Молот Времени: Право сильного
Живут мохноноги, как известно, в норах, имеющих весьма сложное и протяженное устройство, и чаще всего расположенных невдалеке друг от друга, – так, что на участке площадью в четверть квадратной лиги может располагаться целая «деревня» крысолюдов, населенная сотней-другой обитателей.
Сия большая скученность имеет немалую выгоду для зверьков: они достаточно беспечны, и способны часами дремать на солнышке у своей норы, или, собравшись кучками, обмениваются звуками, отдаленно напоминающими нечленораздельную человеческую речь. Но стоит одному из мохноногов, обладающих весьма изощренными зрением и слухом, приметить признак опасности – будь то зверь, хищная птица либо же человек – он тут же подает громкий сигнал своим особенным, далеко слышным свистом; и оживленное сборище в мгновение ока пустеет, крысолюды стремглав бросаются к своим норам и скрываются из вида, – и тогда неосторожный охотник может часами ждать их возвращения…
Ну что же, доводилось мне читать книги, написанные куда более изящным слогом. Но и мэтр Тигар не покривил душой, объявив о наличии у себя кое-каких литературных способностей… Для бывшего торговца – совсем даже неплохо.
Читая, я одновременно вставляя отдельные реплики в монолог мэтра, все более бессвязный. Никаких секретов, увы, не прозвучало – все те же неумеренные похвалы содержимому собственной черепушки, да обещания грядущей славы.
Вздохнув, я пропустил пару страниц и продолжил чтение.
Охота на крысолюдов производится многими способами. Нередко туземцы, весьма лакомые до мохноножьего мяса, охотятся на них в одиночку, при помощи лука и стрел. Охота сия нелегкая и малодобычливая: очень трудно подкрасться к становищу зверьков незамеченным, – так, чтобы можно было пустить меткую стрелу и не просто поразить мохнонога, но пригвоздить его к земляному холмику, имеющемуся у каждого входа в нору, ибо иначе даже смертельно раненый крысолюд может забиться очень глубоко под землю, где и околеет без всякой пользы для охотника.
Гораздо чаще насельники степей, собравшись обществом в несколько человек, отыскивают все боковые отнорки какой-то одной норы, и, по одному расположившись возле них в засаде, выкуривают дымом тлеющих растений столь желанных в гастрономическом смысле ее обитателей. На открытом месте мохноноги легко делаются добычей охотников, ибо далеко уступают в скорости бега человеку.
Изредка, чаще всего весной, когда степные ручейки текут полноводными потоками, целое племя туземцев устраивает большую охоту, тайзы-байбаган, как они называют оное предприятие. Соорудив совместными силами запруду, туземцы затапливают водой всё поселение подземных жителей, и истребляют пытающихся спастись зверьков в громадных количествах…
Готов поклясться, что ныне, после Катаклизма, никто уже не охотится на мохноногов столь расточительным способом. Слишком большой ценностью стала на Лааре вода… Несколько уцелевших в Туллене небольших речек, бегущих с горных склонов Страны йордлингов, до пустыни не дотекают, полностью уходят в оросительные системы… Какие уж тут запруды и затопления.
Однако именно эта страница показалась мне сильно потрепанной. Мелькнуло подозрение: а не носит ли мэтр Тигар с собой чужую рукопись, – исключительно для отвода глаз? Потому что слабо верится, что светлейшего епископа Хильдиса Коота способна заинтересовать охота на мохноногов.
