Фонд

Лейтенант Тинтер не согласился и чуть слышно сказал:
— Семь дней бездействия. Разве так поддержишь дисциплину?
С презрительной холодностью Мэллоу ответил ему:
— Грош цена дисциплине, когда все идет как по маслу. Я сохраню дисциплину на своем корабле даже тогда, когда наша жизнь будет висеть на волоске, а иначе для чего она нужна?.. Где миссионер? Приведите его сюда!
Торговец уселся. К нему бережно подвели человека в багряном одеянии.
— Как вас зовут, преподобный?
— Что? — человек в багряном одеянии повернулся к Мэллоу. Глаза его были широко открыты и, казалось, ничего не видели, на виске был огромный синяк. Мэллоу догадался, что он только что пришел в себя.
— Ваше имя, преподобный.
Миссионер неожиданно засуетился и ожил. Он поднял руки, словно обнимая всех присутствующих.
— Сын мой, дети мои, да пребудете вы всегда в объятиях Галактического Духа, защитника вашего.
Твер вышел вперед и, волнуясь, прохрипел:
— Этот человек болен. Отведите его в постель. Прикажите, чтобы его уложили в постель, Мэллоу, и пусть его осмотрит врач. Он тяжело ранен.
Крепкая рука Мэллоу оттолкнула его назад.
— Не вмешивайтесь, Твер, или я прикажу, чтобы вас вывели. Ваше имя, преподобный.
Неожиданно миссионер умоляюще сложил руки.
— Просветленные люди, избавьте меня от язычников, — быстро заговорил он. — Спасите меня от этих жестоких дикарей, которые охотятся за мной и оскорбляют своими преступлениями Галактический Дух. Я — Джорд Парма, с Анакреона, учился в Фонде, в самом Фонде, дети мои. Я жрец Духа, посвященный во все таинства, и пришел сюда, поскольку меня позвал внутренний голос. — Он вдруг стал задыхаться. — Я претерпел страдания от рук непросвещенных людей. Вы же Дети Духа, и именем Духа прошу вас спасти меня от них.
Раздался сигнал тревоги, и они услышали чей-то голос:
— Показались отряды неприятеля. Ожидаем распоряжений!
Все машинально взглянули на громкоговоритель.
Мэллоу злобно выругался. Он щелкнул переключателем и заорал:
— Не спускайте с них глаз. Будьте наготове. Все!
Он подошел к иллюминатору, резко отдернул плотную штору и мрачно посмотрел наружу.
Отряды противника! К ним приближались толпа из нескольких тысяч кореллианцев. Толпа волновалась, она окружила космодром со всех сторон и в холодном, резком свете вспышек магния было видно, что передние ее ряды придвигаются все ближе и ближе.
— Тинтер! — Торговец не отрывался от иллюминатора, шея его побагровела. — Включите наружные громкоговорители и узнайте, чего они хотят. Спросите, нет ли среди них представителей власти. Ничего не обещайте и не угрожайте, в противном случае вам несдобровать.
Тинтер повернулся и вышел.
Мэллоу почувствовал на своем плече чью-то тяжелую руку и отмахнулся от нее. Оказалось, это Твер, который сердито зашептал ему на ухо:
— Мэллоу, вы не можете не укрыть этого человека, это значит не соблюсти приличия и потупиться своей честью. Он из Фонда и к тому же жрец. Это же, снаружи — дикари. Вы слышите меня?
— Я слышу вас, Твер, — ответил ему Мэллоу категорическим тоном, — я сюда летел не для того, чтобы охранять миссионеров. И сделаю я то, что мне заблагорассудится, сэр, и, клянусь Селдоном и всей Галактикой, если вы попытаетесь мне помешать, я перережу вам горло. Не стойте у меня на пути, Твер, или вам придет конец!
Он повернулся и обошел Твера.
— Вы, преподобный Парма! Знали ли вы, что Конвенция запрещает миссионерам Фонда ступать на землю Корелла?
Миссионер дрожал от страха.
— Я иду туда, куда ведет меня Галактический Дух, сын мой. Если непросвещенные люди отказываются от света, который я им несу, то не это ли самый убедительный признак того, что они нуждаются в нем?
— Это не имеет отношения к делу, преподобный отец. Находясь здесь, вы нарушаете законы как Корелла, так и Фонда. Если я предоставлю вам убежище, то нарушу закон.
