Искатели странного

 
Глава 13
— Итак, чего вы ждете от меня? — Беккер был спокоен.
Прямо перед ним в блекло-синем кресле расположился профессор. В глубине помещения под прозрачным колпаком пульсировала масса Мозга. Беккер спокойно ждал ответа, но не забывал встревоженного лица Гарднера. Во время видеосеанса Гарднер сказал ему: «Только шесть часов. Шесть часов и ни минутой больше. Если ты не вернешься, со спутником будет покончено. Мы не можем позволить, чтобы эта псевдожизнь и дальше убивала людей».
— Они дали тебе шесть часов? — вместо ответа поинтересовался Мозг.
— У кого ты снял запись разговора? У меня? У Гарднера? — спросил Беккер.
— У Гарднера, конечно. У тебя мы ничего не читаем, мы же договорились, — обиженно ответил Мозг.
— Ладно, оставим это, — выпрямился в кресле профессор. — Давайте думать, что делать дальше.
— А что делать дальше? — усмехнулся Беккер. — Мозг устроил охоту за мной, на что-то он при этом рассчитывал. На что?
— Мы это уже выяснили, — раздраженно сказал профессор. — Вначале он решил, что ты представляешь для него и для всех нас угрозу. Потом, когда ты ускользнул от него, он решил войти с тобой в контакт и объяснить ситуацию. А в это время ты сам пожаловал в гости. Ситуация тебе теперь ясна. Так что давай будем думать, что теперь делать.
— Да, конечно, — устало сказал Беккер. — Наломали дров, а теперь давайте думать!.. И в качестве кого я здесь? Как несостоявшаяся жертва?
— Нет, ты здесь — представитель человечества…
— Вот как! — с сарказмом протянул Беккер. — А почему именно я? Почему не Гарднер? Все-таки начальник Управления… Или кто-нибудь из Верховного Совета Земли?
— Да просто потому, что ты здесь, что ты разобрался в происходящем. Да потому, что мы тебе доверяем, в конце-то концов!
— Ладно, — согласился Беккер. — Представитель, так представитель. Не будем терять времени… Чего вы ждете от меня?
— У вас, на Земле, погибли двести с лишним человек. Теперь ты знаешь, что они не погибли, а только, так сказать, сменили форму существования. Но по всем земным законам они мертвы, и виновник их гибели — Мозг. Как относится к произошедшему человечество? Каковы последствия всего этого для нас — для Мозга, для меня, для остальных?
— Для начала я еще раз напомню, что человечество не уполномочивало меня вести переговоры от его имени. Кроме того, я попрошу транслировать нашу беседу по видео на Землю. Ваши вопросы прошу задавать мне не по ментосвязи, а через робота, акустически. Это можно сделать?
— Да, уже выполнено, — глухим бесцветным голосом отозвался стоящий у двери робот. Одновременно эти же слова Мозга Беккер уловил и телепатически. В сознании они имели выраженную эмоциональную окраску.
— Для тех, кто нас слушает и записывает, повторю: вы хотите знать, как люди отнеслись к этим событиям. Будем рассуждать логически: в результате непродуманных действий искусственного интеллекта, созданного профессором Шарлем Стабульским, погибли двести восемнадцать человек. Если считать ранее погибшего Стабульского, то число жертв достигло двухсот девятнадцати. По-видимому, вопрос следует поставить так: следует ли считать погибших жертвами злого умысла, то есть было ли обдуманное и преднамеренное убийство?
Наступившую тяжелую тишину прервал скрежещущий голос робота:
— Но они не убиты, они живы! Беккер предостерегающе поднял руку:
— Спокойно, к этому мы еще вернемся! Итак, непосредственным виновником и исполнителем злоумышленных действий явился искусственный интеллект, созданный Шарлем Стабульским… По земной логике и по земным законам, именно он и несет ответственность за действия, совершенные его созданием, будь то машина, аппарат или искусственный разум. Поскольку сам Стабульский погиб раньше, нежели нас постигла цепочка убийств, он нам неподсуден. К тому же, как выяснилось, он и не предполагал, к чему приведут события, поэтому самое большее, в чем можно было бы его обвинить, — преступная небрежность в проведении опытов, представляющих потенциальную опасность для окружающих. Что ты сам скажешь, Шарль?
