Приз (Рулевой - 3)
Несколькими циклами позже Брим стоял, оглядываясь, посередине крошечной каюты – первой в его жизни, которую ему не надо было делить с кем-то еще. Роскошь, неслыханная для Карескрии и ее неуклюжих рудовозов; впрочем, она досталась ему недешево. Ничего: по крайней мере в эту минуту он не сомневался, что она того стоила.
Он успел лишь запихнуть чемодан под узкую койку, когда заметил засветившийся на двери дисплей срочной информации.
– Да?
– Приветствия от капитана, – произнес дисплей. – Собеседование в ее каюте в 09.75 стандартного времени.
Покосившись на свой хроноиндикатор, Брим увидел, что до назначенного срока ему остается еще больше трех метациклов. – Хорошо, – ответил он и, когда дисплей погас, снова опустился на койку. Судя по всему, на борту «Свирепого» он был редкой ранней пташкой – по крайней мере во время стоянки на базе.
***Задолго до 09.75 стандартного времени Брим уже поднимался по крутому трапу на мостик. На ближайшем к трапу люке красовалась табличка «КАПИТАН», а ниже на прилепленной наискосок бумажке было приписано от руки: «Р. Г. Коллингсвуд, лейтенант-коммандер И.Ф.» Он подождал у люка, и почти сразу же к нему присоединился второй младший лейтенант с крылышком пилота на лацкане. Он был розовощек, пухл и не слишком весел. Туго затянутый пояс делил его фигуру на две колышущиеся при ходьбе округлости, и даже мундир – явно дорогого пошива не делал его намного изящнее.
– Ф-фух, – выдохнул он. Голос его оказался неожиданно высоким для такой массивной фигуры, – я уж боялся, что никогда не найду капитана в этом чертовом лабиринте. – Который час?
– Если вас тоже пригласили к 09.75 стандартного, вы успели, – утешил его Брим, посмотрев на хроноиндикатор. – Даже на цикл раньше.
– И то хорошо, – буркнул лейтенант, переводя дух, потом неожиданно посмотрел на Брима с любопытством. – А вы, случайно, не тот младший лейтенант с Карескрии? – поинтересовался он.
– Он самый, – кивнул Брим, на всякий случай насторожившись.
– А на вид, – фыркнул его собеседник, – самый обычный человек.
По опыту Брим знал, что жители центральных планет империи далеко не всегда понимают, что наносят обиду, – и уж во всяком случае, сейчас было не время проучить этого недоумка.
– Вы готовы? – спокойно спросил он.
– Всегда готов, – ухмыльнулся тот. Брим постучал в люк.
– Открыто! – послышался голос изнутри. Брим толкнул люк. Лейтенант-коммандер Р.Г. Коллингсвуд сидела спиной ко входу, вглядываясь в дисплей. В каюте негромко играла мягкая, незнакомая Бриму музыка.
– Заходите, – пригласила она, не оборачиваясь. – Я сейчас.
Брим вошел первым и неловко остановился посреди каюты. Музыка продолжала играть до тех пор, пока женщина не отключила дисплей и не повернулась в кресле, по очереди окинув взглядом прибывших. У нее был длинный нос истинной патрицианки, огромные глаза газели и мягкие каштановые кудри. Тонкие пальцы сплелись на колене.
– Ну? – спросила она.
– Младший лейтенант Вилф Анзор Брим явился для прохождения службы на корабле Имперского Флота «Свирепом», мэм! – отрапортовал Брим как можно увереннее. В последовавшей за этим тишине он вдруг понял, что почти панически боится. Впрочем, не он один – его округлый коллега не смог даже открыть рта. Брим молча протянул капитану свою карту, повернув ее нужной для считывающего устройства стороной.
Коллингсвуд прочитала напечатанное на карте имя, потом взяла карту у второго лейтенанта и не глядя положила ее на стол рядом с первой.
– Так вы и есть Брим? – спросила она наконец, нахмурившись.
– Так точно, мэм.
– Тогда вы, значит, Теада? – обратилась она ко второму офицеру.
– Д-джубал Виидрофф Теада Третий, – запинаясь, ответил тот. – С Авалона.
– Ага, – так же хмуро кивнула Коллингсвуд. – Было время, когда я знала вашего отца. – Она замолчала и улыбнулась, как бы припоминая что-то. – Насколько я понимаю, вы оба только-только закончили курс в академии?