Миссионер снова умоляюще протянул к нему руки. Он уже несколько пришел в себя. Снаружи доносился грохот громкоговорителей и слабый, но все нарастающий гул озлобленной толпы. При этих звуках лицо миссионера стало безумным.
— Вы слышите их? Зачем вы говорите со мной о законе? Законе, придуманном людьми. Есть высшие законы. Разве не Галактический Дух сказал: «Не будь равнодушен к страданиям близких твоих?» И не учил ли он, что «С тобой поступят так же, как ты поступил с несчастным и беззащитным»?
Разве у вас нет орудий? Разве у вас нет кораблей? И разве за вами не стоит Фонд? И, самое главное, разве Вселенной не правит Дух? — Он замолчал, чтобы отдышаться.
А затем наружные громкоговорители «Далекой Звезды» замолчали, и Лейтенант Тинтер возвратился в кают-компанию.
— Докладывайте! — приказал Мэллоу.
— Они требуют выдачи Джорда Пармы, сэр.
— В противном случае?
— Многочисленные угрозы, сэр. Понять, что они говорят, не так-то просто, сэр. Их очень много, и они, кажется, совершенно обезумели. Один из них утверждает, что он губернатор этого района и обладает полицейскими полномочиями. Хотя он явно действует по чьей-то указке.
— По указке или нет, — пожал плечами Мэллоу, — он, тем не менее, представитель закона. Скажите им, что если этот губернатор, полицейский или jcto он там еще, в одиночку приблизится к кораблю, он сможет забрать преподобного Джорда Парму.
Выхватив бластер, он добавил:
— Я не знаю, что такое неповиновение. Никогда с ним не сталкивался, но если кто-то из присутствующих вздумает меня учить, у меня найдется, чем ему ответить.
Ствол бластера описал круг и оказался направленным на Твера. Усилием воли старый торговец заставил себя успокоиться. Он разжал кулаки и опустил руки.
Тинтер ушел, и через пять минут тщедушный человек отделился от толпы. Он приближался медленно и неохотно, вероятно, испытывая страх и самые дурные предчувствия. Дважды он поворачивал назад, и дважды только угрожающие выкрики из толпы, этой многоголовой гидры, заставляли его идти дальше.
— Ладно. — Мэллоу помахал ручным бластером, который он так и не вложил в кобуру. — Грун и Апшур, выведите его из корабля.
Миссионер испустил вопль. Он поднял руки вверх, и широкие рукава откатились далеко назад, обнажив тонкие жилистые руки. Вспыхнул какой-то крохотный огонек и тут же погас. Мэллоу моргнул и опять взмахнул бластером. Миссионер закричал, пытаясь вырваться от вцепившихся в него Груна и Апшура:
— Пусть будет проклят предатель, обрекающий друга своего на мучение и смерть! Пусть оглохнут уши, оставшиеся глухими к мольбе беззащитного! Пусть ослепнут глаза, оставшиеся равнодушными к страданиям невиновных! Пусть навеки веков станет черной душа, уживающаяся с чернотой!..
Твер крепко зажал руками уши.
Мэллоу щелкнул бластером и спрятал его.
— Разойдитесь, — сказал он спокойно, — по своим постам. После того, как толпа рассеется, шесть часов сохранять полную боеготовность. Затем, в течение сорока восьми часов удвоить численность вахтенных. После этого вы получите дальнейшие указания. Твер, идите за мной.
Они находились вдвоем в каюте Мэллоу. Мэллоу показал на стул, и Твер сел. Его грузная фигура, казалось, усохла. Мэллоу смотрел на него, язвительно усмехаясь.
— Твер, — сказал он, — я разочарован. За те три года, что вы занимались политикой, вы забыли обычаи торговцев. Запомните, в Фонде я смогу позволить себе быть демократом, но для того, чтобы командовать моим экипажем так, как мне это нужно, я пойду на любые меры, даже самые деспотические. Никогда прежде я не угрожал бластером своим подчиненным, и мне не пришлось бы этого делать, если бы вы не вмешались.
Твер, вы не являетесь лицом официальным и находитесь здесь только потому, что я вас пригласил, и я буду обходиться с вами очень любезно, но только наедине. Однако впредь в присутствии моих офицеров и подчиненных я для вас «сэр», а не «Мэллоу». И когда я отдаю приказания, бросайтесь их выполнять быстрее самого последнего новичка, и не мешкайте, а то окажетесь в наручниках в нижнем ярусе корабля. Вы меня поняли?