Максим и Федор

— Чтобы творение осталось в вечности, не нужно доводить его до конца.
Пётр хлопнул себя по лбу и удалился.
Вот случай крайне недостоверный, но не стоит брезговать и такими сведениями о Максиме и Фёдоре.
Один раз Максим спросил: в чём, по мнению Петра, заключается смысл дзена?
— Дзен, — сказал Пётр, любивший сравнения изящные, но недалёкие, — это умение разлить два полных стакана водки из одной четвертинки.
— Из пустой, — добавил Василий.
Максим перевёл взгляд на Фёдора.
— И водку не выпить, — молвил Фёдор.
Максим удовлетворённо кивнул головой, сказав:
— И в стаканы не разливать.
  
МАКСИММОНОГАТАРИ
 
Жил-да-был один Максим. Один раз он, как говорят, сказал даме, которая работала продавщицей в магазине «Водка Крепкие напитки»:
 
 
— Бодрящий блеск
 
Зелёной и красивой травы
 
Соком забвения стал…
 
Гадом буду — Ещё за одной приду!
 
 
А продавщица в ответ ничего не сказала, только бутылку «Зверобоя» из ящика достала и одной рукой ему подала.
Жил-был Максим. Вот как он однажды сказал даме, работающей продавщицей в магазине «Водка — Крепкие напитки»:
 
 
Когда бы Клеопатра сама
 
Моей возлюбленной была,
 
Навряд ли столько огненного жару
 
Я получал из рук её,
 
Сколь ты небрежным взмахом мне даёшь…
 
 
А продавщица в ответ бутылку обтёрла и перед Максимом на прилавок поставила, но ничего не сказала, может, не поняла или плохо расслышала, не знаю.
Жил-был кавалер по имени Максим. Случилось однажды ему так сказать продавщице в винном отделе гастронома:
 
 
Потрясающе стремительные,
 
Бегут дни нашей жизни,
 
Подобно току в электропроводах.
 
Не ты ли, красавица, столб,
 
Кой тот провод над землёй вздымает?
 
 
Может, и ответила бы ему что-нибудь та дама, но не случилось этого, потому что другой кавалер, по имени Пётр, оказавшийся тут, так поспешил молвить, наверняка на то основание имея:
 
 
Это верно ты сказал
 
Про потрясающе стремительные дни,
 
Подобные току в проводах,
 
Которые опору вот в таких столбах имеют.
 
Без опоры и провод порвётся!
 
 
Так, славя и воспевая ту даму, оба кавалера, однако, ту даму оставили, не дождавшись от неё ответа, и из магазина быстро пошли домой.
Жили три кавалера. Первый кавалер носил имя Максим. Второй кавалер носил имя Фёдор. Третий кавалер носил имя Пётр. Один раз кавалер Пётр вскочил из-за стола, за которым все трое сидели, обмотал шарф вокруг шеи и груди, быстро пошёл в гастроном, чтобы увидеться, видимо, с дамой, которая работала продавщицей в винном отделе. И, увидев, что гастроном открыт и дама та за прилавком стоит, задышал сильно и так сказал (вот как умели сказать молодые люди в те времена!):
 
 
Да, не зря Максим сказал
 
Про потрясающие дни нашей жизни,
 
Про столбы и гудящие провода,
 
Вторящие гулу земли,
 
И ещё выше звенят облака…
 
 
Дама ничего не ответила, видно, не почувствовала, что Пётр хотел объяснить про счастливую возможность держать жизнь в кулаке.
Жили-поживали не так давно Максим и Пётр. Случилось так, что оба эти кавалера стояли в очереди у пивного ларька, и один из них, а именно Пётр, о жизни непутёвой заскорбел, что ли, не знаю, или слишком не понравился ему тот двор, где ларёк стоял, а только молвил он так:
 
 
Через пролив на утлом челноке
 
Бесстрашный некто плывёт,
 
Отважный, с пламенем в груди,
 
И брызги пены на ботфортах.
 
А тут пивная пена, грязь…
 
 
А Максим ему в ответ:
 
 
А тут пивная пена, грязь,
 
Но если сквозь туман научишься смотреть,
 
Увидишь, как с отвагой на челе
 
Через пролив свирепый мы плывём
 
И клочья пены на ботфортах!
 
 
Пётр, услышав это, затопал ногами и заплакал от восторга, да и мало кто из стоявших в очереди смог удержаться от слёз, некоторые даже упали и лежали в грязи, распевая песни, и только дама, продававшая пиво, ничего не сказала — от волнения, что ли. Или, может, плохо расслышала.
Вот как однажды сказал один кавалер по имени Максим даме, которая продавала разливное пиво в ларьке:
 
 
Как может берег с волною расстаться?
 
Или гора Фудзи со снегом?
 
Видела меня вчера —
 
Увидишь сегодня и завтра.
 
Как может солнце с лучами расстаться?
 
 
Услышав это, все, кто был у ларька, заплакали, и так хороши были эти стихи, что других стихов в очереди уже не читали.
  
ЗА НАРОДНОЕ ДЕЛО
 
немой и нецветной киносценарий
 
Затемнение.
Титры.
Затемнение.
Панорама Ленинграда. Петропавловская крепость в лучах заходящего солнца. Небо в тучах. При музыкальном сопровождении — звучит отважная музыка.
Затемнение.
Титр: ПЕТРОГРАД. НАЧАЛО ВЕКА.
Затемнение.
Комната. Утро. Посредине комнаты — круглый матёрый стол с полусдёрнутой скатертью. На столе и под столом стоят и лежат бутылки, стаканы, грязные тарелки, окурки.
Панорама комнаты. Сундук, шкаф, олеография «Бурлаков» Репина, оттоманка. На оттоманке под ватником и тряпьём спят два человека.
Титр: УТРО ЗАСТАЛО МАКСИМА И ФЁДОРА В ГОСТЯХ.
Камера наплывает на оттоманку. Фёдор, сбросив с себя ватник, встаёт, тревожно оглядывается, подходит к столу, тычёт в тарелки пальцами, отходит. Совершает несколько бесцельных кругов по комнате, часто останавливаясь и прислушиваясь к чему-то. По движениям и выражению лица Фёдора замётно, что он очень хочет в туалет, но стесняется искать его в незнакомой квартире. Подходит к двери, осторожно приоткрывает её. Через некоторое время так же осторожно закрывает. Подходит к оттоманке, садится рядом со спящим Максимом, за куривает. Камера долгое время сосредоточена на курящем Фёдоре и лежащем под тряпьём Максиме. Дым стелется по комнате. За окном туман. (Своей унылостью кадр напоминает тот эпизод из фильма Карне «Утро начинается», когда в комнату героя забрасывают гранату со слезоточивым газом.) Фёдор встаёт, подходит к столу, тычет пальцами в тарелку. Идёт к окну, но останавливается посередине комнаты. Камера находится за его спиной: видна согбенная фигура Фёдора и часть комнаты.
Неожиданно крышка подпола, до сих пор незаметная, открывается, взметая пыль. Спина Фёдора вздрагивает, из его штанины вытекает струйка мочи и ползёт по полу. Из подпола динамично выходят человек двадцать подпольщиков, у них сосредоточенные твёрдые лица.