Соперник

Бедлам располагался в самой бедной части города среди приземистых домов, крытых соломой. Повсюду дымились кривые печные трубы, пахло луком и картофелем, но все же доминировала невыносимая вонь сточных канав. Ни о какой более или менее сносной канализации не могло быть и речи. На улицах не было ни души, лишь откуда-то доносилась грязная брань ссорившихся обитателей бедного квартала.
– О Боже! – испуганно прошептала Оливия, с помощью Гаррика спускаясь на тротуар. Следом за ней из фаэтона выпрыгнул неунывающий Трив.
Над их головами снова сверкнула молния, и Гаррик поспешно повел Оливию к запертым воротам Бедлама.
Он позвонил в висевший на стене колокольчик, и вскоре калитка отворилась. На звонок к ним вышел человек в униформе.
– Вы кто такие? – спросил он, окидывая их подозрительным взглядом.
– Я – лорд Гаррик де Вер, – спокойно ответил Гаррик, не представив Оливию как графиню Эшберн. – Нам нужно поговорить с местным начальством.
Неприветливый человек по-прежнему смотрел на них выжидательно.
Догадавшись о причине такого поведения, Гаррик достал из кармана несколько монет и сунул их в руку сторожа.
Монеты мгновенно исчезли, и их счастливый обладатель весьма любезно пригласил незваных гостей следовать за ним.
Велев Триву оставаться у ворот, Гаррик вместе с Оливией вошел в Бедлам, и сторож тут же запер за ними дверь. Звук ключа, повернувшегося в замке, показался им зловещим.
Сторож кивнул им, и они поспешили следом в небольшую комнатку, где весело трещал камин. Напротив него за письменным столом, освещенным масляной лампой, сидел невзрачный человек.
– Господин Хепл, к вам посетители! – почтительно произнес сторож. – Лорд и… его жена.
Гаррик шагнул вперед, знаком велев Оливии оставаться на месте и хранить молчание.
– Сэр, я – Гаррик де Вер, сын графа Стэнхоупа, – начал он, учтиво поклонившись.
Сидевший за столом невзрачный человек поднялся, одергивая засаленный и тесноватый камзол.
– Здравствуйте, милорд! Какая приятная неожиданность! К нам не часто захаживают столь высокопоставленные особы! – заискивающе улыбнулся он, показывая гнилые зубы.
– Я приехал за восьмилетней слепой девочкой, недавно помещенной в ваш приют, – коротко улыбнувшись, продолжал Гаррик. – Ее зовут Анна.
– Что-то я не припомню, – с притворным недоумением пожал плечами старший надзиратель. – Слепая, вы говорите? Лет семь-восемь? – Он решительно покачал головой. – Нет, никогда не видел тут такой девочки!
Оливия издала тихий стон отчаяния.
Метнув на нее предостерегающий взгляд, Гаррик приблизился к старшему надзирателю и положил на стол чек на сумму в десять тысяч фунтов стерлингов.
– Ну как, теперь ваша память прояснилась? – многозначительно спросил он.
Хепл смотрел то на Гаррика, то на чек, то снова на Гаррика…
Неожиданно из-за портьеры вышел… Арлен Грей!
– Нет, не прояснилась! – ответил он за старшего надзирателя и, повернувшись к жене, презрительно бросил: – Грязная шлюха!
В эту секунду Гаррик почувствовал непреодолимое желание убить негодяя на месте, но здравый смысл не позволил, потому что это все равно не привело бы к желаемому результату.
– Арлен! Прошу тебя! – воскликнула Оливия, бросаясь к мужу. – Позволь мне забрать мою Анну! Я сделаю все, что ты захочешь!
Схватив Оливию за руку, Гаррик остановил ее.
– Не вмешивайся! Я все сделаю сам! – тихо бросил он.
– Ребенок останется здесь! – холодно произнес Арлен. – Это будет наказанием тебе, Оливия, за то, что ты не была верной супругой!
– Накажи меня, но не Анну! – закричала в отчаянии Оливия. – Она твоя дочь! Как ты можешь так жестоко поступать с собственной дочерью?!
– Нет! – взревел Арлен. – Она мне не дочь! И мы оба хорошо это знаем!
Потрясенная до глубины души, Оливия побледнела и, казалось, перестала дышать.
– Эшберн, если ты не отдашь Анну матери, я убью тебя! – прорычал Гаррик.
