Найди меня (ЛП)

Я испугана.
И именно потому, что я испугана, я не могу доверять никому, кроме себя.
— Ты не против подождать в машине? — Когда Тод поворачивается ко мне, его лицо напряжено. Мои ноги заглохли, я пытаюсь изучить его. Здесь что-то не так. Над комнатой нависает тишина, будто все задержали дыхание.
— Я не говорила Дженне, что случилось, чтобы не расстраивать тебя, Джим. — Миссис Вэй, стоявшая позади Тода, снова заплакала. Она прикладывает платок к глазам, и на том отпечатывается тушь. — Я не думала, что она всем расскажет, как она и сделала.
— Конечно, ты не думала. — Голос низкий, полный ненависти... и знакомый. Я медленно поворачиваюсь, пока не замечаю Джима Вэй, но он не тот человек, которого я помню. На его рубашке потеки и пятна, волосы стоят дыбом. Все выглядят разваливающимися, но Джим уже разваливался на глазах.
— Она имела право знать, — продолжает миссис Вэй, ее голос становится громче. — Я сказала Дженне, потому что она любила Тессу — мы все любили. И меньшее, что я могла сделать, это быть честной с подругой моей дочери.
Мистер Вэй дергается, и на секунду я решаю, что он собирается подойти к своей жене, но затем я понимаю, что он никуда не идет. Тод держал мистера Вэя за рубашку.
— Достаточно, Джим.
— Достаточно? — Мистер Вэй вырывается, сжав кулаки. — Я скажу, чего достаточно. Тебя. Какого черта ты здесь делаешь после того, как рассказал полиции, что я виноват?
Тод глядит на меня.
— Выйди, пожалуйста. Я буду через минуту.
Как будто мне хочется быть около них еще одну лишнюю наносекунду. Я поворачиваюсь, и Талли выходит за мной. Мы еще не добираемся до лестницы, как я вижу седан с низкой посадкой, припаркованный на другой стороне улицы. Моя грудь сжимает еще до того, как мозги осознают, что это Карсон. Очень далеко, чтобы быть точно уверенной, но я думаю, что он кивает мне.
— Почему он здесь?
— Он приезжает иногда. — Талли держит руки за спиной, но видно, что она готова убежать. — Он много раз приходил к Тесе до того, как она... умерла. Но каждый раз, когда я говорила маме, он исчезал, как только она выходила на улицу.
Мои внутренности переворачиваются.
— Да?
— Да. — Рот девочки сжимается. — Ты знаешь, что я не смогла ничего найти, верно?
— Я знаю. — Талли присматривается к седану из-за моего плеча. Она смотрит, как Карсон смотрит на нас.
— Лучше бы тебе справиться. Ради Лили.
 
 ГЛАВА 15
Иногда он плачет. Говорит, что никогда не хотел позволять этому случиться, и беспокоится о том, что потеряет, если кто-то узнает. — 21 страница из дневника Тессы Вэй
Сначала мы слышим крики. Громкие, возмущенные и определенно мужские. Мистер Вэй говорит Тоду убираться к черту из его дома, а миссис Вэй пытается их разнять. Что-то разбивается.
Затем слышится чей-то удар.
Талли подпрыгивает рядом со мной. Окей, если честно, мы обе подпрыгиваем. Кого-то бьют, и внутри я уже готова бежать.
Если бы Тод не открыл входную дверь.
— Помни, — говорит Талли.
Как будто я могу забыть подобное дерьмо. Я следую за Тодом к его Рэндж Роверу, и, когда он осматривается, Талли уже нет рядом.
Тод трогается с места, и мы отъезжаем от тротуара, объезжая Карсона, как будто того не существует. Может, для таких людей, как Брен и Тод, Карсона и вправду не существует.
Уголком глаза я изучаю Тода. Он поверхностно дышит, его рука крепко сжимает руль.
— На терапии тебя учат, как правильно бить?
Тод смотрит на костяшки правой руки и прячет руку под ногу.
— Не совсем.
— Но ты все равно это сделал.
Тод кидает на меня взгляд, что-то невыразимое словами затуманивает его взгляд. Он пытается принять решение, и после очередного удара сердца решается.
