Волчья звезда
– Ох, – сказала она, – до чего красиво. Все эти огни…
– Это для рыб, – пояснила я, – рыба в эту ночь боится света; она хочет уйти от него через протоку. А там поставили сети.
Она грустно проговорила:
– Вы все делаете с какой-то определенной целью, верно?
Я удивилась:
– А как же иначе? Глупо было бы делать что-нибудь просто так.
Она покачала головой и вновь взялась за свою камеру. Небо стало совсем черным, равноденствие совпало на этот раз с новолунием; считалось, это обещает удачный год.
На востоке, мерно дыша в ночи, лежало море – понятно, разглядеть его сейчас было невозможно; но над ним висела дымка, сквозь которую звезды едва просвечивали. Именно оттуда, из-за края воды весной прилетали дикие гуси, крича и жалуясь, точно испуганные младенцы, на те неведомые мне силы, что гонят их в наши края. Я подумала – может, там, вдалеке, вообще нет земли и они плачут потому, что им суждено без устали кружить на ветру? Или они прилетают с той яркой, точно умытой дождем зеленой звезды, которая порою появляется за краем моря?
Но, когда я спросила об этом Диану, она покачала головой и сказала: нет, там, за морем, тоже земля – почти такая же, как эта.
– Тогда почему бы им не оставаться там на все лето?
Она ответила, что у птиц так заведено испокон веку; они просто не могут не прилетать, так уж они устроены.
– Как вы? Или вы прилетели сюда, просто потому, что там, где вы жили раньше, кончилась еда?
Она сказала – нет, там было не так уж плохо, но они и впрямь не могли не прилететь сюда, так что да, что-то в этом роде. Но им пришлось проделать очень долгий и опасный путь, а птицы летят всего лишь из-за моря.
Я сказала:
– Тогда откуда вы знаете, что там, за морем, если вы там не бывали?
Она объяснила, что да, знают, по крайней мере, как она выразилась, «в общих чертах»; во-первых, потому, что видели все сверху, до того, как опуститься в наших краях, во-вторых, потому что они недавно отладили что-то вроде этой вот камеры, которая парит над землей сама по себе, наподобие дикого гуся.
– Если хочешь, можно как-нибудь посмотреть на то, что она видит, – предложила она.
Я вежливо сказала «большое спасибо», – они, вроде, не склонны были приврать, хоть и верили разным глупостям, вроде той истории о двадцатилетней осаде. Но зачем им понадобилась такая штука, было не очень понятно – ладно, взглянуть раз-другой, это еще куда ни шло, все же интересно, что где делается, но чтобы тратить все свое время, разглядывая чужие места, в которые, может, и не попадешь никогда…
Диана начала объяснять, опять же, как это у Звездных порою водится, довольно непонятно – что-то про «дух поиска» и про назначение человеческого рода; все, что я смогла уловить, так это то, что они ищут кого-то или что-то, и что мы – отнюдь не то сокровище, к которому они стремились, блуждая между небесных огней.
– Мы к вам не лезли со своей дружбой, – сказала я.
– Нет-нет, – поспешно ответила она, – ты не так поняла.
Но мне показалось, что как раз так.
Огни на озере побледнели и стали гаснуть, зато небо на востоке мягко засветилось, с дальнего моря потянуло прохладным ветром. Самое время было погреться у какого-нибудь костра, пока они еще не прогорели – Диане не было холодно в этой ее странной одежде, но меня начало пробирать, я обернулась к ней, чтобы сказать, что лов почти закончился и самое время попить чего-нибудь горячего, пока вода в котелках не остыла. И тут увидела, что на востоке низко-низко над краем моря, по тропе диких гусей проплывает Город Мертвых.
Он был точь-в-точь таким, как рассказывали старшие, которым довелось его увидеть, – светящимся туманным пятном, с плоским основанием, на которое он, должно быть, ложился, устав от своих дальних странствий; сквозь туман проступали размытые очертания чего-то; лес гигантских копий, светящиеся древесные стволы, остроконечные грибные шляпки; казалось, если как следует напрячь зрение, можно понять, что там оно было такое, но на самом деле все плыло и меняло свою форму и растворялось в сыром воздухе.
Я схватила Диану – она стояла, повернувшись ко мне лицом, – за рукав.
– Ты что? – удивилась она.
Но я от страху ничего не могла выговорить, только открывала и закрывала рот, точь-в-точь как рыба головастик, которую вытащили из воды.
