассажирского лайнера.
– Конвой CXY-98, – подтвердил он.
– Ходят слухи, что вас там здорово потрепали, – сказал медведь.
– Потеряли больше половины транспортов, – кивнул Брим. – Двенадцать штук, кажется.
– И большую часть сопровождения, – предположил медведь.
Брим кивнул еще раз. Да, слухи на Эорейском комплексе распространяются быстро.
– Старый «Упрямый» разлетелся прямо на моих глазах. Всего в паре кабельтовых по правому борту.
– Кто-нибудь спасся?
– Не могу представить себе, чтобы кто-нибудь мог выжить в такой мясорубке, – ответил Брим. – Похоже, у них рванули все четыре кристалла одновременно – там и обломков-то почти не осталось.
Урсис задумчиво поднялся с кресла. Стоя, он абсолютно соответствовал содескийским стандартам: мощный торс, рост чуть выше трех иралов. Как у всех медведей, у него были короткие острые уши и тупой нос – это помогало сохранять тепло в холодном климате родных планет. Он посмотрел Бриму прямо в глаза.
– Два брата, – медленно произнес он. – Уфф.
– Мне очень жаль, – неуверенно сказал Брим. – Мне тоже, – пробормотал Урсис; близорукие глаза хищника смотрели отсутствующим взглядом. – Впрочем, Хагсдоффы всегда выбирают самого мохнатого быка, верно?
– Прошу прощения?
– Так, старая поговорка с родных планет, – объяснил Урсис. – Мне не следовало обременять тебя своими горестями. – Он положил лапу на плечо Бриму. – Твои соплеменники пострадали не меньше нас в первые рейды.
Брим прикусил губу.
– Деспоты вроде Негрола Трианского одинаково опасны и для медведей, и для людей, – заметил Урсис. – Так что никуда нам не деться, пока мы не разделаемся с ним – и с его трижды проклятой Лигой, а? – Он задумчиво пыхнул своей трубкой-земпа. – Весть о твоем прибытии опередила тебя, карескриец. Многие из нас ожидали тебя не без интереса.
Брим удивленно приподнял бровь.
– Ладно, друг, нам еще предстоит поговорить о многом, – вздохнул медведь. – Увы, сейчас мое место в машинном отделении. И я не сомневаюсь, тебе будет приятно посмотреть на свою новую каюту – думаю, она уже готова. – Он кивнул в сторону люка.
Брим обернулся. У входа стояла Мальдива.
– Прошу вас, лейтенант, – пригласила она его.
– Ладно, побеседуем потом, – пообещал Урсис, помахав им вслед.