— Я сделал это, потому что он снова вел себя грубо с Бекки. Джим вышел из себя. Он расстроился, потому что она сказала Дженне, не спросив его. Он расстроился еще больше из-за смерти Тессы, принял это близко к сердцу, так как потерял дочь. Я ударил его, потому что... так было нужно.
Я киваю. Теперь мне хоть что-то понятно, хотя я не думаю, что Тод понял это. Он сделал то, что должно, и я поступлю так же. Мучитель Тессы никогда не тронет мою сестру.
— Джим Вэй обижал свою семью — своих дочерей — годами, — продолжает Тод, — Тесса боялась его.
Боялась настолько, чтобы уйти, прыгнув с крыши? 
Мы останавливаемся на красном свете светофора, и Тод улучает момент, чтобы изучить свою руку.
— Я знал, что Тесса боялась... может быть, я мог сделать что-то. Может, я мог бы спасти ее.
Я смотрю в окно. Это понятно. Каждый так думает после чьего-то суицида. Поверьте, я знаю все о сомнениях и вине. Я чувствую себя ужасно из-за того, через что придется пройти Талли и миссис Вэй, хотя мне также жаль Тода. Он выглядит так, будто вина ест его изнутри. Он выглядит так, будто может заплакать.
Я надеюсь, что он не будет этого делать. О боже, я так надеюсь, что он не станет. Я не знаю, что сказать. Я не знаю, что сделать. Люди не компьютеры. Их нельзя вот так просто взять и починить. Слишком уж они запутавшиеся.
— Эй, Викет, давай это останется между нами, окей?
Вопрос выскакивает из Тода как-то смазано. Он так удивил — нет, даже чертовски огорошил — меня и... я чувствую себя хорошо. Брен будет негодовать, если узнает об этом, и он верит, что я не расскажу. Он доверяет мне. Малолетней преступнице. Девушке, которой никто ничего не доверяет.
— Разумеется, — говорю я, и слова звучат ужасно тихо по сравнению с сердцем, которое просто выпрыгивает. Если он доверяет мне, может, и я смогу доверять ему. Может, я смогу ему сказать о дневнике.
Но я не могу.
Я открываю окно и пытаюсь схватить руками быстро движущийся воздух. Нет, стоп. Я не буду ему говорить, потому что в самом деле не стоит. Может, достаточно знания того, что секреты не у меня одной.
К моменту нашего возвращения домой Брен уже приготовила ужин. Открывая дверь, мы уже чувствуем запах нагретых помидоров и нарезанного чеснока.
— Брен готовит спагетти. — Лили встречает нас в коридоре, и ее голос почти благоговеен. Я не могу ее винить за это — они пахнут просто изумительно. В последний раз, когда мы ели спагетти, это была разогретая лапша с кетчупом. Отец сказал, что это практически одно и то же, но нет.
Вообще нет.
— Она уже выкинула две партии, — продолжает Лили. — Они не были идеальными.
Не знаю, как такое возможно. Брен — самый исполнительный повар, которого я знаю. Ее указания такие, что им можно следовать. Тод говорит, что так же она обращается с бизнес-контрактами.
— Привет, милый. — Брен возится с чесночным хлебом, аккуратно вытягивая из кастрюли его горячие края. — Как ты, держишься?
— А как ты думаешь? — Тод несется через кухню и хлопает за собой дверью кабинета. Мы все затихаем; затем Брен разворачивается, ослепительно улыбаясь.
Очень плохо, не достаточно быстро, чтобы скрыть боль.
Или, может, я просто узнала себя. В этот момент она выглядит разбитой, он не доверился ей. Это разочарование напоминает мне о маме.
Я переживаю за нее.
— Правда, Брен, пахнет великолепно, — говорю я, и она награждает меня другой, слишком яркой улыбкой. Я не чувствую себя лучше, но мне как будто... легче, как будто кризис пройден, хотя Брен так не кажется.
И я не хочу это говорить, но есть одна загвоздка: Брен не такая, как моя мама.
Родитель с депрессией заставляет тебя играть в экстрасенса. Ты не знаешь, что может ее разозлить. Ты не знаешь, что может заставить ее плакать. Ты не знаешь. Периодически. Но лучше попытаться предвидеть, потому что последствия отразятся на тебе. Но мой отец делал всё только хуже. И подсел на это.