Наконец, она обернулась, чтобы поглядеть, на что это я смотрю; к тому времени от Города осталось только светлое пятнышко в тумане – на самом деле он перемещался очень быстро.
– Видели?
– Что? – удивилась она.
– Там… – пятнышко меркло и таяло в свете наступающего утра. Она, прищурившись, вглядывалась в даль, потом тихонько покачала головой.
– Тебе показалось, – мягко сказала она.
И тут с берега раздался многоголосый вой – вопили женщины.
– Им тоже показалось? – спросила я.
Она недоуменно озиралась.
– Вернется Улисс, мы его спросим, – сказала она.
Я заметила:
– Вернется, будьте уверены. Они сейчас все полезут на берег, точно ошпаренные.
И впрямь, те огни, что еще не прогорели, двинулись в сторону берега; теперь, в свете наступающего утра, можно было разглядеть скользящие по воде лодки и плоты – точно стая невиданных водяных тварей они дружно метнулись к отмели.
Диана заторопилась к ним – уж не знаю, на что она надеялась, я-то понимала, что никто из тех, что находились в озере, не видел летающего Города – поскольку оно лежало в низине и окоем заслоняли низкие холмы. Но это, в конце концов, было ее дело – сама я направилась к своим. Дрофа стояла у костра, который уже совсем прогорел, потому что она позабыла его вовремя покормить, и мрачно смотрела в землю.
– Видела? – спросила она меня, так и не подняв глаз.
Я сказала:
– Ну и ну!
– Дурной знак, – проговорила она, сплюнув через левое плечо, – говорю тебе, дурной знак. Теперь жди беды.
Я ей поверила – уж она-то отлично понимала, что к чему.
Не то, что пришлые.
Вскоре Диана сдержала свое обещание, хотя я ее и не просила; как-то после занятий подошла и спросила, не хочу ли я посмотреть на чужие земли с птичьего полета. Я сказала – да, разумеется, хочу, и она отвела меня в другой Дом, с плоской и низкой крышей – посреди пустой комнаты стоял точно такой же экран, как мой, только гораздо, гораздо больше, и то устройство, которое называлось «пультом», было еще сложнее.
Видно, если пришельцы что-то вобьют себе в голову, то это уж навсегда; там уже сидел один из кочевых – тот, что называл себя Кожаном. Похоже, у Звездных Людей все же хватало ума не сводить своих пленников вместе, но зато они упорно подстраивали все так, что я то и дело натыкалась то на одного, то на другого. Вот и сейчас – Кожан уже сидел в кресле, как будто так и надо. Я сделала вид, что его не заметила, он тоже. На лице Дианы, которая смотрела на нас с какой-то странной надеждой, отразилось разочарование. Потом, видно поняв, что с нами каши не сваришь, она, ни слова не говоря, уселась рядом и экран засветился; я увидела бурое, чуть зеленоватое полотнище и только потом поняла, что это степь, еще не раскрашенная яркой весенней зеленью. Овраги и реки лежали на ней, точно складки ткани, а Диана, нажимая на эти их кнопки, заставляла картину на экране двигаться – сначала мне даже показалось, что мы сами плывем над землей, точно Города Мертвых или дикие гуси.
Картина эта меня так захватила, что я даже забыла про кочевого, зато Диана посматривала на него с гордостью, точь-в-точь как мать смотрит на своего малолетнего придурка, который начал ходить.
– Теперь попробуй ты, – сказала она.
И отодвинулась, а он, наоборот, довольно лихо начал передвигать эту картинку – сначала там было все то же самое, потом я увидела животных, проносящихся по равнине, они казались совсем маленькими, но потом я поняла, что такими их делает расстояние – это были сайги, и они мчались по степи, подпрыгивая, как тряпичные мячики.
Окраска степи все менялась – зелень уступала место ржавчине, и что-то там, на плоской равнине, блестело, отражая солнце; я-то подумала, было, что это вода, но Диана сказала, что это соль – высохшие озера соли, воздух над ними прогревался и дрожал, а дальше раскинулось целое море воды, нестерпимо сверкающей на солнце – я уже поняла, что там все не так, как надо, и спросила Диану, неужели это тоже соль. Она сказала – нет, это мираж, и, натолкнувшись на мой удивленный взгляд, пояснила: это бывает, когда очень жарко, воздух блестит, точно вода. Я поняла – у нас тоже в самый разгар летнего зноя можно увидеть что-то в этом роде; призрачное море, которое отодвигается по мере того, как ты приближаешься к нему. Но у нас-то это бывает летом, да и то редко…