Девушка у обочины (ЛП)

Девушка хватается за что-то, что прислонено к ее ногам, а затем быстро отворачивается от меня и отходит, как будто боится или стесняется. Может и то, и другое; говорят, чики порой пугаются меня.
Я догоняю, а затем медленно шагаю в такт рядом с ней.
— Привет, — говорю я.
Она наклоняет голову и продолжает идти, не глядя на меня.
— Привет.
У нее очень низкий голос, как если бы она не была уверена, будет ли разговаривать со мной. Но это глупо, поскольку я уже подошел к ней.
Делаю длинный шаг, чтобы оказаться перед ней, затем разворачиваюсь, идя вперед спиной, и наклоняю голову, пытаясь поймать взгляд больших карих глаз.
— Я – Адам.
— Да ладно.
Не такого ответа я ожидал.
— Хорошо, думаю, ты знаешь мое имя, — смеюсь я.
И жду ответа, все еще вышагивая вперед спиной рядом с ней.
— Скажешь мне свое?
Она качает головой, проходит мимо меня, резко сворачивает в сторону, небольшой метлой сметает пустую, мятую бутылку из-под воды в ручной совок, а затем идет дальше, не оглядываясь на меня. Только сейчас я понимаю, что на ней надето: цельный комбинезон, светло-серый с зеленой отделкой на рукавах и внизу по бокам. Еще на ней потертые черные военные ботинки, а передняя часть комбинезона расстегнута чуть выше пупка, раскрывая белую обтягивающую майку.
Черт, выглядит горячо.
И вот тогда я понимаю, насколько высока эта чика. Мой рост – сто девяносто два сантиметра, а она всего лишь ненамного ниже меня – на восемь или десять сантиметров, не больше. И, бл*дь, такая аппетитная. Я имею в виду, даже несмотря на довольно бесформенный комбинезон, маскирующий фигуру, изгибы у нее то, что надо.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я. Признаю, что это не самый умный вопрос, из когда-либо заданных мной.
Она перестает подметать уворачивающуюся от совка салфетку и бросает на меня взгляд, типа «Ты что, дурак?».
А потом, умышленно, каждым жестом демонстрируя сарказм, заканчивает заметать салфетку в совок.
— Работаю.
— Значит, ты работаешь на острове?
Я обычно не туплю, но тороплюсь найти хоть какой-нибудь способ, чтобы заставить эту девушку общаться со мной.
Она закатывает глаза.
— Ну, это остров, однозначно, и, да! Я работаю. Похоже, что, да, действительно работаю на острове.
Она продолжает идти, пока не доходит до мусорного ведра на колесиках, и затем бросает в него собранный мусор. Потом толкает ведро одной рукой, придерживая другой щетку и совок. Я стою и смотрю, как она уходит, понимая, насколько глупо выгляжу. Встряхнув головой, я оглядываю улицу. В поле зрения попадает магазин сладостей, где виднеется холодильник с напитками. В голову приходит идея, и я уже мчусь в магазин через дорогу осуществлять задуманное. Или закусочную, кажется, здесь так их называют. Я покупаю полкило сливочных помадок трех различных вкусов и две бутылки воды, стараясь приложить все усилия, чтобы вести себя как обычно – не высовываясь и надеясь, что никто меня не заметит.
Девушка за прилавком, однако, ахает, когда я выкладываю пятьдесят долларов.
— Черт подери! Ты... ты... ты..., — она запинается, явно смущенная.
Я улыбаюсь ей моей самой яркой фальшивой улыбкой.
— Адам, — говорю я, протягивая руку.
Она берет мою руку в свою, глупая, гребаная, бредовая ухмылка расползается по ее лицу. Она достаточно симпатичная для семнадцатилетней школьницы.
— Адам Трентон.
Она удерживает мою руку и не отпускает, пока я буквально не вытаскиваю свои пальцы из ее.
— Черт подери. Срань Господня. Ты – Адам Трентон.
Я киваю.
— Да. Это я. Позволь мне заплатить за помадку, милая? — Я пододвигаю наличные к ней еще ближе.
Она смотрит непонимающе, а потом произносит:
— Да. Да! Прости, простите, Адам. Мистер Трентон, я имею в виду. М-м-м. Да. Сдача.
