Парадоксы

до плеча. Настойчивый ее язычок постепенно перешел на шею, ключицу, грудь 
и смочил оба соска. 
А когда прохладное дуновение внезапно и коварно обожгло грудь, у 
Сашка перехватило дыхание. Блудливо улыбаясь, женщина достала откуда-то 
полурастаявшее мороженное и, как в набившем оскомину фильме, начала 
неспешно капать на грудь и живот юноши, чтобы потом быстро-быстро 
слизывать сладкую влагу. 
К этому времени сашкино эскимо было уже в полной боевой готовности, 
и язычок нашей сладкоежки неторопливо перешел к нему. В общем, всю ночь 
она, не раздеваясь сама, лакомилась "то пирожным, то мороженным". И так 
по кругу. 
До полного взаимного изнеможения. 
* 
А П Р Е Л Ь 
Дьявольски прелестные женщины 
созданы для преступно элегантных мужчин. 
Антонина, в конец разочарованная в мужчинах, поехала в санаторий 
зализывать свои свежие любовные раны. Андрюха вырвался туда же всего на 
неделю по требованию своих "предков" в самый разгар учебы - слегка 
оклематься. 
Занимался он добросовестно, а режим свободного посещения давал 
возможность бывать на интересных лекциях и спецкурсах еще на двух 
факультетах. Так что нагрузки были, как вы понимаете, не слабые. 
При рассадке в столовой ему предложили самое смешное, "женское" 
место - лицом ко входу. И все же начало самой важной своей встречи Андрей 
умудрился пропустить. Ужин уже заканчивался, когда Антонина подошла к 
женщинам за соседний столик - переговорить о совместной вечерней прогулке 
вдоль озера. 
Парень мирно и без особого интереса ковырялся в своей тарелке и 
вдруг, полуобернувшись на легкие шаги, увидел на расстоянии протянутой 
руки крепкую, словно орех и подрагивающую попу. Это Тоня, пользуясь тем, 
что столовая почти опустела, перегнувшись через стол к подруге, что-то ей 
говорила. А может быть - совсем с другой целью. Но Андрея она соблазнила 
мгновенно. 
Извинившись, он тут же попросился в компанию на ту роковую прогулку. 
В середине пути тонины подруги как-то незаметно растворились в боковой 
аллейке, ведущей к главному корпусу. Паренек остался с Тоней наедине. На 
опушке леса было прохладно, подтягивал бодрящий ветерок, и женщина так 
тесно прильнула к нему, что перехватило дыхание. 
Мне хорошо. 
Очень-очень. 
Я вижу. 
Но погоди, не так быстро. А как же насчет чая ? 
Оказалось, что свою соседку Тонечка скоро не ждет. 
Потом зачем-то настояла на том, чтобы в душ они зашли вместе. 
Не спеши. 
Вот так. 
А теперь... 
Теперь я вот эдак. Отдохни. 
А потом - по новой. 
Вот вернемся в Москву, буду спинку тереть? 
Обязательно. Нежно и долго-предолго. Договорились? 
Договорились. 
* 
М А Й 
В одном только завитке 
бездна поэзии, эроса, безумия, тайны, 
муки, низости, величия и глубины. 
К нам в институт приехала на концерты вокально-инструментальная 
группа из Чебоксар. Ребята были, как водится, лохматые и уж очень 
нестандартные. А вот солистка ничего себе: высокая, ладная, аккурат 
куколка. И голос звучный, глубокий. Что это значит для женщины, объяснять 
мне не надо, поэтому решил попытать ее поподробнее. 
К началу перерыва выдвинулся в сторону кулис и находящегося 
поблизости буфета. Немного потусовался там с умным, занятым видом 
специалиста и бокалом в руках. Послушав разговоры музыкантов, понял, что у 
них интересы - одни, а тяга у певицы - совсем к другому. Кстати, звали ее 
Вика, Викуся. 
Она сидела немного особнячком и тянула свой коктейль. Видно, искала, 
на кого положить глаз в этой гастрольной скучище. Поэтому хорошо 
откликнулась на скромное предложение о прогулке, если она, конечно же, не 
устала. Например, завтра с утра. 
