Грейте ладони звездами (СИ)
Ну что, моя отважная партизанка, как прошла твоя ночная засада в комнате Томми?
Сносно, - отзываюсь я сонным голосом. - Но лучше бы такого больше не повторялось! Партизанка из меня явно некудышная.
Когда ты вернулась?
Около шести, ты спал, как суслик! - я потягиваюсь и чмокаю Юргена в колючую щеку. - Надеюсь, Доминик не проболтается Хелене о нашей засаде... - И я утыкаюсь лицом в подушку.
Так Доминик тоже был там?
Упс, я и в самом деле не сказала об этом Юргену и теперь виновато кошусь на него:
Да, он уже был дома, когда я привезла Томми... Сказал, что у него изменились планы на вечер и я обрадовалась, что смогу оставить мальчика на него, но тут вернулась Хелена с кавалером... и мне пришлось остаться.
Юрген смотрит на меня внимательным взглядом с легкой полуулыбкой, от которой мне становится, действительно, не по себе... Никогда не видела, чтобы он так на меня смотрел! Словно заглядывает в самое сердце.
Почему ты так на меня смотришь?- пытаюсь сгладить легкомысленным тоном впечатление этого взгляда. - Никак ревнуешь? Это даже забавно.
Юрген, однако не подхватывает мой игривый тон.
Ты знаешь, а мальчик влюблен в тебя? - произносит он все с той же полуулыбкой. - У него это прямо на лице написано.
Я собираюсь было отпираться, но понимаю, что лгать нету смысла да и не за чем.
Знаю, - отвечаю просто, смотря Юргену прямо в глаза, - но ты ведь знаешь, что я тут не при чем...
Вместо ответа он притягивает меня к себе и зарывается лицом в мои волосы, что красноречивее любых слов, но потом все же добавляет:
Никогда бы не хотел оказаться на его месте, Джессика... Хорошо, что скоро он уезжает... Хорошо для всех нас.
Я не уточняю, что он хочет этим сказать: хорошо для кого – для Доминика, для меня или для самого Юргена - я только продолжаю лежать на его груди и чувствовать тихую вибрацию его сердца, которое продолжает мерно стучать под моим ухом. И этот звук для меня дороже любой музыки...
6 глава.
«Разлука научит тебя любить по-настоящему».
**************************
Мне нравится живость Доминикова характера: то как он может одним своим присутствием оживлять самую скучную из бесед - это представляется мне чем-то феноменальным, как некая суперспособность, наравне с левитацией или телекинезом. Можно часами сидеть и слушать его бесконечные рассказы о друзьях, учебе и вечеринках, на которых постоянно что-нибудь случается и не всегда без его помощи.
Он - душа любой компании, это ясно с первого же взгляда...
Но после утреннего разговора с Юргеном я больше не могу позволять себе слишком явно проявлять свою симпатию к парню, я боюсь, что это может быть неправильно истолковано, и потому возвращение Доминика в Мюнхен кажется мне необходимым благом, тогда как для Хелены – ясное дело! - оно представляется почти концом света: она который день с удвоенной силой «успокаивает нервы» на кухне, объясняя этот свой нервный припадок скорым отъездом Доминика, который – благодаря своему «папаше-шельмецу» - может не столько вернуться к учебе, сколько «умотать на край света, который она даже на карте не знает как отыскать».
Из-за всей этой ее нервозной возбужденности, она, к счастью, не замечает моего явного смущения, которое я испытываю в общении с ней первые пару дней после нашей «партизанской засады» в комнате Томми. Мне, к счастью, даже не приходится объясняться с Хеленой: Доминик придумывает вполне сносную историю, объясняющую появление Томми поутру в своей кроватке, историю, верную ровно процентов этак на девяносто, и я ее с радостью подтверждаю.
Он специально засылает моего мальчика неизвестно куда! - возмущается она в очередной раз, почти впихивая в меня свои вишневые меренги. - Я этого так не оставлю.
Послушай, Япония – это явно не край света, Хелена, - решаюсь поделиться я с ней своим мнением. - Тем более Доминик говорит, это открывает хорошие перспективы... Отец не стал бы вредить своему ребенку.
