Война 2017. Мы не Рабы!
Слышен звук вертолетов, но не видно их. И… Раз, два, три, четыре!!! Почти одновременно раздается четыре взрыва. Где-то на горизонте небо озаряется вспышками, и видно, как много чего-то непонятного с черными дымными шлейфами падает вниз.
Слышны с дороги звуки выстрелов орудий. Танки? Не танки. Слабовато будет.
Смотрю на часы, казалось, прошло полдня, а минуло всего десять минут.
Командую:
– Всем отход! Выходим из боя, по базам! Командирам собраться через четыре часа в пункте «Сестра».
Пункт «А» – это дом у деда. А пункт «Б» – поляна, где проводили совещание. «Сестра» – бункер под домом. Почему «Сестра»? Там мы раненых будем лечить, значит, медицинская сестра милосердия, значит, «Сестра».
Где-то далеко в воздухе почти над нами раздался легкий хлопок. Мы задрали головы – какие-то обломки падали на землю, объятые пламенем.
– Гондоны сработали. Скоро еще несколько свалится. – Иван теперь улыбался.
Мы попрощались со связистами, так и не узнал, как их зовут. Второй раз никому ничего говорить не надо. Это в мирное время орешь как ненормальный, а сейчас все быстро делали свое дело. Мы вышли к машине и быстро уехали. Иван отключил телефон и вытащил батарею.
– А это зачем?
– В некоторых моделях есть такая недекларируемая функция, – пояснил Миненко. – Телефон вроде и выключен, а вот можно спокойно слушать разговоры возле трубки. Можно определить почти точное месторасположение трубки. У каждого телефона имеется свой идентификационный номер. Ты можешь вставлять в него всякий раз новую сим-карту, но все это без толку, можно слушать и так. Плюс можно и навести ракету на тебя с помощью слабого излучения телефона.
Я покачал головой. Теперь понятно, отчего он запретил мне пользоваться телефоном. Я закурил, казалось, что сигарету выкурил за две затяжки, прикурил от окурка новую. Миненко несся по проселочной дороге – не совсем туда, куда нам надо, перехватив мой взгляд, пояснил:
– Немного попетляем. Как заяц «петли» на снегу крутит, а потом встает на свой же след за спиной лисицы, так же и мы. Покрутимся, потом встанем на свой же след.
Я не знал, куда мы едем. Иван поднял палец:
– Слушай!
– Чего? – не понял я.
– Музыка души.
– Чего? – думаю, что он рехнулся.
– Сирены!
И точно, слышно, как воют сирены. Наши – «Скорая», милиция, басовито «крякали» импортные сирены.
– А вот теперь – пора! – Иван вырулил на перпендикулярно подходившую дорогу.
Мы оказались на той дороге, по которой шла колонна, что попала в нашу засаду. Впереди нас было видно, как колонной, вперемежку шли военные американские машины, наши машины «Скорой помощи», милиция. Над дорогой кружили военные вертолеты, как наши МИ-8, так и американские. Впереди ГАИ, ВАИ, МЧС, машины американской военной полиции, они отсекали гражданские машины и направляли в объезд, который проходил через деревню, в которой жил Захаров.
Теперь командирам боевых групп надо было лишь встать на «свой след», и американцы, вкупе с нашими гаишниками, отправят прямо на совещание – «разбор полетов».
Хотя, по большому счету, не я готовил операцию, не знал я всех деталей. Но надо учиться «с колес». Иначе… Иначе крах. Не только меня, но людей, которых собрал Миненко для борьбы.
В деревне много гражданских машин, узкие улочки, никто толком не знает, как проехать. Все пыльные, грязные, присыпанные слегка дорожной пылью, мы среди таких же, как и все.
Уверенно лавируя между машинами, Миненко подъехал к дому Захарова, тот стоял, облокотившись на забор из штакетника, курил, завидев нас, быстро открыл ворота, гараж был готов.
– Вот мы и дома. – Миненко вылез, разминая шею и спину.
– Ну, делов натворили. – Захаров качал головой, и непонятно было, то ли осуждал, то ли одобрял.
– Слышно что-нибудь?
– В деревне гутарят, что полтыщи америкосов положили, что напала на них дивизия партизан.
– Ладно, разберемся, идем в дом.
В доме Захаров показал молча на пол. Спустились в бункер. Там был уже командир бандитов.