Утром она легко ускользнула от беспечных музыкантов, занятых 
местными поклонницами, и я поступил в полное викино распоряжение. Надо 
сказать, что Викуся все любила делать обстоятельно и со вкусом. Рассказав, 
какой у них график репетиций и концертов, попросила меня больше у сцены не 
появляться. 
Зато сама она начала бывать в моей келье в общаге с завидной 
пунктуальностью. В первое утро мы сделали стратегические запасы отличных 
напитков и деликатесов. Обустроив гнездышко и насытившись, не переставая 
ни на минуту болтать, Вика принялась за меня. 
В существовании на свете такой умелой и утонченной наездницы я даже 
не подозревал. Пировала она на мне, словно голодная волчица, завалившая 
резвого молодого коня. Тут наши аппетиты схлестнулись. 
Викино нежное и сильное молодое тело вбирало, высасывало меня не 
хуже, чем свежеоткрытую нефтяную скважину. При этом язычок каждый раз без 
устали проходил от колен до самых сосков, вызывая крупную, глубинную 
дрожь. 
Однажды это светопреставление (переставление источников света) 
закончилось тем, что предусмотрительно сдвоенные кровати под нами внезапно 
разъехались. Мы же, грохнувшись на пол, и даже не поняв, что произошло, в 
темноте на ощупь нашли друг друга. И бешеная скачка длилась и длилась. 
А что же концертная программа, спросите вы. 
Говорят, вокалистка была в ударе как никогда. 
И успеху их группы в этом году могли бы позавидовать даже московские 
группы. 
* 
И Ю Н Ь 
Тогда и я был красивым, кудрявым 
и гораздо выше ростом. 
Федору Ивановичу совсем недавно исполнилось семьдесят, а Кристиночке 
- двадцать два. Но он был огурцом. Чистеньким, крепеньким и аккуратным. 
Какой у Вас хороший галстук. 
У меня все хорошее - отшучивался он. 
А у Кристиночки с прошлого лета был рано потухший взор из-за 
нелепой, безысходной и логически незавершенной любви. Любви к человечку, 
который четыре года водил ее за нос мимо постели, изображал страстные 
чувства, но корыстный расчет взял верх, и он присосался к богатой дурище 
старше его лет на пятнадцать. 
Короче говоря, Кристинка решила от скуки проверить: действительно ли 
у Ф.И. все работает хорошо. Или он фантазирует, обещает как всегда больше, 
чем может. Сказано - сделано. 
Был легкий намек на возможность совместного ужина, благосклонно 
приняты цветы и другие знаки внимания. В тот вечер им никто не мешал. 
Мысленно она насмешливо называла Ф.И. "папиком". 
И вот Кристина удобно расположилась на просторном диване, а папик 
начал нежно и бережно целовать ее всю, начиная с обнаженных рук, прямо 
через платье. И кто же выдумал эту грязную дикость про слюнявый рот 
старика. Прикосновения его губ были осторожными, выверенными, волнующими. 
Понемногу ее кожа начала отвечать, к тому же помогал вездесущий 
язык. И казалось, что сегодня вечером нашу маленькую-аккуратненькую 
процелуют до дыр. Папик с чудовищной галантностью отзывался на малейшие 
движения девичьей души. Он был само понимание и такт, но при этом 
продолжал свое неустанное дело. 
Почему-то быстро становилось душно, и часть одежды была отброшена. 
Кристиночка решила в тот вечер во что бы то ни стало остаться в трусиках. 
Но оказалось, что оставленная белая подвижная ниточка совсем не мешала 
обоюдному кайфу. 
Она поворачивалась и так, и эдак, подставляя папику свои потаенные 
места. Словно хвастаясь холеною кожей и формами, налитыми, как спелая 
сочная груша. В какой-то момент ее ножки разошлись, а водопад поцелуев 
просто затопил, превратив задуманную шутку во что-то сверкающее, 
пряно-тягучее, ненасытное. 
Курчавая бородка сама рвалась наружу, была терпкой и влажной. А 
раскаленная кожа и вместилище требовательно пульсировали, как бы вбирая