– Так точно, мэм, – кивнул Брим. Его коллега продолжал молчать.
Тонкий рот Коллингсвуд искривился в едва заметной усмешке.
– Ну и как, готовы вести «Свирепого» в космос, сидя в командирском кресле? – поинтересовалась она.
– Я буду счастлив занять на вашем корабле любое предложенное мне кресло, мэм, – улыбнулся Брим. Только сейчас до него начало доходить, что капитан одета в поношенный свитер и короткую юбку, открывающую ноги в мягких, также изрядно поношенных сапогах. При всем этом она ухитрялась сохранять абсолютно капитанский облик.
– Значит, это вы пилотировали те ужасные рудовозы, верно? – спросила она.
– Так точно, мэм. – Брим снова напрягся в ожидании подвоха.
– Гм, – задумчиво протянула она. – Насколько мне известно, управление ими требует выдающихся летных способностей.
Брим почувствовал, как его щеки вспыхнули, но промолчал, не найдя, что ответить.
– Вы очень скоро сможете продемонстрировать нам свой талант, лейтенант, – снова улыбнулась Коллингсвуд. – А что вы, лейтенант Теада? Могу я посадить вас прямо сейчас в командирское кресло?
– Н-ну, капитан, – пробормотал Теада в полнейшем замешательстве, – я налетал триста метациклов.., н-ну и на тренажере еще… Н-не знаю, право, могу ли я прямо вот так…
– На «Свирепом» вы быстро наберете полетные метациклы, – перебила его Коллингсвуд, чуть заметно нахмурившись. Потом ее нейтральная улыбка вернулась. – Ладно, лейтенант Амхерст ожидает вашего доклада о прибытии – он старший помощник. И разумеется, вам надо доложиться лейтенанту Голсуорси, когда он вернется. Голсуорси – старший рулевой. – Она еще раз улыбнулась и снова развернула кресло к дисплею. – Добро пожаловать на борт «Свирепого», – произнесла она, отпуская их.
Брим шагнул к выходу первым. Когда он поднял ногу, чтобы перешагнуть через порог, Коллингсвуд еще раз повернулась в его сторону.
– Кстати, лейтенант Брим, – произнесла она, глядя мимо Теады. – Обращаясь ко мне, называйте меня «капитан», не «мэм». – Она улыбнулась, на этот раз тепло, без подвоха. – Ничего страшного, – добавила она. – Так, на всякий случай.
***Когда Теада, так и не произнесший больше ни слова, исчез в глубине коридора, Брим, поразмыслив, решил первым делом доложиться старпому. Его он нашел в штурманской – тот сидел за маленьким, заваленным картами столом, уставившись в шар дисплея.
– Лейтенант Амхерст? – вежливо осведомился Брим, покосившись на парадный мундир, небрежно брошенный на спинку кресла.
– До сих пор звался так, – холодно откликнулся тот, отрываясь от дисплея. Амхерста отличали те же утонченно-аристократические черты, что и Коллингсвуд, только подчеркнуто мужественные: тонкий прямой нос, узкая полоска усов, безгубая щель на месте рта и вьющиеся золотистые волосы. Что отличало его от капитана, так это глаза. В то время как взгляд Коллингсвуд был полон живого интеллекта, эти глаза смотрели на мир тупым взглядом солдафона. – Ты не очень-то спешил с докладом, не так ли?
– Я был у капитана Коллингсвуд, сэр, – объяснил Брим. – Прибереги свои оправдания до того момента, когда я спрошу тебя об этом, – прорычал тот. – Лейтенант Теада, как и положено уважающему себя офицеру Имперского Флота, доложил о себе сразу по прибытии. – Он повернулся в кресле, не забыв поправить при этом безупречно отглаженные штанины. Такие элегантные, доходящие до колен сапоги из мягкой кожи, как у него, Бриму до сих пор доводилось видеть только на картинках. – Впрочем, всякие там выходцы из колоний никогда не знают, как и кому докладывать о прибытии, – вздохнул он, откинув голову и прицелившись в Брима своим длинным носом. – А уж вы, карескрийцы, тупее всех.
Брим сдержал свой гнев – и язык тоже. В принципе ничего нового в этом не было; за годы, проведенные в академии, он мог бы и привыкнуть к такому.
– Ну? – неожиданно спросил тот. – Что ты скажешь в свое оправдание?
– Я был у капитана, – повторил Брим. – По ее приказу.