Фантомы

Брайсу доводилось и раньше встречать таких людей. Глаза у них всегда лишены выражения, заглянуть в них невозможно. Лица способны принимать любое выражение, которое необходимо им в данный момент, хотя оно всегда оказывается немного слишком правильным. Если они проявляют заботу и внимание к кому-то другому, кроме себя, от этого за несколько миль несет неискренностью. Их не отягощают угрызения совести, соображения морали, способность любить или испытывать сочувствие. Обычно они живут, сея вокруг себя всевозможные разрушения: портят настроение и существование тем, кто их любит, вносят потрясения в жизнь своих друзей, доверившихся им и понадеявшихся на них, нарушают договоренности и соглашения, обманывают доверие, но при этом так никогда и не пересекают ту черту, за которой начинается преступление. Однако время от времени такие люди заходят далеко. А поскольку они никогда и ничего не делают наполовину, то в этом случае они непременно заходят очень, страшно далеко.
Брошенное на пол маленькое, истерзанное, окровавленное тельце Денни Кейла.
Мрачное отвращение, переполнявшее Брайса, казалось, становилось все более густым и тягучим, погружая его рассудок в холодный туман. Обращаясь к Кейлу, он спросил:
– Вы нам говорили, что ваша жена на протяжении двух с половиной лет была заядлой курильщицей марихуаны?
– Совершенно верно.
– По моей просьбе коронер обратил особое внимание на некоторые обстоятельства, которыми обычно не принято интересоваться при вскрытиях. В частности, на состояние легких Джоанны. Она не курила не только марихуану, она вообще не курила. Легкие у нее чистые.
– Я не говорил, что она курила табак. Только марихуану, – сказал Кейл.
– И дым марихуаны, и дым обычного табака разрушающе действуют на легкие, – сказал Брайс. – У Джоанны же легкие были чистые, вообще без всяких следов воздействия дыма.
– Но я…
– Помолчите, – прервал своего клиента Робин. Он уставил длинный тонкий палец на Брайса, повращал им в воздухе и спросил: – Была ли в ее крови «ангельская пыльца» или нет? Вот что существенно.
– Была, – ответил Брайс. – В крови была. Но она ее не курила. Джоанна, видимо, принимала ее внутрь. Очень большое количество этой «пыльцы» было обнаружено у нее в желудке.
Робин заморгал от удивления, но быстро преодолел замешательство.
– Ну вот, – сказал он, – значит, она ее все-таки принимала. И какая разница, как именно?
– В желудке, – продолжал Брайс, – было обнаружено гораздо больше «пыльцы», чем в крови.
Кейл попытался изобразить одновременно любопытство, напряженную работу мысли и полную невинность, но даже его весьма подвижному лицу справиться с этим оказалось затруднительно.
– Значит, в желудке ее оказалось гораздо больше, чем в крови. И что же из этого следует? – спросил, нахмурившись, Боб Робин.
– «Ангельская пыльца» поглощается кровью очень быстро. Если принимать ее внутрь, то она не может оставаться в желудке долгое время. Джоанна проглотила ее столько, что могла бы свихнуться. Но эта «пыльца» не могла успеть на нее подействовать. Дело в том, что она съела эту «пыльцу» с мороженым. А мороженое покрыло изнутри ее желудок тонкой пленкой и мешало попаданию наркотика в кровь. Во время вскрытия коронер обнаружил в желудке частично еще не переваренное мягкое шоколадное мороженое. А это означает, что «пыльца» не успела проникнуть в кровь и вызвать у Джоанны галлюцинации или заставить ее впасть в неистовую ярость. – Брайс остановился, перевел дыхание и немного помолчал. – В желудке у Денни тоже были остатки мягкого шоколадного мороженого, но без наркотика. Когда мистер Кейл говорил нам о том, что в четверг он пришел домой с работы пораньше, он забыл упомянуть, что принес домашним угощение. Полгаллона мягкого шоколадного мороженого.
Лицо Флетчера Кейла стало абсолютно бесстрастным. Похоже, он наконец исчерпал весь имевшийся у него в запасе арсенал выражений.
