Сазан

Прошло три минуты. Рация в руках Гвоздя вдруг сказала: «Привет. Мы скоро приедем. Нам пришлось кое-кто подровнять».
Гвоздь отложил рацию и, поискав, взял с полу гранатомет. Отныне и до конца операции рация была бесполезна.
Сазан, в «Линкольне», тоже слышал слова о скором приезде. Они означали, что два джипа с людьми Сазана приехали к поселку с другой стороны, через заброшенную бетонную дорогу, что дорога вполне проходима и что бревенчатые ворота на ее конце аккуратно разобраны. Операция началась: отныне ее можно было провалить, но отменить ее было нельзя.
Машина затормозила перед высокими черными воротами, и водитель нетерпеливо помигал фарами. Ворота раскрылись. Машина медленно въехала в темный, как китовое брюхо, гараж на первом этаже караульного домика.
«Линкольн» остановился. Ворота скользнули вниз.
В гараже было всего два охранника. Один подошел к Сазану и отворил дверцу машины, а другой со скучающим видом сидел и слушал что-то в наушниках.
Сазан, не торопясь, вылез, и с другой стороны, немного погодя, вышел его водитель. Водителя звали Мишка Крот, и он обладал хваткой и мозгами питбультерьера. Первый охранник стоял к водителю спиной, и его автомат висел у него на шее между ним и дверцей, из которой высаживался Сазан. От второго охранника Мишку Крота закрывала машина, дверца, и Сазан. Сам охранник скользил глазами по потолку и предавался чарам металлической Мельпомены.
Мишка Крот обошел капот машины. Охранник посторонился, видимо, полагая, что водитель тоже спешит к важному пассажиру. Мишка Крот вытащил большой десантный нож, – этот вид оружия был любим им за то, что с ним не надо таскать глушитель, взял первого охранника за плечо и, пригнув его, молча всадил нож поперек сонной артерии. Охранник стал падать. Второй охранник наконец очнулся. Глаза его изумленно выпучились, а рука поехала к кобуре и замерла на полдороге по уважительной причине: охранник заметил в руках вышедшего пассажира «Глок-19», внушительное оружие, обладающее неприятной привычкой стрелять по желанию владельца как одиночными выстрелами, так и очередями.
За спиной Сазана Мишка Крот сунул руку за сиденье, снял с чемодана колпачок, и сорвал бывшую под колпачком пломбу.
– Отведи-ка нас к Севченко, – сказал Сазан оставшемуся в живых охраннику, – да побыстрей.
Он немного нервничал. Мысль о том, что рядом с ним находится несколько килограмм взрывчатки, которая взорвется через пятнадцать минут при любом повороте событий, внушала живейшее желание убраться из этого места подальше.
Мишка Крот взял первого охранника под мышки и запихнул его в машину, чтобы не так бросалось в глаза, если кто-то вздумает заглянуть в гараж.
Затем он подошел сбоку ко второму охраннику, вытащил у него пистолет и рацию, снял с головы наушники, завел назад локти и застегнул его запястья стальными, обтянутыми прозрачным пластиком наручниками.
– Я тебя не трону, понял? – сказал Сазан. – Мне нужен Севченко.
Они вышли из гаража, поднялись на несколько ступенек по железной лесенке и проследовали в темный коридор. Откуда-то сверху слышалась музыка и женские взвизги, – охранники праздновали вечер со шлендрами из поселка.
Невольный их провожатый ногой отворил дверь, и все трое прошли в подземный переход, соединявший караульный домик с усадьбой. В переходе было темно и сыро, как внутри большого червяка. Посереди его, рядом с единственной лампочкой, посверкивал глазок телекамеры, и переливалась бензиновой радугой лужа на бетонном полу.
Можно было только надеяться, что в телекамеру никто не смотрит.
Охранник, ежась, прошел под телекамерой и ступил на первую ступень лестницы, ведшей в подвал усадьбы.
Позади Сазана щелкнула и зажглась лампочка, и голос сверху сказал:
– Брось оружие! Жопой кверху! Ну!
Охранник испуганно пискнул и попятился обратно. На площадке лестницы стоял Давидюк с несколькими парнями.
– Вы только посмотрите, ребята, кто к нам приехал, – весело сказал Давидюк, – а мы его ищем по всей Москве. – Руки!
– Полегче, – сказал Сазан, – а то я пристрелю этого дурака.
