Волчья звезда
– В общем, понятно, откуда у вас взялось такое предание, – сказал он. – В каком-то смысле это память о прошлом… Мы видели развалины больших городов. От них, правда, мало что осталось.
Я неохотно сказала:
– Развалины – это одно. Говорят, они так стоят испокон веку. А Города Мертвых – совсем другое.
– Что-то ты первая, от кого я про них услышал, – заметил он.
Я поняла: он думает, что я вру.
– А вам никто больше и не расскажет. О таких вещах никто вот так ни с того, ни с сего не станет говорить, я и сболтнула-то со страху.
– Нужно будет навести справки, – непонятно сказал он.
Я поняла, что он из тех, кто, раз вцепившись в какую-нибудь историю, не успокоится, пока не вытянет из собеседника все, что тот знает, нравится тому это или нет. Но тут лодка подплыла к нашему Дому и разговор прекратился сам собой.
– Чему они тебя учили? – Скарабей все никак не мог понять, что к чему, и не удивительно; кто бы такому поверил. – Чурочки складывать?
– В общем, да, хотя это не чурочки. Их на самом деле-то, можно сказать, и нету. Потом еще картинки. Четыре клеточки и в трех из них рисунки. Животные, растения, Предметы. Четвертая клеточка пустая. А в нижнем ряду тоже всякие разные рисунки. И надо выбрать из них один и поместить в четвертую клеточку.
– Зачем?
– Для порядка.
– Ну и ну! И ради этого они за тобой таскались сюда на этой своей лодке!
– Они и завтра приедут. Конечно, все это одни сплошные глупости, но кормят в их Доме сытно. Там и впрямь еды полно. По-моему, они, сказать стыдно, что не доели, то выбрасывают. Так что если им так уж хочется тратить время на дурацкие картинки, пусть себе. А еще они сказали, что научат меня делать Записи. Такое может быть?
Старик задумался.
– Записи, – сказал он, – делались не человеческой рукой.
– Но ведь можно их перерисовать? А?
– Куда? На стенку, что ли?
– Хоть бы и на стенку.
– Откуда ты знаешь, что у тебя получится именно та Запись? Если она будет записана другой рукой, на другом материале… Не изменится ли ее смысл?
– А ты как думаешь?
– Не знаю, – честно сказал Скарабей. – Беда в том, что смысл большинства Записей и так непонятен. И читая их, можно легко ошибиться. Помнишь, что случилось в Становище Белого Камня?
– Ага.
Все помнят, что случилось в Становище Белого Камня, потому что эта история наделала много шуму. Ихний Хранитель, вроде бы, сумел по записям разобраться, что делать с одним из Предметов – круглой железной штукой. На ней было такое колечко, что-то там надо было сначала отвинтить, потом дернуть – он и дернул за него. Не скажу, что от Дома ничего не осталось – кое-что точно осталось, иначе кто бы знал про эту историю, но вот от Хранителя – точно нет. И, что совсем уж грустно, Записи тоже погибли и большая часть Предметов. Скарабей полагает, тот Хранитель неправильно прочитал Записи. А мне вдруг подумалось – а вдруг как раз и правильно? Эта мысль осенила меня неожиданно и от нее сделалось как-то не по себе.
Он сказал, что если я думаю, что теперь я такая важная и в Доме у меня никаких обязанностей нет, то я очень ошибаюсь, и посадил меня разбирать Запись. Из чистой вредности, я полагаю, потому что уже было совсем темно и пришлось зажечь светильник. Запись была из тех, что Звездные Люди обработали – читать ее было одно удовольствие, потому что она не крошилась под руками; Хранитель решил, что, может, из этой Записи как раз и выйдет какой-то толк – из того, что он успел разобрать, было ясно, что она про то, как искали какой-то Предмет, такой, видимо, важный, что им пришлось объединиться несколькими Домами. На этот Предмет вроде претендовал еще какой-то Дом, который владел им раньше, а потом утерял. Тот Хранитель, который возглавлял поиски, был, похоже, мужик толковый, во всяком случае, если верить его помощнику, который все это и рассказал Тому-Кто-Записывает. Я глубоко вздохнула и начала:
«– Все страшное позади, – сказал я. – Да и опасности особой не было. Не хочу я больше рассказывать обо всяких ужасах».
