Холодный суровый Кэш (ЛП)

Из моих глаз тоже лились слезы. Я обхватила его ладонь, а моя грудь сжалась от боли.
– И почему ты изменил свое решение? – шепотом спросила я.
– Я видел сегодня Джека Харриса, и он сказал мне нечто, затронувшее мое сердце.
Кассиас склонился ко мне ближе и нежно поцеловал мои губы. Я всхлипнула под ним. Мое тело было обернуто марлей – зашитое, но теперь целое. Однако плакала я потому, что Кэш был здесь, со мной. И это все, чего я хотела в этом мире.
– Он сказал, что когда любишь, нужно думать о желаниях другого человека. Даже если они до чертиков сильно тебя пугают.
– И ты знаешь, чего я хочу? – спросила я.
– Я знаю, чего хотим мы оба, – ответил он мне.
– И что же это, Кассиас? – прошептала я.
– Друг друга, – ответил он. – Даже если это страшно и чертовски трудно, я готов к этому. Бог знает, я не могу предложить тебе многого. Но мое сердце полностью принадлежит тебе, девочка. Оно было твоим с того дня, как мы встретились.
– Я люблю тебя, Кассиас.
– И я люблю тебя, нежная Эванжелина.
  
  
 ЭПИЛОГ 
 
 Кэш Флоу 
 
Находиться на вручении Грэмми было просто нереально, черт возьми.
Эванжелина была со мной. Она теперь всегда была рядом. Ну, за исключением тех моментов, когда находилась еще ближе – прямо на моем члене.
Но сейчас не время для подобных мыслей. В этот момент Эви держала меня за руку.
– Ты готов? – спросила она. Ее волосы каскадом спускались на плечи, а лицо сияло под светом софитов. Весь зал перед нами был заполнен известнейшими людьми Лос-Анджелеса.
Мы с Эви выступаем сегодня вечером. Вместе.
Это наше первое выступление перед публикой, и это предполагало, что мы могли начать с малого. Но Джек Харрис был прав. Я мог делать сейчас все, что захочу.
После того, как Эви выписали из больницы, я показал ей материалы, над которыми работал.
Сперва она колебалась.
Я прописал ее в каждой песне. Конечно, как муза, Эви витала во всех моих текстах. Любовь к ней питала каждую строчку, каждый звук.
Но в тех треках были еще и партитуры для пианино. Части, которые смогла бы сыграть только Эви.
– Я не смогу, – ответила она, когда я впервые спросил ее.
– Сможешь, – убеждал я. – Потому что я не смогу сделать это без тебя.
Я был рад, что Эви передумала.
Потому что когда мы показали песню Элль в прошлом месяце, на ее глазах были слезы, а отец Эви буквально потерял дар речи.
Может, я и был на Грэмми из-за своего дебютного альбома, который, к слову, победил в номинации «Альбом года» чуть раньше этим вечером, но мой второй альбом, который выйдет на следующей неделе, получился без каких-либо чертовых цепей.
Эви села за пианино, тут же завладев полным вниманием. Она посмотрела на меня. Я уже стоял с микрофоном, готовый рассказать историю, которую назвал «Нежная Эванжелина».
Как только она сбросила с себя цепи, которыми ее мать приковывала ее запястья к пианино, Эванжелина поняла, что больше не обязана играть ради ее мамы.
Она могла играть ради самой себя. Только для нее. Эви нашла место, которое наполняло ее силой. Давало голос.
Как и моя музыка была той территорией, где я чувствовал себя свободным.
Пальцы Эви прижались к клавишам цвета слоновой кости, и зал наполнился ее уверенными аккордами.
И тогда я запел песню моего сердца, не отрывая взгляда от моей Эванжелины.
 Конец 
  Внимание!  
  Текст предназначен только для ознакомительного чтения. После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст, Вы несете ответственность в соответствие с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды.  
  Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.