– Меня это не волнует, – заметил Давидюк. – Бросай оружие.
Сазан отбросил пистолет в сторону. Мишка Крот со вздохом последовал его примеру.
Давидюк вынул из кармашка рацию и сказал:
– У нас немного неожиданные гости, Анатолий Борисович, – сказал офицер. – Это Сазан.
И повернулся к Сазану.
– А где Шакуров?
Сазан не отвечал.
– Я ставлю вам двойку, – с издевкой сказал Давидюк, – сначала вас или вашего человека спустили с четвертого этажа, потом вы взорвали кактусовозку на тридцать километров раньше, чем следовало, потом вы не смогли налепить мину на машину Шакурова, – а еще вас считают в Москве асом по взрывчатке. И в конце концов не нашли ничего лучшего, чем лезть в этот дом, словно медвежатники. Правда, вы сначала перерезали телефонный кабель, что не очень важно, поскольку на свете есть такая вещь, как сотовая связь.
Сазан, не отвечая, грустно помаргивал.
– Или я немножечко ошибаюсь, – сказал Давидюк. – Или мина с машины Шакурова слетела потому, что ей надлежало слететь? А Шакуров уступил место в машине добровольно?
Сазан молчал.
– Не ожидал от такого подонка, как Шакуров, – продолжал Давидюк, – надо же, как плохо разбираешься в людях.
В этот момент истекли положенные пятнадцать минут с той секунды, как Мишка Крот включил смонтированный внутри рыжего чемодана часовой механизм.
Модифицированный взрыватель сработал, и чемоданы взорвались.
Взрыв начисто снес караульный домик, обдав соседние дачи целым ливнем осколков. Из-за позднего времени на участке не было ни одного охранника, не считая парня по имени Ларион Тимофеев, который вышел из дома поискать забытую утром куртку. Двое охранников, без оружия, трепались на кухне главного дома с симпатичной поварихой, и еще один сидел в холле и смотрел телевизор. Трое охранников стояли в подземном переходе вместе с Давидюком, двое, ни о чем не подозревая, торчали с собакой на веранде караулки, а остальные сидели над гаражом вместе с девчонками из поселка. Все тринадцать человек в караульном доме – десять охранников и поселковые – погибли мгновенно. Взрыв также повалил ворота и близлежащие секции забора.
Подземный переход был слишком близко к поверхности и слишком близко к домику, чтобы с ним ничего не случилось.
Стальную сейфовую дверь из подвала перекрутило, как лист туалетной бумаги, и вышибло в переход. Давидюка и его охранников, не ожидавших взрыва, сшибло с ног.
Сазан нырнул на пол и подхватил свой пистолет. Первый выстрел достался охраннику, который упал на Сазана и все еще держал его за рукав.
Сазан перевернулся на локте и стал стрелять туда, где, за ворохом цементной пыли, должны были лежать охранники и Давидюк. Мишка Крот стал стрелять вместе с ним, но тут же вскрикнул и затих. Сазану не надо было оборачиваться, чтобы понять, что отныне Крот будет вести себя тихо, как это принято среди мертвецов.
Через мгновение последовал новый взрыв – это взорвалась стоявшая рядом с караульным домиком бочка с бензином, а затем что-то засвистало, как Соловей-разбойник, и шарахнуло над Сазаном о перекрытие перехода.
Закричало раздираемая сталь, куски бетона стали обваливаться вниз, обнажая железные прутья. Сазан откатился назад, и туда, где он только что лежал, посыпалось бетонное крошево и земля. Сазан закашлялся. Сверху, с лестницы, деловито заговорил автомат. Автомат стрелял на звук кашля, и Сазан стал стрелять на звук автомата. Пули автомата входили в кучу разоренного бетона, за которой лежал Сазан. Они поднимали великое множество пыли, но не причиняли Сазану особого вреда. Сазан распластался по полу, как пирог по противню, потщательней прицелился и выстрелил, раз и другой. Автомат замолк. Сазан высунулся из-за кучи и выстрелил еще раз.
Наверху залихватски ухнул гранатомет. Сазан встал, кося глазом на потолок. Один из бетонных блоков взорвавшегося здания врезался в покрытие коридора и проделал в стальном листе треугольную дыру. В дыру потихоньку ссыпалась земля с однолетними веточками японской айвы. Ах, какой сад мечтал вырастить в этих местах Анатолий Борисович Севченко!