Ну что же, проверить недолго… И я взялся за ту страницу, которую мэтр на моих глазах покрывал записями. Бытописатель же «золотого века» Лаара тем временем мял и терзал бурдюк, пытаясь наполнить еще одну чарку…
Есть много способов приготовления мохноножьего мяса. Некоторые жители Баргайла, чтобы изжарить мохнонога, поступают так: выкапывают в земле ямку в локоть глубиной, а в длину и ширину как раз в величину животного. В ямку кладут раскаленные камни, на них слой травы, потом выпотрошенного и опаленного от шерсти мохнонога, на него снова слой травы и снова раскаленные камни. Сверху ямка засыпается землей или горячей золой, и таким образом мясо прожаривается хорошо. Другие же кладут животное совершенно неочищенное, когда же оно изжарится, с него соскабливают запекшуюся шерсть, а внутренности выбрасывают. Но так поступают только туземные гастрономы: они говорят, что изжарившийся последним способом мохноног бывает вкуснее и жирнее. Иные же, чтобы изжарить крысолюда, поступают иначе: очистив животное от внутренностей и шерсти, они из нутра его вынимают очень искусно все кости и вместо них начиняют обезображенный труп мохнонога раскаленными камнями; отверстие проворно зашивают и катают будущее жаркое по траве до тех пор, пока оно не испечется. Вареная мохноножина невкусна, и потому ее большею частию жарят. На вертеле или на рожне ее тоже не приготовляют, потому что от быстрого и сильного жара выкипает весь жир, им-то и дорожат туземцы.
Дикари-тролли, убив мохнонога, любят есть сырые почки, пока они еще дышат жизненной теплотой, а некоторые едят даже сырую печенку и селезенку.
Мохноножий жир имеет особое достоинство: он не замерзает в самые сильные холода и до того проницателен в жидком состоянии, что проходит сквозь железные и медные чаши. Туземцы Уорлога обыкновенно держат его в коровьих пузырях и в них же возят на про…
Все правильно, никакого обмана. Именно эту фразу не закончил писать мэтр Тигар, когда я подошел со своим бурдюком…
Помянутый мэтр тем временем пытался остановить свой блуждающий остекленевший взор на мне, и заплетающимся языком спрашивал мнение высокочтимого сайэра о своем скромном творении… Похоже, он был уже не здесь. И обращался к кому-то другому.
– Крайне увлекательно и достоверно написано, – сделал я комплимент.
Но мэтр его не услышал – на полуслове повалился набок и захрапел.
Любопытное совпадение: избегнуть даже малейшего опьянения мне помогли как раз несколько глотков мохноножьего жира, употребленного перед нашей беседой…
* * *Послышался свист – знакомый, условный.
Я, как раз размышлявший, стоит ли отнести мэтра в палатку (ночь выдалась весьма теплая), поднялся на ноги, призывно помахал рукой.
Из темноты появился Калрэйн. Я не видел его смутной тени, скользящей между костров, – он просто взял и появился. У него тоже имелись кое-какие знания и умения, редкие среди простых смертных, и весьма помогающие выжить в нашем жестоком мире. Однако приобрел их Калрэйн отнюдь не в Храме, а в секретной, неизвестно где расположенной школе, в которой Койары готовят своих непревзойденных мастеров тайных убийств.
Ну да… Самому стыдно… Знаю, что спасать мир лучше всего с чистой душой и в незапятнанных белых одеждах. И сподвижников подбирать таких же, соответствующих высокой миссии. Я б и подобрал, но на жизненной стезе наемного охранника и кабацкого вышибалы сталкиваешься обычно с людьми совсем иного сорта…
Впрочем, к чести Калрэйна надо сказать, что ремесло свое он оставил несколько лет назад. Почему и при каких обстоятельствах – никто не знал. Судя по тому, что жил он не скрываясь, расставание с койарами прошло достаточно мирно. Что вообще-то странно… В почетную отставку своих ассасинов Орден отпускает крайне редко.
Наемничеством и тому подобными вещами Калрэйн на жизнь не зарабатывал, секретные искусства Ордена Койаров в открытом бою не слишком-то применимы. В последнее время сей достойный молодой человек подвизался на артистическом поприще: демонстрировал на ярмарках трюки по метанию ножей, кинжалов и прочих острых предметов. Не самое доходное занятие, но, насколько я знал, – а чего только не узнаешь из пьяной болтовни посетителей трактира – Калрэйн не ответил согласием ни на одно из многочисленных предложений посодействовать в устранении любовника жены или торгового конкурента.
Однако от приглашения составить мне компанию Калрэйн не уклонился. Числился за ним небольшой должок…