Возможно он хочет навредить мне, - неуверенно предполагает Хелена. - От этого мерзавца всего можно ожидать!
Да, в этом вся Хелена: считает, что весь мир крутится вокруг ее блондинистой персоны и не допускать и мысли об обратном.
Я как раз расправляюсь с той самой вишневой меренгой, когда по улице рокочет мотоцикл и резко тормозит около Хелененых дверей, мы с ней недоуменно переглядываемся и дружно выглядываем в окно. Там у деревянной калитки стоит новенький черно-красный байк, на котором восседает Доминик, и его глаза в прорезях шлема лучезарно нам улыбаются, словно бросая некий вызов. Хелена меланхолично замечает:
Точно такой же «зверь» был у моего второго мужа, - она смотрит на меня и ностальгически улыбается, - мы могли с ним часами напролет носиться по ночным улицам и все нам было ни по чем, - тяжелый полувздох. - Это было чудесное время! Да мы даже в роддом приехали на байке, представляешь?! - теперь ее улыбка выглядит по-настоящему счастливой.
Представить такое для меня сложновато, но я молчу, поскольку в этот момент в двери вваливается наш новоиспеченный байкер со шлемом под мышкой, и я снова невольно им любуюсь: просто картинка из женского журнала, вдруг облачившаяся в плоть и кровь, просто мистер Торнтон современного образца! Ну да, всегда была неравнодушна к этому книжному герою.
Как вам мой новый «друг»? - вопрошает наш «мистер Торнтон» все с той же улыбкой в пол лица. - Правда, хорош? Непременно куплю себе такой же...
Он не успевает еще договорить, а брови Хелены уже сходятся на переносице в явном неудовольствии.
Да, да, я знаю, - тут же добавляет Доминик с чуть меньшим энтузиазмом, и улыбка его теперь выглядит почти покаянной, - „байки – это жуткая вещь, от которой лучше держаться подальше». - По всему видно, что он цитирует чужие слова, хорошо ему знакомые чужие слова, и, судя по всему, их автором является сама Хелена, которая тут же мне и поясняет:
Мой второй муж, тот самый, что гонял на байке дни и ночи напролет, разбился насмерть, оставив меня с двухлетним ребенком на руках. Его хоронили в закрытом гробу! - многозначительно акцентирует подруга в конце.
Несмотря на этот словесный нагоняй, Доминик продожает улыбаться.
Не переживай, в скором времени он мне все равно не понадобится, - говорит он просто. - А это байк друга, ма! Я просто пару раз прокачусь, вот и все.
Я знаю, что Хелена не сможет долго сердиться на своего драгоценного Ника и сдастся, как и выходит ровно через секунду, а парень, получив таким образом прощение, интересуется:
Кататься ты со мной, я так понимаю, не поедешь?
Даже и не надейся, - отзывается на это его мать. - После закрытого гроба я зареклась садиться на эту штуковину.
А ты, Джессика, - обращается он ко мне, - готова рискнуть своей головой? Уверен, ты никогда не гоняла на байке.
Он прав, не гоняла, хотя искушение узнать, каково это, присутствовало всегда, ведь каждый мало-мальски достойный книжный мачо-герой непременно водит это опасное транспортное средство, а я, как любая нормальная книжная девочка, хочу посидеть за спиной своего «плохого» парня.
Нет, Доминик, конечно, не мой плохой парень, но он парень, парень, у которого вот прямо сейчас есть байк и я могу на нем прокатиться. Я кошусь на Хелену... Интересно, столь же она проницательна, как и Юрген, видит ли она этот маниакальный блеск в глазах сына, устремленных на меня? Похоже, что нет. Прекрасно! Самой же мне абсолютно не понятно, что увидел во мне этот красивый ребенок, чтобы вдруг заинтересоваться мной... Новизну ощущений? Возможно. Это приятно, конечно, это тешит мое женское самолюбие, но ведь он всего лишь красивый мальчик, вдруг заинтересовавшийся чем-то новым, и я ему просто улыбаюсь.