Максим и Федор

Не обращая внимания на окаменевшего Фёдора, подпольщики быстро идут к двери. Они идут такой плотной, слитой массой, что, кажется, будто от подпола к двери вылезает большое животное вроде тюленя. Некоторые подпольщики очень большого роста, а некоторые такие маленькие, что семенят под полою у остальных.
После того, как подпольщики выходят, Фёдор минуты три стоит неподвижно, затем бросается к окну, приподнимает кружевную занавеску, жадно смотрит.
Вид из окна: группа подпольщиков, сметая прохожих, удаляется по улице.
Фёдор бросается к оттоманке, толкает и трясёт спящего Максима. Крупным планом необычайно взволнованное лицо Фёдора, что-то кричащего.
Титр: МАКСИМ! МАКСИМ! ПРОСНИСЬ! ПРОСНИСЬ! РАДИ БОГА! Я ВИДЕЛ ПОДПОЛЬЩИКОВ! ОНИ БОРОЛИСЬ ЗА ПРАВОЕ ДЕЛО!
Максим поворачивается, у него нехорошее злое лицо. Чуть подняв голову, он что-то говорит и снова ложится, натягивая ватник себе на затылок.
Титр: ДА ПОШЁЛ ТЫ В ЖОПУ СО СВОИМИ ПОДПОЛЬЩИКАМИ!
Затемнение.
Титр: КОНЕЦ ФИЛЬМА.
  
ПЕСНЬ О МОЁМ МАКСИМЕ
 
эпос в двадцати четырёх тирадах
 
I
 
 
В то утро Фёдор встал пораньше,
 
Пошёл на кухню. Там стояло
 
штук пять бутылок с «Жигулёвским»,
 
пять с «Мартовским», а пять с «Адмиралтейским»
 
и прочих всяких пив немало.
 
 
II
 
 
Уже светало.
 
Высветлялся на столе изящный контур этих всех этих бутылок.
 
Их силуэт будил сознанье, тешил глаз,
 
творенье Гауди скрытым ужасом напоминал.
 
 
III
 
 
Не ведая ни страха, ни упрёка,
 
Фёдор схватил бутылку с «Жигулёвским» пивом и шаркнул ею, как мечом, о край стола.
 
Взметнулась пробка, пиво полилось, и кот, лежащий под столом, то пиво стал лакать с протяжным стоном.
 
 
IV
 
 
Всё неподвижно стало.
 
Фёдор как горнист стоял.
 
Кадык катался вверх и вниз по мощной шее.
 
 
V
 
 
Допив бутылку, взял другую Фёдор
 
И пробку лихо сковырнул ногтем.
 
Плеснуло пиво сильно, как фонтан.
 
Ловил его губами трепетными Фёдор,
 
Махал руками и смеялся, как дитя.
 
 
VI
 
 
Но, не допив, остановился
 
И долго молча так стоял,
 
Прислушиваясь в внутреннему чувству.
 
В окно глядел Орлиным Цепким взором.
 
 
VII
 
 
Там воспалённый обруч плыл
 
Над бледным городом.
 
Сквозь гниль и новостроек скуку
 
Туман струился,
 
Словно силясь смыть
 
Убогий труд царей природы.
 
 
VIII
 
 
Туман на диво был силён.
 
И Фёдор, как ни напрягался,
 
Не разглядел, чего хотел увидеть
 
Ларька пивного не увидел он.
 
 
IX
 
 
Пытлив умом был Фёдор, но не мудр.
 
Не разгадав явления природы,
 
Решил он, что ларёк снесли за ночь.
 
 
X
 
 
Однако скорбь с чела согнав,
 
Бутылку в длань взял крепко Фёдор
 
И выпил. И ещё открыл, и пил.
 
И выпил много всяких пив,
 
как вдруг послышалось: ПАФ! ПИФ!
 
Упал в испуге Фёдор, хотя и был неробкого десятка.
 
 
XI
 
 
А что случилось?
 
То Максим, рукою твёрдою бутылку открывая,
 
не рассчитал усилья с похмелюги, бутылку уронил и сам упал,
 
и звук, подобный выстрелу, раздался.
 
 
XII
 
 
Порубанному витязю подобен,
 
Максим лежал, раскинув гордо руки.
 
Как павший славной, но безвинной смертью,
 
был Фёдор, возлежавший рядом с ним.
 
Поодаль кот стоял с зловещим видом,
 
подобно ворону на поле брани.
 
 
XIII
 
 
Но Фёдор встал и, хмуря брови,
 
случившееся силился постичь.
 
Максим поднялся, Фёдора ругая
 
и местью лютою ему грозя за что-то.
 
 
XIV
 
 
Вину свою не понимая,
 
Фёдор взял «Мартовское» и
 
пластичным жестом зубами пробку сковырнул, но пить не стал
 
Максиму предложил галантно пиво.
 
Максим надменно дар отверг.
 
Взял сам бутылку и вскрыл её ножом столовым,
 
всего себя изрезав, правда, и пиво всё почти пролив.
 
 
XV
Допив, что осталось, Максим взял пачку «Беломора» и тюкнул её в донышко.
Так пушкинский Балда мог тюкнуть мужика!
И папироса, вылетев, упала в лужу пива на полу и вымокла.
XVI
 
 
Максим вторично тюкнул, вынул папиросу и дунул сильно в ейное нутро.
 
Могучий муж не поскупился на усилье и выдул весь табак из ейного нутра.
 
 
XVII
 
 
Тут Фёдор, мастерски размяв по папиросе,
 
Максиму дал с приятною улыбкой прикурить.
 
 
XVIII
 
 
Палёным потянуло.
 
С мерзким криком кот метнулся в лужу пива и по ней катался:
 
Попал в кота, бросая спичку, Фёдор.
 
 
XIX
 
 
Друзья тому изрядно посмеялись.
 
В знак примиренья Фёдор взял пару «Мартовского», их сцепил и дёрнул.
 
Открылись обе. Столь был муж искусен!
 
 
XX
 
 
А между тем туман рассеялся.
 
Багровое светило дугой скользнуло так,
 
как будто обходило стороной убогий край.