Лжец

- Да, но я боюсь, что когда ты познакомишься с некоторыми переживаниями по современным чувствительным романам, - в ее голосе послышался оттенок горечи, - ты сочтешь наши настоящие мысли и чувства скучными и бесцветными. 
- Ничего подобного! 
Внезапный энергичный ответ заставил ее вскочить на ноги. Она почувствовала, что краснеет, и в испуге подумала: "Наверное, он знает!" 
Эрби уже успокоился и тихим голосом, почти полностью лишенным металлического тембра, произнес: 
- Ну конечно, я знаю об этом, доктор Кэлвин! Вы об этом постоянно думаете, так как же я могу не знать? 
- Ты... говорил об этом кому-нибудь? - жестко спросила она. 
- Конечно, нет! - искренне удивился он и добавил: Меня никто не спрашивал. 
- Тогда ты, вероятно, считаешь меня дурой? 
- Нет! Это - нормальное чувство. 
- Может быть, поэтому оно так глупо. - Теперь ее голос звучал задумчиво и печально. Под непроницаемой маской доктора наук на мгновение проступили черты женщины. - Меня нельзя назвать... привлекательной... 
- Если вы имеете в виду физическую привлекательность, то об этом я не могу судить. Но, во всяком случае, я знаю, что есть и другие виды привлекательности. 
- ...да и молодой тоже... - Она как будто не слышала робота. 
- Вам еще нет сорока. - В голосе Эрби появились тревога и настойчивость. 
- Тридцать восемь, если считать годы; все шестьдесят, если говорить об эмоциональном восприятии жизни. Я же все-таки психолог. А ему, - продолжала Она с горечью, тридцать пять, и выглядит он еще моложе. Неужели ты думаешь, что он видит во мне... что-то особенное? 
- Вы ошибаетесь! - Стальной кулак Эрби с лязгом обрушился на пластмассовую поверхность стола. Послушайте... 
Но Сьюзен Кэлвин яростно набросилась на него. Ожесточение и боль в ее глазах вспыхнули ярким пламенем: 
- Вот еще! Что ты об этом знаешь, - ты, машина! Я для тебя - образчик, интересная букашка со своеобразными мыслями, которые ты видишь как на ладони. Превосходный пример разбитых надежд, правда? Почти как в книгах! 
Ее сухие рыдания постепенно затихли. 
Робот съежился под этим натиском. Он умоляюще покачал головой: 
- Ну пожалуйста, выслушайте меня! Если бы вы захотели, я мог бы помочь вам! 
- Как? - Ее губы скривились. - Дать хороший совет? 
- Нет, не так. Я просто знаю, что думают другие люди, например Милтон Эш. 
Наступило долгое молчание. Сьюзен Кэлвин потупилась. 
- Я не хочу знать, что он думает, - выдохнула она. 
- Замолчи. 
- А мне кажется, вы хотели бы знать, что он думает. 
Она все еще сидела с опущенными глазами, но ее дыхание участилось. 
- Ты говоришь чепуху, - прошептала она. 
- Зачем? Я хочу помочь. Милтон Эш... - Он остановился. 
Она подняла голову! 
- Ну? 
- Он любит вас, - тихо сказал робот. 
Целую минуту доктор Кэлвин молча, широко раскрыв глаза, глядела на робота. 
- Ты ошибаешься! Конечно, ошибаешься! С какой стати? 
- Правда, любит. Этого нельзя утаить от меня. 
- Но я так... так... - Она запнулась. 
- Он смотрит вглубь - он ценит интеллект. Милтон Эш не из тех, кто женится на прическе и хорошеньких глазках. 
Сьюзен Кэлвин часто заморгала. Она заговорила не сразу, и ее голос дрожал. 
- Но ведь он никогда и никак не обнаруживал... 
- А вы дали ему эту возможность? 
- Как я могла? Я никогда не думала... 
- Вот именно! 
Сьюзен Кэлвин замолчала, потом внезапно подняла голову: 
- Полгода назад к нему на завод приезжала девушка. Стройная блондинка. Кажется, она была красива. И, конечно, едва знала таблицу умножения. Он целый день пыжился перед ней, пытаясь объяснить, как делают роботов. - Ее голос зазвучал жестко. - Конечно, она ничего не поняла! Кто она? 
Эрби, не колеблясь, отвечал: 
- Я знаю, кого вы имеете в виду. Это его двоюродная сестра. Уверяю вас, здесь нет никаких романтических отношений. 
