Последнее наше "Привет" (ЛП)

На самом деле я и правда была хорошим человеком. Просто я не любила слабовольных людей. Именно так я и думала о Уайатте. Но не сегодня. Может, он и сейчас был слабовольным, но я стала относиться к этому иначе.
— За то, что у них больше нет домашних заданий по пятницам, — уточнила я.
Он не спеша кивнул.
— У нее будут домашние задания только по вторникам и четвергам, — сказал он, как ни в чем не бывало.
Уайатт дожевал кусок яичницы и принялся изучать меня.
Сделал глоток апельсинового сока.
У нее будут домашние задания только по вторникам и четвергам.
В этом предложении было нечто такое, что полностью перевернуло все во мне, и сказал это именно Уайатт. Он сделал еще один глоток сока и поставил упаковку на поднос, не переставая смотреть на меня.
Не знаю, что на меня нашло.
Я схватила его за шею и поцеловала.
Я поцеловала его крепко, бедром толкнув поднос так сильно, что он упал на пол с другой стороны кровати.
Его яичница валялась на полу.
Ему было все равно. Мне было все равно.
Будто вкус моих губ нравился ему больше, чем вкус яичницы.
Одной рукой он вцепился в мои волосы.
Он ответил на поцелуй. О, господи, неужели он действительно ответил на поцелуй?!
Я обняла его за плечи, прижимаясь к его груди. Мой стетоскоп застрял между нами, но мне было не до него.
Мы страстно обнимались. Я страстно обнимала Уайатта.
Его рука опустилась ниже, к моей талии. 
Я услышала нечто очень похожее на рык, вырвавшийся из его груди, или, возможно, это он так стонал.
Я не хотела, чтобы он останавливался.
— Уиллоу, — пробормотал он хриплым голосом. Он продолжал целовать меня и говорить.
— Это всего лишь домашнее задание.
«Заткнись, Уайатт!» — подумала я про себя.
Для меня это было нечто большее, чем просто домашнее задание. Это значило для меня буквально все.
Будто забыв все, что хотел сказать, он обнял меня одной рукой и так крепко прижал к себе, что я не могла дышать.
Его губы были властными, будто в вознаграждение мне за все его грубые слова и поступки.
Сейчас он действительно хорошо себя чувствовал.
Он стонал от моих прикосновений, поэтому я не переставала ласкать его.
Я запустила руки в его темные волосы, впервые позволив себе взлохматить их. Возможно, ему бы не понравился тот беспорядок, что я натворила в его волосах сейчас, потому что он был перфекционистом и любил выглядеть идеально, но я не смогла сдержаться.
Не отрываясь от моих губ, он застонал, страстно и в то же время раздраженно.
— Прекрати портить мне прическу, Уиллоу, — пробормотал он глубоким, загадочным, и таким своим голосом.
Голос Уайатта мне тоже нравился.
Я положила руки ему на плечи, улыбаясь как идиотка, пока он целовал уголки моих губ.
Или он целовал мою улыбку?
Я простонала в ответ, будто испробовав любимый десерт на вкус.
Уайатт заметил это и продолжил целовать мою шею.
Когда это прекратится?
Я не хотела, чтобы все это заканчивалось, и надеялась, что мне не придется осматривать других пациентов сегодня.
Я могла бы запросто пропустить ланч. Может, мы будем заниматься этим до конца моей смены.
— Целовать тебя просто потрясающе, — сказал он, покрывая поцелуями мою шею.
Его губы приблизились к моему уху.
Я чувствовала его дыхание везде, и это было прекрасно.
Уайатт был на вкус как ментолово-апельсиновый сок.
— М-м-м, да, хорошо, — у меня перехватило дыхание, и я с трудом могла говорить.
— М-м-м, — простонал он в ответ чуть дольше и, как мне казалось, слаще.
Он целовал мои ключицы, и я словно вся горела.
— Это львы? — тихо спросил он.
Его дыхание было повсюду, губы все еще ласкали мою ключицу, и я была не в состоянии ответить на вопрос.
— Что? — пробормотала я.
— Твоя униформа, — сказал он, улыбаясь и возбуждая меня сильнее.
