Двадцать последних вдохов

прискорбно, потому что она явно не заслужила его. На фото мама держит меня за руку с улыбкой, озаряющей ее лицо, а я просто ем конфету даже не подозревая, что нас фотографируют. Просматривая фотографии, я нашла фото отца. Прошло так много времени, что я даже забыла как он выглядит: каштановые волосы, прямо как у меня; голубые глаза, четкие черты лица, острый подбородок, тонкие, музыкальные, пальцы. Сейчас я видела как же сильно мы похожи. Среди фото так же были письма. Открыв одно, я прочла: "Джойс, знаю, ты ненавидишь меня за то, что я сделал. Я и сам ненавижу себя за это. Но, пожалуйста, поверь, это всё в прошлом. Я стал другим, и все благодаря тебе. Ты изменила меня, ты та, ради которой я готов меняться с каждым днём. И боюсь, без тебя я сгнию. Я буду ждать тебя возле старого причала в десять часов вечера, и если тебе не все равно, ты придёшь, но если нет, я пойму, что всё кончено. Твой Дэвид."
      Это письмо было пропитано искренностью и отчаянием. Что такого сделал мой отец? Почему мама его ненавидела? Я начала искать подобные письма, но безуспешно. Это было единственное. Видимо, мама так и не простила его, иначе он был бы здесь. Среди другого хлама я обнаружила странный документ. В нем говорилось о повестке в суд для отца. Никогда не знала, что он был судим. Но главный вопрос состоял в том, за что. Наверное, именно из-за этого мама и ушла от него.
Сквозь тишину я услышала шаги. В замок вставили ключ, и дверь отварилась. Я тут же подбежала к выходу. Элизабет обняла меня, чего я никак не ожидала.
      - Прости, я погорячилась. У нас общее горе. - Эти слова еще больше заставили прийти в ступор. - Извини, меня просто в детстве всегда так воспитывали, но я знаю, что твоя мама против этого. Я бы хотела загладить вину.
- Да ничего... Я нашла много забытых вещей.
- Вот и славно. Тогда выходи и помоги мне с похоронами. - Элизабет вернулась к своей манере, и я поняла, что все нормально. Может где-то в глубине души она была просто запуганным ребёнком, которого запирали в чулане. Тем не менее, она была права. Мне нужно было готовиться к похоронам. Я тут же позвонила Одри, которая очень злилась из-за моего резкого исчезновения, но тем не менее она все поняла и согласилась помочь. Не успела я и глазом моргнуть, как моя подруга уже стояла возле двери. Мы разделились на команду: Оди обзванивала ритуальные службы города, а я поехала выбирать гроб. Оказавшись в магазине, я тысячу раз пожалела, что не выбрала кремацию. Это просто ужасно - стоять посреди комнаты, окруженной гробами. Мой взгляд упал на один с рисунком золотой розой. Символ розы всегда что-то значил для меня. Не знаю, что именно, но в нем читалась жизнь.
- Красное дерево, бархатный верх. Прекрасный выбор для самого близкого человека, - послышался вдруг голос продавца, подошедшего ко мне. Это был пожилой мужчина с седыми волосами и бородой. Он явно был знатокам своего дела.
- Боюсь он мне не по карману.
- Тогда могу предложить вам вон те. - Он указал на неприметные гробы без лакового покрытия, которые явно мало кто брал. Но я согласилась на этот, хоть мама и заслуживала большего.
Сделав все дела, я вернулась домой, где меня ждала Одри. Ее взгляд явно передавал отчаяние и боль. Я сделала два фруктовых чая и мы сели на подоконник, укрытый мягким матрасом. За окном начинался дождь. Как же резко сменилась погода.
- Ты как? - Одри была обеспокоена. Я молчала, смотря в пустоту. - Одно слово, Тиффани. Я ждала хотя бы одного слова от тебя. Ты ведь знаешь, что я всегда помогу, всегда буду рядом. После стольких лет дружбы... - Она вдруг запнулась. Мое лицо передавало горечь, мне не хотелось это обсуждать и она ясно поняла это.
- Прости, - резко произнесла подруга. - Я...
- Нет, ты права, - оборвала ее я. - Я могла найти время, чтобы сообщить о том, что со мной все хорошо. Просто... Все так навалилось. Мама умерла, в больнице требовали денег, еще эта свадьба, Элизабет...
- Свадьба? Ты все же согласилась?
- Да. Он мне даже казался хорошим, но... Теперь все изменилось, я не знаю, что делать.
- Я могу найти денег. Тебе не нужно делать этого.
- Одри, я люблю тебя, но... Я ведь знаю, что таких денег у тебя нет. У меня тоже нет, а для него это все копейки.
- Я не могу просто так все оставить... - Я видела как сильно она хотела помочь и как сильно ненавидела то, что беспомощна. Мы продолжили пить чай в тишине, и меня унесло в пучину мыслей.
Вот и судный день. С самого утра я почувствовала холод и тьму. Дождь не желал прекращаться с вечера. От этого я чувствовала себя ещё хуже. Надев черное платье и завязав волосы в косу, я спустилась на кухню. Впервые за долгое время живот сжало от голода, так что пришлось идти в магазин и съесть хоть что-нибудь. Я взяла круассаны, купила газету и вернулась домой. Сделав кофе, я принялась есть, листая газету. В новостной колонке я прочла статью об еще одном похищении. Для Копенгагена это было слишком. Сколько себя помню, здесь всегда тихо. В этот раз девушку нашли, а похитителя объявили в розыск. Я посмотрела на фото и по телу прошлась дрожь. Это был тот парень из бара. Тот самый, который пытался похитить меня. Меня успокоило то, что полиция знает о нем.
Стук в дверь прервал мои размышления и положив круассан, я встала. Это была Одри. Она грустно смотрела, а затем обняла меня. Я вдруг поняла, что сегодня за день, но надеялась, что все еще сплю. За Одри появилась Элизабет. Мы сели в машину и отправились на кладбище. Какого было мое удивление, когда я увидела толпу «родственников». Все стояли кружком с платками в руках и букетами самых дешевых хризантем. Я взяла из дома ее любимый цветок энотеру, который она выращивала. Он всегда казался мне необычным, ведь его так же называют лунным цветком. Распускается он ночью и отдает мягкое свечение. Но на рассвете цветок погибает. И так каждый раз происходит перерождение. Возможно, это было символично для сегодняшнего дня. Сказать честно, я была не рада такому количеству людей, но выгнать их права