– Слышали? – расхохотался Арлен, поворачиваясь к старшему надзирателю Бедлама. – Де Вер угрожает убить меня! Придумай что-нибудь поинтереснее, де Вер! Твои угрозы мне не страшны!
– Тогда я заставлю тебя испугаться! – неожиданно громко сказала Оливия.
В комнате воцарилось гробовое молчание.
Оливия шагнула вперед, сдергивая с головы мокрый капюшон.
– Если ты не отдашь мне мою дочь, – непривычно грозным голосом произнесла она, – я всем расскажу о твоей связи с Элизабет!
Гаррик в шоке повернулся к ней, решив, что она спятила от горя.
Не глядя на него, Оливия медленно подняла вверх сжатый кулак и клятвенно пообещала:
– Я всем расскажу, как сильно ты любишь свою младшую сестру. Как сильно и как часто.
Остолбенев, Арлен смотрел на жену и не мог вымолвить ни слова. Гаррик внезапно осознал, какие противоестественные отношения связывают Арлена и Элизабет, и ошарашенно переводил взгляд с Оливии на ее мужа.
Даже при слабом освещении было видно, как по лицу Арлена разлилась смертельная бледность.
– Ты не можешь этого знать, Оливия! – хрипло пробормотал он. – Это абсурд! Вранье…
– Я знаю об этом с самого первого дня нашей супружеской жизни. Вы совокуплялись, подобно скотам, в доме, куда ты привел свою молодую жену! Все эти долгие годы я притворялась, что ничего не знаю. Омерзительно! И не мне одной известно о вашей кровосмесительной связи. Об этом знает вся прислуга в доме! Твоей сестре было десять лет, когда ты стал ее опекуном, Арлен. Именно тогда ты впервые овладел ею?
У нее сорвался голос, и в комнате надзирателя воцарилась звенящая тишина. Ни один из присутствующих не смел даже шелохнуться, не то что сказать хоть слово.
Первым оправился от шока Гаррик.
– Так вот почему ты так возненавидел меня с самого детства? – повернулся он к Арлену. – Элизабет все время бегала за мной, и ты ревновал ее?
Оливия легко коснулась руки Гаррика, заставив его замолчать.
– Послушай, Арлен, – тихо начала она. – Если ты вынудишь меня разгласить вашу тайну, для тебя и твоей сестры навсегда закроются все двери! Ее будут считать грязной шлюхой, а тебя покроют позором, как отца ребенка, которого она теперь носит под сердцем!
– Сука! Ведьма! – зашипел Арлен.
– Отдай мне дочь, и мы навсегда исчезнем из твоей жизни! – твердо повторила Оливия. – Иначе вы со своей драгоценной сестрой станете изгоями общества и потеряете все, что имеете!
Гаррик с нескрываемым восхищением смотрел на прекрасное лицо Оливии, одухотворенное праведным гневом. Он никак не ожидал от нее такого мужества и отваги.
– Тебя надо было убить еще девять лет назад, ведьма проклятая! – заорал Арлен. – Хорошо! Забирай свое отродье и убирайся из Англии! И чтобы я никогда не видел ни тебя, ни твою слепую стерву! Я расторгну брак с тобой! И ты ничего от меня не получишь, дрянь!!!
Оливия закусила губу, и из ее глаз неожиданно хлынули слезы.
– Отведи нас к ребенку! – приказал Гаррик надзирателю.
Хепл молча кивнул и повел их по коридору. Остановившись перед одной из дверей, надзиратель достал из кармана связку ключей и отпер замок.
Оливия ахнула от ужаса. Перед ними простирался еще один длинный коридор, по обеим сторонам которого располагались зарешеченные камеры, заполненные грязными и оборванными безумцами.
Хепл двинулся вперед. Гаррик одной рукой прикрыл Оливии глаза, чтобы уберечь ее от этого страшного зрелища, и повел вслед за надзирателем.
Люди за решетками бесновались, орали, прыгали, словно дикие обезьяны, дрались друг с другом, справляли нужду, нисколько не стыдясь присутствия соседей, плакали и пели…
Наконец они вошли в большую комнату без решеток. Здесь помещались женщины и дети, такие же грязные, оборванные и вонючие, как и мужчины в других камерах. Одни что-то быстро бормотали, другие издавали дикие вопли, третьи закатывались в истерическом хохоте. По углам комнаты были расставлены параши, но весь пол был испачкан испражнениями.
Гаррик внимательно вглядывался в лица несчастных, но Анны нигде не было…