В толпе позади меня теперь стали слышны тихие разговоры и щелканье камер сотовых телефонов. Стоило ли терпеть это из-за сраной помадки? Дебил. Я получаю свою сдачу, одариваю девушку еще одной улыбкой на миллион долларов и отхожу.
— Не мог бы ты… Прости, я не должна этого делать, но, я никогда не встречала никого… я имею в виду, хм..., — запинается она.
Я разворачиваюсь, беру салфетку, протянутую мне, и подписываю ее «Шарпи»5, который всегда ношу в кармане.
— Держи, детка, — протягиваю ей подписанную салфетку. — Я действительно должен сейчас идти. Рад был познакомиться.
Я стараюсь проскользнуть мимо толпы, но кто-то называет меня по имени, а кто-то кричит: «Марек! Марек!» – имя персонажа, которое сделало меня известным, как героя популярного комикса. Я подавляю недовольный вздох и беру сумку вместе с бутылками в одну руку. Я подписываю два рюкзака, три шляпы, шесть ноутбуков, три квитанции и позирую для десяти снимков, прежде чем смог выскользнуть из закусочной сладостей. Закусочная? Что еще за чертова «закусочная» вообще?
К этому времени девушка уже ушла. Я внимательно осматриваю улицы, продолжая двигаться, игнорируя долгие взгляды, которые получаю от толпы на тротуаре. Чуть не сталкиваюсь с парой крупных черных лошадей, тянущих длинную повозку и вынужден отпрыгнуть назад с дороги. Потом я пересекаю улицу, направляясь туда, откуда пришел и слышу, как колесики катятся по брусчатке далеко впереди меня, и с космической скоростью бросаюсь вслед за ней.
Я ловлю девушку, когда она заворачивает за угол, направляясь во внутренний двор.
— Эй! Подожди!
Она останавливается, оборачивается и закатывает глаза, когда видит меня.
— Я все еще работаю, приятель.
Хотя, судя по окружению, она должна уже закончить на сегодня. Другие люди в таких же комбинезонах приходят и уходят, и на одной стене прикреплена табличка с надписью: «только для персонала, занимающегося уборкой».
— Ты уже уходишь, да?
Она откидывает прядь волос, упавшую на глаза.
— Да. Какого черта?
Я держу пакет с помадками и бутылки с водой.
— Поужинаешь со мной?
Она на самом деле смеется над этим; улыбка освещает ее лицо, а карие глаза сияют, как лучики света.
— Помадки? На ужин?
Я пожал плечами.
— Ну, да. Почему нет?
Она кидает на меня скептический взгляд.
— Чего ты хочешь?
— Только твое имя. И тебя, чтобы съесть немного помадок со мной.
Я с резким треском открываю бутылку с водой и делаю длинный глоток.
От моего внимания не ускользает то, что хоть она и пытается казаться равнодушной, ее глаза следят за моим горлом, когда я глотаю, пробегают вниз по груди и рукам, пока она думает, что я не вижу.
Девушка мнется.
— Зачем?
Я пожимаю плечами.
— Мне скучно, а ты великолепна.
— Хороший ход, мудак. — Она морщится.
— Это не ход! Было жарко и скучно, как в аду, и я голоден. А ты действительно очень красивая, — смеюсь я.
На ее щеках появляется румянец, но она остается совершенно бесстрастной.
— Угу. Потная, вонючая и одета в комбинезон. Это очень сексуально выглядит, я уверена.
Она отворачивается от меня.
— Не знаю, что тебе нужно, Адам, но я, очевидно, не та, кем ты меня считаешь.
С этими прощальными словами она протискивается сквозь двойные двери, толкая мусорку вперед.
Облом. Боже. Давно со мной такого не случалось.
Я ухмыляюсь – люблю вызовы.
* * *
ДЕЗ
Что, черт возьми, треклятый Адам Трентон делает на острове Макино? И что еще более важно, зачем он разговаривает со мной? Ведь там была Роуз Гаррет с ним, в экипаже. Я уверена. Роуз Гаррет, которая снялась в «Унесенные ветром» с Доусоном Келлором. У нее три «Оскара» и две премии «Эмми», и она – одна из самых горячих актрис в Голливуде, а также одна из самых желанных женщин в мире.
Я трясу головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Чокнутый, ясное дело. Наверное, подумал, что я буду лебезить перед ним или умолять его дать мне отсосать у него за магазином.