На всякий случай я оторвала глаза от Записи и пояснила:
– Это он перед своей бабой выдрючивается.
«Давайте лучше поговорим о приятном. Видите – в этом ларце сокровища. Как это замечательно! Холмс специально отпустил меня, чтобы я привез его вам и вы первая открыли его». Сокровища – это что?
– То, что спрятано, – ответил Скарабей.
– Предмет? Но какой именно?
– Они предпочитали их не называть, – пояснил он. – Говорили «сокровища», «клад».
– А ларец?
– Ящик с крышкой. Место, где хранят ценные предметы.
– А, поняла. Склад!
– Похоже на то. Читай дальше.
– Видно, заключили соглашение, что этот самый ларец получает Дом этой бабы, и она им платит отступного. А если он ее посватает, ученик Хранителя этот, Предмет отойдет ему в виде калыма?
– Ты будешь читать или нет?
– Ага. «…Да, конечно, мне будет очень интересно посмотреть, сказала мисс Морстен…» – у них тоже непонятные имена – точь-в-точь, как у Звездных Людей. Знаешь, как бабу эту зовут, ту, что сюда приезжала? Диана! Вот смеху-то. «…не проявляя, однако, эн-ту… зи…»… непонятно… Ага, вот: «Она, без сомнения, подумала, что бестактно оставаться равнодушной при виде Предмета, который стоил таких трудных и опасных поисков». Ага, он ломает этот самый ларец кочергой… дальше неразборчиво… был пуст! Столько сил положили, и все зря. Даже непонятно, какой именно Предмет там лежал! А баба эта, похоже, не очень расстроилась.
– Так я и знал, – Хранитель тяжело вздохнул, – что из этой Записи толку не будет. Если несколько Домов передрались из-за этого Предмета, то, видно, он был таким ценным, что его даже описывать побоялись. Вон, даже замок не пожалели, сломали… Может, там есть что-то про устройство замка?
– Литой, массивный запор, изображавший сидячего…щего… Будду…
– Нет, опять непонятно, – он вздохнул. – Можно всю жизнь положить, и так и не найти ничего полезного.
– Может, в наших Записях вообще ничего путного и нет? Вот если бы ты допустил меня к Предметам…
– Мала еще, – проворчал старик. – Предметы – штука опасная, если не знать, как с ними обращаться.
На всякий случай я сказала:
– Можно подумать, я одна не знаю.
Но он больше рассуждать на эту тему не стал, – видно, с самого начала был зол из-за того, что с Записью ничего путного не вышло; велел мне погасить светильник и убираться с глаз.
Может, он расстроился потому, что зря понадеялся на Звездных Людей – никакой пользы от этого обучения не было.
…А может, он все равно втайне на что-то надеялся, потому что ездить с ними не запретил; эта их лодка пришла за мной на следующее утро, и на следующее. Они, видно, и впрямь полагали, что чему-то меня учат, хотя я и не понимала, чему – я должна была часами таращиться на этот их экран, порой он ничего не показывал – просто мерцал каким-то гнусным тошнотворным образом, или на нем вспыхивали картинки или слова – так быстро, что я едва успевала их заметить, не то, что сообразить, что именно они изображали. Порой мне вновь приходилось гонять по экрану какие-то загогулины – Звездные Люди называли это Испытанием; сначала я решила, что они испытывают эти загогулины – движутся ли они как надо, – но потом поняла, что меня. Порою я до того насматривалась на перемещение цветных линий, что даже когда закрывала глаза, видела под веками какие-то пятна и яркие вспышки – сначала я решила, что на меня навели какую-то порчу, но Улисс сказал, это «нормальное явление» и скоро пройдет. Одна только польза была от всех этих глупых занятий – кормили там хорошо.
Нужно сказать, Хранитель оказался прав – воды там было хоть залейся, даже горячей. Она шла из такой штуки, которая называлась «кран» – для этого нужно было повернуть нашлепку сверху. Удобная вещь, но для нас ее никак не приспособишь… Еще там были такие розовые душистые кирпичики – Диана назвала их «мыло». Если им вымыть голову, сказала она, волосы у меня станут в точности, как у нее самой. Тут уж она приврала – сколько я их ни терла, золотыми они так и не стали.