Стабульский поднял голову и прямо посмотрел на Беккера. Наблюдатели на Земле, конечно же, не видели его и только услышали размеренный механический голос робота:
— Да, это моя вина. И то, что я не предполагал, чем все кончится, вовсе не умаляет ее. Я прошу наказать меня по всей строгости.
Несмотря на всю серьезность и трагизм положения, Беккер не мог удержаться от улыбки:
— Хорошо, Шарль. Я думаю, Верховный Совет учтет твое заявление и накажет тебя. Посмертно.
— Беккер, — раздался гулкий голос Гарднера, — за вашей… э-э-э… беседой следит весь Верховный Совет Земли. Так что ты постарайся без шуточек!
Тут же его перебил еще чей-то начальственный голос:
— Оставьте, Гарднер! Ситуация-то очень уж необычная! Кстати, Беккер, мы вас наделяем правами полномочного представителя Верховного Совета. Ведь, судя по всему, вы разбираете первый в истории конфликт между человечеством и нечеловеческим разумом!
— Ну да, без пафоса мы, конечно, не можем! — пробурчал себе под нос Беккер. — Исторический, видите ли, момент!
И уже вслух он произнес:
— Итак, мы имеем дело с явным умышленным убийством. Но убийца не является человеком, и поэтому нашей юрисдикции не подлежит.
— Ох и нахватался словечек! — восхитился все тот же начальственный бас. — Так Что же ты предлагаешь, Бек
кер, оставить все так, как есть? Пусть он, значит, и дальше потрошит нас, когда ему вздумается? Нет уж, если робот свихнулся — его размонтируют, и дело с концом!
— Дались вам эти роботы! — возмутился Беккер. — А если бы мы наконец встретились с чужой цивилизацией? Вы что, из-за недоразумения и их представителя размонтировали бы? Ничего себе подход! Да поймите же наконец, что перед нами чужой разум. Наш, самодельный, но не человеческий! Другая цивилизация, если хотите, только в единственном лице!
— Нет, Беккер, я не согласен, — жестяным голосом робота заговорил Мозг. — Я не другая цивилизация. Я не человек, согласен, но я представитель вашей, земной цивилизации.
— Ну хорошо, — согласился Беккер. — Это дела не меняет. В любом случае Мозг не член нашего общества, значит, о наказании не может быть и речи. Речь идет о превентивных мерах, а здесь, как я понимаю, физическое уничтожение спутника вовсе не является чем-то чрезмерным. Так?
После продолжительного молчания, которого не нарушили ни Мозг, ни профессор, прежний бас уже не на-. чальственным, а весьма неуверенным тоном сказал:
— Ну зачем же так… э-э-э… сразу? Ведь есть какие-то и другие меры. Э… э… выслать куда-нибудь… и так далее…
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Беккер. — Не так-то все просто. А теперь перейдем к главному. Все наши пострадавшие не погибли. То есть тела их мертвы, но сознание живо. Оно здесь, в Мозге. Я сравнил бы это с полным параличом — ясный разум и невозможность пользоваться телом. Во-первых, мы теперь не можем обвинить Мозг в убийстве. В худшем случае — в нанесении тяжких телесных повреждений. А во-вторых, убивая Мозг, мы тем самым убьем и наших товарищей. Теперь уже окончательно.
— Слушайте, Беккер, вы там что, шутки шутите? — прорезался чей-то гневный голос. — Почему вы не с этого начали, а разыгрывали какую-то сцену суда?
— Да потому, что вы тоже должны понять, как все непросто, — огрызнулся Беккер. — Вот теперь и давайте вместе думать. А то очень у вас все легко получилось: наделили меня какими-то там полномочиями — и гора с плеч!
— Ладно, Беккер, мы все поняли, — взял инициативу в свои руки Гарднер. — А с ними… с пострадавшими вы разговаривали? Как они?
— Как, как… Плохо… Мозг старается, квазиреальную жизнь им обеспечивает. Но ведь это все суррогат. Они отлично все понимают, и у них вся надежда на нас, что мы как-нибудь поможем.
— Легко сказать — поможем… — уныло сказал давешний бас, и Беккер наконец узнал его. Это был Фрумкин, заместитель Председателя Верховного Совета. — Постараемся, конечно, сделать все, что можем. Но ты передай им, что около Земли спутник уже не останется. Береженого, знаешь ли, и бог бережет…