Что знает ночь?
Потом убийца перемещал руки жертвы на пах и вкладывал в них куриное яйцо. Для того чтобы яйцо не вывалилось, связывал шпагатом большие пальцы и мизинцы.
В предшествующие убийству дни он специально готовил эти яйца, высверливал в каждом два крошечных отверстия и высасывал содержимое. Потом вставлял в пустую, тщательно высушенную скорлупу туго свернутую полоску бумаги. С написанным на ней одним словом. «Servus» – если яйцо вкладывалось в руки мужчины, «serva» – если женщины. Слова это на латыни означали «раб» и «рабыня».
После того как Блэквуд проделывал с телом все, что хотел, ритуал заканчивался тем, что он звонил в тройной колокольчик.
Билли Лукас не проводил каких-то манипуляций с трупами. В каком положении они умерли, в таком и остались. Он обошелся без ритуала, включающего черные монеты, высушенное дерьмо или пустые яйца. Тем не менее он, судя по всему, звонил в колокольчики.
На изящных серебряных каллах никакой гравировки Джон не заметил.
На каждом из колокольчиков Блэквуда было выгравировано одно слово: «ПОГИБЕЛЬ».
Джон отчетливо помнил чуть ли не мечтательную улыбку Билли, стоящего по другую сторону стеклянной перегородки.
«Каким был мой мотив?»
«Ты не говорил, почему это сделал».
«Почему – это просто».
«Тогда почему?»
«Погибель».
Джон выключил свет в комнате Селины и оставил дверь приоткрытой, какой ее и нашел.
В коридоре постоял, прислушиваясь к дому. Нигде не скрипели ни половицы, ни петли. Не двигалась ни одна тень. Он направился в комнату Билли.
8
Детективы, ведущие это расследование – Таннер и Шарп, – обыскали комнату Билли, оставив ее в чуть меньшем беспорядке, чем это сделал бы грабитель.
Несколько ящиков высокого комода остались выдвинутыми. Таннер или Шарп, порывшись в одежде, ничего не стали класть на прежние места. Посмотрев, нет ли чего под матрацем, не потрудились застелить кровать покрывалом.
На прикроватном столике стоял электронный будильник. Цифры не мигали, как на кухонных часах.
Джон обыскал стол, стенной шкаф, прикроватный столик, не рассчитывая найти что-то такое, чего не заметили другие детективы.
До того, как сотворить в доме кровавую бойню, Билли Лукас, судя по уликам, интересовался многим. Спортивными журналами, видеоиграми, причем не только стрелялками.
На полках стояли сотни две книг в обложках. Джон просмотрел названия и имена авторов на всех обложках. Научная фантастика, фэнтези, беллетристика. Мальчику нравилось многое, но в его библиотеке нашлось место и книгам о реальных преступлениях.
Компьютер на столе работал. По правилам, действующим в полицейском управлении, в случае убийства делались копии всех файлов, имеющихся в компьютере, которые потом внимательно изучались. Твердый диск обычно не изымался. С учетом чистосердечного признания Билли и его отправки в психиатрическую больницу штата ни один детектив не стал бы интересоваться – может, вообще бы не поинтересовался – хранящимися в компьютере сведениями.
Прежде чем открывать файлы, расположенные в алфавитном порядке, Джон просмотрел их названия в поисках тех, что могли его заинтересовать. Не прошло и полминуты, как он нашел файл «КАЛЬВИНО-1». А под ним «КАЛЬВИНО-2».
В первом содержались фотографии, скачанные с сайта, посвященного серийным убийцам и маньякам. Джон увидел фотографии Тома и Рейчел Кальвино, его отца и матери, а также Марни и Жизель, его сестер, десяти и двенадцати лет.
За фотографиями следовал подробный отчет о том, как Олтон Тернер Блэквуд совершал убийства членов четвертой, последней в его послужном списке, семьи. Фотография убийцы в файле отсутствовала: вероятно, при жизни бродягу никто и нигде не сфотографировал, а посмертные фотографии из архива судебно-медицинского эксперта суд публиковать запретил, чтобы защитить права юного Джона, и запрет этот снять никто не удосужился.