– В морозильнике у Кейлов мы нашли банку с остатками мороженого, – продолжал Брайс. – Мягкого, шоколадного. Мне кажется, дело происходило следующим образом, мистер Кейл. Вы разложили мороженое по тарелкам, для всех. И я думаю, тайком подсыпали в тарелку жене «ангельской пыльцы», чтобы иметь потом возможность утверждать, что она неистовствовала под влиянием наркотика. Вам не пришло в голову, что коронер сможет все это установить.
– Черт возьми, подождите минуту! – воскликнул Робин.
– А потом, когда вы стирали свою окровавленную одежду, – продолжал Брайс, обращаясь к Кейлу, – вы вымыли тарелки из-под мороженого и убрали их, потому что, по вашей версии, когда вы пришли домой с работы, маленький Денни был уже мертв, а его мать уже свихнулась на почве наркотиков.
– Все это только предположения, – сказал Робин. – А о мотивах вы забыли? Ради бога, зачем бы моему клиенту понадобилось совершать столь омерзительное деяние?
Пристально глядя в глаза Кейла, Брайс произнес:
– «Высокогорные инвестиции».
Лицо Кейла оставалось бесстрастным, но глаза его дрогнули.
– «Высокогорные инвестиции»? – переспросил Робин. – Что это такое?
Брайс продолжал, не отрывая взгляда от Кейла:
– В прошлый четверг, перед тем как идти домой, вы покупали мороженое?
– Нет, – категорически ответил Кейл.
– А владелец магазина на Кальдер-стрит утверждает, что покупали.
Кейл яростно сжал зубы, и скулы у него напряглись.
– Что такое «Высокогорные инвестиции»? – снова спросил Робин.
Брайс выстрелил в Кейла следующим вопросом:
– Вам известен человек, которого зовут Джин Терр?
Кейл молчал.
– Его еще иногда называют Джитер.
– Кто это такой? – спросил Робин.
– Главарь «Хромированных дьяволов», – ответил Брайс, внимательно наблюдая за Кейлом. – Банды мотоциклистов. Джитер занимается торговлей наркотиками. Самого его поймать с поличным нам, правда, ни разу не удавалось. Но кое-кого из членов его банды мы посадили. В связи с этим делом мы нажали на Джитера, и он вывел нас на одного из своих людей, который признался, что мистер Кейл регулярно покупал у него марихуану. Мистер, не миссис Кейл. Она никогда ничего не покупала.
– И кто это говорит? – возмутился Робин. – Рокер! Подонок! Торговец наркотиками! Как можно верить показаниям такого свидетеля?!
– По имеющейся у нас информации, мистер Кейл покупал в прошлый четверг не только марихуану. Он покупал и «ангельскую пыльцу». Человек, который продал ему все это, готов дать показания в суде в обмен на то, что его не будут преследовать по закону [4].
Со звериной быстротой и внезапностью Кейл вскочил, схватил стоявший рядом с ним пустой стул, запустил его через стол в Брайса Хэммонда и кинулся к выходу.
В то мгновение, когда стул еще был в воздухе, Брайс уже бросился за убегавшим, поэтому стул пролетел мимо головы шерифа, не причинив ему никакого вреда, и грохнулся на пол позади него. Брайс в этот момент огибал стол.
Ударом ноги Кейл распахнул дверь и выскочил в коридор.
Брайс отставал от него всего на четыре шага.
Тал Уитмен слетел с подоконника так, словно его снесло оттуда взрывом, и сейчас мчался на шаг позади Брайса, крича во все горло.
Выскочив в коридор, Брайс увидел, что Флетчер Кейл несется по направлению к желтой входной двери, находившейся от него примерно в двадцати футах. Он припустился вдогонку за этим сукиным сыном.
Кейл с разбега налетел на ручку и распахнул металлическую дверь.
В следующее мгновение, когда Кейл уже заносил ногу через порог, собираясь выскочить на посыпанную щебнем стоянку возле полицейского участка, Брайс настиг его.
Чувствуя, что Брайс уже у него за спиной, Кейл с невероятной быстротой и гибкостью развернулся и выбросил вперед свой огромный кулак.
Брайс увернулся от удара и сам влепил кулаком по твердому и плоскому животу Кейла, а потом со всего маху ударил его по шее.
Кейл отшатнулся назад, прижав руки к горлу, кашляя и ловя ртом воздух.