При нашем появлении он встал и хорошо поставленным голосом начал рапортовать:
– Товарищ полковник! Силами разведывательной роты выполнена задача по нападению на колонну противника. В результате боя уничтожено у противника: один бронетранспортер, пять машин колесных, до сотни живой силы противника. Двое захвачено в плен, после короткого допроса ликвидированы, а также документы, которые находились в штабной машине. Потери – один легкораненый, помощь оказана, эвакуирован. – Бывший старший лейтенант сиял как начищенный пятак. Он снова был в бою, в своей стихии, из которой его вытащили, вытерли ноги и выбросили. – Доклад закончен.
Я стоял, принимая доклад. Нет потерь?! Невероятно!
– Вольно, товарищ старший лейтенант!
А потом, не зная почему, обнял его, похлопал по спине.
– Спасибо! Молодцы! Ой молодцы! Все мы молодцы! Без потерь, а такую кашу заварили!
Поднялся второй – командир боевой группы.
– Товарищ полковник, – в тон, как Александр Витальевич, начал Автобус, – оперативно-боевой группой уничтожено до взвода живой силы противника, сожжено два автомобиля. Потерь нет. Личный состав на отдыхе по заранее обговоренным адресам. Доклад окончен.
Я тоже приобнял его.
– Нет потерь. Молодцы!
Было видно, что командир волнуется. Хоть и Автобус, а все равно – человек.
Раздались шаги – открылась дверь – Захаров:
– Включите телевизор! Новости.
Я не знал, что установили телевизор.
– Это я притащил, – пояснил бандит. – Чтобы скучно не было, антенну от приемника приспособили. Надо будет комплект спутникового ТВ притаранить.
– Лучше сразу Останкино, – проворчал Миненко.
Было видно, что это кадры прямого эфира с места разгрома колонны. Догорают машины, возле них крутятся пожарные. Гражданские и военные медики перевязывают раненых, грузят их в машины. Камера пошла на склон, там рядком лежали убитые. Много. Чересчур много заполненных черных пластиковых мешков. Вот уж и не думал. Начал считать, сколько же их, но кто-то грубо толкнул оператора, мол, нечего снимать. Вон и сгоревший БТР, груда металла. Много крови пролилось. Земля была местами бурой, она много впитала крови. Хорошо поработали!
Голос за кадром вещал:
– Совершено нападение на колонну объединенной миссии, она шла с гуманитарным грузом. Нападение было внезапным, хорошо организованным, никого не щадили. Только по примерным подсчетам, погибло около двухсот человек, командование объединенных сил не дает никаких комментариев. Но мы видели сгоревший танк, пять сожженных БТР, больше десяти сожженных автомобилей. Говорят, что было сбито пять боевых вертолетов. Упало по непонятным пока причинам три беспилотных самолета. Чувствуется, что за всем этим стоит большая террористическая организация. По различным оценкам, атаковали колонну около пятидесяти тысяч человек. О потерях со стороны нападавших ничего не известно.
Потом снова в студии. Дамочка объявила, что из конфиденциальных источников стало известно, мол, что за всем этим стоит сбежавший начальник штаба дивизии полковник Лазарев Николай Владимирович. И снова мое фото из личного дела. Популярность собственная меня начала пугать. Благо, что мало я сейчас похож на свое фото, сделанное давно.
– Ну, насчет танка, конечно, соврали, но все равно приятно, – откомментировал Автобус.
– Может, обмоем первую победу-то, а? – Александр показал на пакет, что стоял в углу.
– Саша. Давай так, сначала приедут все. Обсудим бой, потом уже решим, пить или не пить.
– «Если работа мешает пить – брось такую работу!» – Автобус вспомнил старую армейскую поговорку.
Потом мы вышли на воздух покурить.
– Народу в деревне – как сельдей в бочке. У нас же, вот, вроде как заехал, и кажется, что вот эта широкая дорога – центральная, сквозь идет. А вот и ни фига. При советской власти так и планировали сделать, но не доделали, а потом и вовсе рукой махнули. А старая дорога – вот она, немного сбоку и поуже будет. Народ-то не местный, вот и завернули, все и щемятся по широкой, которая ведет к оврагу, куда все мусор сбрасывают, потом дождь его смывает и уносит подальше. А потом назад разворачиваются и начинают плутать.