По той же причине не было и фотографии Джона. Кроме того, сайт интересовали только жертвы, а Джон оказался единственным выжившим.
На экране его сестры выглядели такими очаровательными.
Много лет понадобилось для того, чтобы он мог смотреть на эти фотографии. Он отомстил за них, всё так, но, если бы в тот давний вечер он сделал кое-что иначе, если бы он не поступил так бездумно, одна из сестер – может, и обе – осталась бы жива.
И хотя он любил их лица, долго смотреть на них не мог. Закрыл файл. Атмосфера дома убийств с каждой минутой становилась все более давящей: дождевая вода, льющаяся по окнам, влажный воздух, могильная тишина и ощущение, что кто-то слушает, ждет и готовится наброситься на него в коридоре или в другой комнате.
Он закрыл глаза и вызвал из памяти любимую картину, «Охотников на снегу» Питера Брейгеля. Бельгийский город в зимний сумеречный день, подсвеченный недавно выпавшим снегом, динамичный и при этом умиротворенный, мрачный, но обворожительный. Одного взгляда на эту картину хватало, чтобы успокоить Джона… до этого момента.
«Джонни».
В больнице штата подросток называл его Джонни. Прочитав историю Олтона Блэквуда, он знал, что Джон убил киллера.
И вот это представлялось доказательством того, что Билли скопировал убийство своей семьи с убийства семьи Волдейнов, совершенного двадцатью годами раньше.
Открыв файл «КАЛЬВИНО-2», Джон нашел пять фотографий и на первой увидел себя. К фотографии прилагалась статья о вынесении благодарности за проявленную доблесть. Соответствующую грамоту ему и его напарнику, Лайонелу Тимминсу, вручили двумя годами раньше.
По фотографии чувствовалось, что ему не по себе, он в замешательстве. Выжив подростком, когда остальные члены его семьи погибли, он за всю жизнь не мог сделать ничего такого, что принесло бы ему награду за доблесть.
Он пытался отказаться от участия в церемонии, но Паркер Мосс, который курировал работу отделов расследования убийств, поиска без вести пропавших и ограблений, помимо других бюро, секторов и мелких подразделений, настоял на его присутствии. Награды за доблесть служили отличной рекламой полицейскому управлению.
На второй фотографии в файле «КАЛЬВИНО-2» он увидел Николетту. Никки. Фотографию взяли с сайта «Лэннермил гэллерис». В этой галерее по большей части выставлялись ее работы. Она выглядела ослепительной.
Ладони Джона вспотели. Он вытер их о брюки.
Файл также включал фотографии их сына, тринадцатилетнего Захари, и дочерей – восьмилетней Минни и одиннадцатилетней Наоми. Все фотографии, моментальные снимки, сделали месяцем раньше, вечером того дня, когда Минни исполнилось восемь лет. В доме тогда находились только он, Николетта и трое их детей.
Джон не мог представить себе, каким образом эти фотографии попали в компьютер Билли Лукаса. Никак не могли попасть.
Тем не менее он понял, что означает этот файл: жажда убийства, фотографии жертв, начало дневника убийцы. Очевидно, Билли в какой-то момент намеревался убить их всех, точно так же, как Олтон Блэквуд уничтожил всех, кроме одного, членов прежней семьи Кальвино.
Закрыв этот файл, Джон посмотрел в ближайшее окно, за которым дождь смывал последние остатки дня, и подумал о темной моче, которая лилась по стеклянной перегородке между ним и Билли.
Тревога быстро переросла в страх. В теплом доме Джон заледенел. Его начал бить озноб.
Он не считал, что ощущать страх недостойно мужчины и тем более копа. Страх приносил пользу, если не вызывал нерешительность. Страх мог придавать ясность мышлению.
Вновь вернувшись к списку файлов, Джон поискал другие, также с фамилиями в названии. Может, Билли уже выбрал другие семьи и подбирал по ним материалы.
Но, конечно, какими бы ни были планы юного убийцы, теперь они не имели ровно никакого значения. Закрытая психиатрическая больница штата располагала надежной, многоуровневой системой охраны. Сбежать Билли не мог. Консилиум психиатров мог не один десяток лет признавать его больным; таких на свободу не выпускали.