Сьюзен Кэлвин почти с девичьей легкостью встала. 
- Как странно! Именно это я временами пыталась себе внушить, хотя серьезно никогда так не думала. Значит, это правда! 
Она подбежала к Эрби и обеими руками схватила его холодную тяжелую руку. 
- Спасибо, Эрби, - прошептала она голосом, слегка охрипшим от волнения. - Никому не говори об этом. Пусть это будет наш секрет. Спасибо еще раз. 
Судорожно сжав бесчувственные металлические пальцы Эрби, она вышла. 
Эрби медленно повернулся к отложенному роману. Его мысли никто не смог бы прочесть. 
Милтон Эш не спеша, с удовольствием потянулся, кряхтя и треща суставами, потом свирепо уставился на Питера Богерта. 
- Послушайте, - сказал он, - я сижу над этим уже неделю и за все время почти не спал. Сколько еще мне возиться? Вы как будто сказали, что дело в позитронной бомбардировке в вакуумной камере Д? 
Богерт деликатно зевнул и с интересом поглядел на свои белые руки. 
- Да. Я напал на след. 
- Я знаю, что значит, когда это говорит математик. Сколько вам еще осталось? 
- Все зависит... 
- От чего? - Эш бросился в кресло и вытянул длинные ноги. 
- От Лэннинга. Старик не согласен со мной. - Он вздохнул. - Немного отстал от жизни, вот в чем дело. Цепляется за свою обожаемую матричную механику, а этот вопрос требует более мощных математических средств. Он так упрям. 
Эш сонно пробормотал: 
- А почему бы не спросить у Эрби и не покончить с этим? 
- Спросить у робота? - Брови Богерта полезли вверх. 
- А что? Разве старуха вам не говорила? 
- Вы имеете в виду Кэлвин? 
- Ну да! Сама Сьюзи. Ведь этот робот - маг и чародей в математике. Он знает все обо всем и еще малость сверх того. Он вычисляет в уме тройные интегралы и закусывает тензорным анализом. 
Математик скептически поглядел на него: 
- Вы серьезно? 
- Ну конечно! Загвоздка в том, что этот дурень не любит математику, а предпочитает сентиментальные романы. Честное слово! Вы бы только видели, какую дрянь таскает ему Сьюзен - "Пурпурная страсть", "Любовь в космосе"... 
- Доктор Кэлвин ни слова вам об этом не говорила. 
- Ну, она еще не кончила изучать его. Вы же ее знаете. Она любит, чтобы все было шито-крыто. Пока она сама не раскроет главный секрет. 
- Но вам она сказала. 
- Да вот, как-то разговорились... Я в последнее время часто ее вижу. - Он широко открыл глаза и нахмурился: Слушайте, Боги, вы ничего странного за ней не замечали в последнее время? 
Богерт расплылся в усмешке. 
- Она стала красить губы. Вы это имеете в виду? 
- Черта с два! Это я знаю - губы, глаза и еще пудрится. Ну и вид у нее! Но я не о том. Я никак не могу точно этого определить. Она так говорит, как будто она очень счастлива... 
Он подумал немного и пожал плечами. 
Богерт позволил себе плотоядно ухмыльнуться. Для ученого, которому уже за пятьдесят, это было неплохо исполнено. 
- Может, она влюбилась. 
Эш опять закрыл глаза. 
- Вы сошли с ума. Боги. Идите и поговорите с Эрби. Я останусь здесь и вздремну. 
- Ладно. Не то чтобы мне понравилось получать от робота указания, что делать. Ответом ему был негромкий храп. 
Эрби внимательно слушал, пока Питер Богерт, сунув руки в карманы, говорил с напускным равнодушием. 
- Так обстоит дело. Мне сказали, что ты разбираешься в этих вещах, и я спрашиваю тебя больше из любопытства. Я допускаю, что мой ход рассуждений включает несколько сомнительных звеньев, которые доктор Лэннинг отказывается принять. Так что картина все еще не очень полна. 
Робот не отвечал, и Богерт сказал: 
- Ну? 
- Не вижу ошибки. - Эрби вглядывался в исписанные расчетами бумажки. 
- Вероятно, ты к этому ничего не можешь добавить? 
- Я не смею и пытаться. Вы - лучший математик, чем я, и... В общем, мне не хотелось бы осрамиться. 
Улыбка Богарта была чуть-чуть самодовольной. 
- Я так и думал. Конечно, вопрос серьезный. Забудем об этом.