«Твоя улыбка просто одурманивающая, Уайатт», — подумала я.
— М-м-м, да, львы, — простонала я.
«Львицы тоже», — подумала я, не в состоянии сказать ни слова вслух.
Я была пьяна.
— Я хочу сорвать это все с тебя и оставить только стетоскоп, — сказал он глубоким, гортанным голосом.
Он начал поднимать мою рубашку одной рукой.
— Ты словно животное, — прошептала я.
Я была почти уверена, что он рычал как зверь, и это было так страстно и горячо, так сексуально.
Мое дыхание было прерывающимся, его еще хуже.
— Ох, подожди. О, нет. Стой.
Я положила руку ему на сердце, во мне проснулась медсестра, этот инстинкт мне было не побороть.
А что, если у него случится еще один сердечный приступ?
Он продолжал целовать меня, верх и вниз скользя по моей шее губами. Мне не хотелось его останавливать, но я хотела убедиться, что его сердце в порядке.
Я пыталась сосчитать удары через пульсирующую грудную клетку, но мне это не удавалось.
Уайатт несколько раз поцеловал меня в губы, не открывая глаз. Я не ответила взаимной страстью на этот раз, и он это заметил.
Он открыл глаза, едва касаясь меня губами, медленно положил свою руку поверх моей, лежащей на его груди. На его сердце.
Я не хотела быть той, кто навредит этому сердцу.
— То, что ты чувствуешь, Уиллоу… это не плохой знак, — прошептал он, не отрываясь от моих губ.
Я не знала, верить ему или нет.
— Твое сердце так и должно биться? — прошептала я в ответ.
Я беспокоилась о его сердце.
Он нежно поцеловал меня.
— Оно работает немного иначе, когда я целую тебя вот так, но это совсем не плохо.
— Значит, тебе не больно?
Он снова поцеловал меня.
И снова.
Его нежные поцелуи были очень, очень приятными.
— Не так, как ты думаешь, — ответил он.
Хм. Одеяло между его ногами поднялось как шатер.
Уайатт был по-настоящему возбужден.
Я вздохнула, и он заметил это.
Одной рукой он поднял меня за подбородок так, чтобы снова поцеловать.
Он возбудился от одних поцелуев, и мне захотелось большего, чем просто целовать его.
Я была медсестрой, целующей пациента. Он был возбужден. Но я по-прежнему позволяла ему ласкать меня, целовать, и снова ласкать везде, где он хотел и мог достать.
Это была плохая идея.
— Уайатт, ты возбудился, — выдавила я из себя.
Мы продолжали целовать друг друга, не желая останавливаться.
Но мы должны были это прекратить.
Мы резко прервались. Уайатт быстро остановился, а мне пришлось себя заставлять.
Он нежно коснулся губами моего лба, и я почувствовала, как он вздохнул.
— Мне нужно принять быстрый душ, — сказал он.
Я понимала, что это значит.
— Хорошо, — тихо ответила я.
Я не ушла, когда он встал и отправился в душ.
Я догадывалась, что он был высоким, но не настолько. Его рост был около шести футов.
Выше, чем я ожидала, и мне это нравилось.
Ему шел больничный халат, как бы нездорово это не звучало.
Он выглядел лучше, чем я выглядела в платье.
Я осталась ждать, сидя на краю кровати, когда услышала, как включилась вода в душе. Я ждала, наблюдая, как пар туманом лился из-под двери.
Вот черт, он не принимал холодный душ, он мастурбировал под горячим душем. 
Меня это позабавило, и я улыбнулась.
Уайатт мог мастурбировать правой рукой, но не мог сам съесть яичницу, хоть я и не была против того, чтобы кормить его.
Уже нет.
Я встала, чтобы убрать с пола разлетевшуюся яичницу обратно на поднос. Обе упаковки сока валялись на полу, я подняла их, положив неоткрытую на подлокотник кровати, а начатую на поднос. Я также подняла упаковку со столовыми приборами и использованную вилку.
 Вышла из комнаты совершенно не в себе, гадая, когда мне вернуться проведать его.