Соперник

– Мама…
Оливия замерла на месте, не веря своим ушам.
Гаррик повернулся в ту сторону, откуда донеслось тихое «мама», и увидел сидевшую у стены Анну.
Оливия тоже увидела свою дочь и с радостным криком бросилась к ней, раскрыв объятия.
Анна встала и снова позвала:
– Мама!
Из глаз ее потоком хлынули слезы.
Схватив девочку в объятия, Оливия тоже расплакалась и запричитала:
– Я никогда себе этого не прощу… никогда не прощу…
– Мамочка, мне было так страшно! – плакала Анна, всем своим худеньким тельцем прижимаясь к матери.
Испытывая огромное облегчение, граничившее со счастьем, Гаррик нежно коснулся руки Оливии:
– Нам пора!
Он тотчас взял Анну на руки и понес ее к выходу. Следом поспешила измученная, но счастливая Оливия.
Уже у самого выхода Гаррика охватило предчувствие беды. Слишком уж легко им удалось вернуть Анну!
В это мгновение дверь на противоположном конце длинного коридора отворилась, и на пороге появился Лайонел. Его глаза были холодны и жестоки.
 
Глава 29
Какое-то время мужчины, разделенные коридором, молча смотрели друг на друга. Потом Гаррик резко повернулся, схватил надзирателя за руку и спросил:
– Здесь есть другой выход?
– Вообще-то мы им никогда не пользуемся, но есть еще и черный ход…
– Скорее! Проведите нас к черному ходу! Вы же получили от меня чек на десять тысяч фунтов, черт побери!
Хепл кивнул и повел всех троих к другому выходу. Распахнув перед ними дверь, он торопливо сказал:
– Ступайте все время прямо и попадете на улицу позади здания приюта!
– А ключ? – жестко проговорил Гаррик, пристально глядя на надзирателя.
Тот с явной неохотой снял с шеи шнурок с ключом от черного хода и передал его Гаррику.
– Вы такие же сумасшедшие, как и все остальные, – недовольно пробормотал он себе под нос.
Но Гаррик уже не слышал его. Он мчался вместе с Анной и Оливией по узкому грязному коридору навстречу желанной свободе. Позади них с грохотом закрылась дверь.
– А если это ловушка? – в ужасе прошептала Оливия. – Теперь Лайонел – наследник графа Стэнхоупа, и как только Хепл об этом узнает, наверняка сочтет более выгодным помогать ему, а не тебе!
– Когда он об этом узнает, мы будем уже далеко! – уверенно возразил Гаррик.
В следующую секунду они подскочили к двери. Гаррик передал ключ Оливии, не отпуская от себя Анну, и она стала дрожащими руками вставлять его в замочную скважину.
– Он желает мне зла, – неожиданно прошептала Анна, прижимаясь к груди Гаррика.
– Ну что ты, детка, – улыбнулся ей Гаррик. – Твой отец уже не сможет причинить тебе никакого вреда.
– Нет! Ваш брат охотится за мной…
Гаррик сразу помрачнел.
– Мы ему не позволим! – решительно сказал он, думая о подлом самозванце, явившемся вслед за ними в Бедлам. Но ведь Анна уверенно назвала его братом!
В это мгновение замок наконец щелкнул, и дверь распахнулась, скрежеща ржавыми петлями.
На улице было темно от проливного дождя. Оливия поспешно заперла за ними дверь, а Гаррик свистом подозвал Трива. Через несколько секунд пес вылетел из-за угла и радостно тявкнул.
– Бежим! – крикнул Гаррик, и все помчались к фаэтону.
Спустя минуту-другую все трое и собака запрыгнули в фаэтон, и Гаррик пустил коней галопом, увозя прочь дорогих его сердцу людей.
Кэдмон-Крэг
Небо было покрыто тяжелыми свинцово-серыми тучами. Море тоже было черным и неприветливым.
Сидя на переднем сиденье, Гаррик правил лошадьми. Оливия вместе с Анной устроились на заднем сиденье фаэтона. Девочка крепко спала, прижавшись к матери, а та размышляла о будущем. Эйфория от успешного освобождения Анны уступила место надежде на освобождение от уз брака с Арленом. Если он действительно даст ей развод, она сможет на законном основании стать женой Гаррика и матерью его детей. Такое будущее радовало Оливию, но вместе с тем она испытывала какое-то непонятное и гнетущее ощущение чего-то недодуманного, недоделанного…
Гаррик обернулся, чтобы проверить, все ли в порядке на заднем сиденье, и Оливия благодарно улыбнулась ему.
– Теперь я твоя должница до конца своих дней, – произнесла она. – И мне не расплатиться с тобой никогда…
– Почему никогда? – лукаво улыбнулся Гаррик. – Когда Арлен даст тебе официальный развод, ты выйдешь замуж за меня! Вот и расплата!
– Какая же это расплата? Это моя самая заветная мечта! – просияла Оливия, чувствуя, как на глаза ей навернулись слезы. – Но если Арлен все-таки не даст мне развода, смогу ли я отплатить тебе своей любовью?
– Да, – осипшим от внезапного волнения голосом ответил Гаррик.
Оливия с любовью смотрела на свою спящую дочь и с трудом сдерживала слезы счастья… Ее сердце было переполнено любовью, радостью, надеждой! И все же в нем оставалось место непонятному, безотчетному страху. Оливия старалась не думать о его причине, гнала его от себя, но так и не смогла окончательно избавиться от него.
Склонившись к дочери, она нежно поцеловала ее в лоб. Девочка даже не шевельнулась во сне. Бедняжка! Она была вконец измучена тем, что ей пришлось пережить за те дни, которые она провела в Бедламе. Оливия знала, что никогда не перестанет обвинять себя за то, что не уберегла свое дитя от этого ужаса…
Впереди показались башенки замка Кэдмон-Крэг. Оливия откинула с лица прядь выбившихся волос и всмотрелась в довольно мрачный пейзаж. Ветер дул с такой неистовой силой, что травы и кусты стлались по земле, а деревья неестественно низко гнулись под его жестокими порывами.
– Гаррик, ты хочешь разоблачить Лайонела и доказать всем, что он обманщик? – обратилась она к сидевшему впереди Гаррику. – Если ты докажешь свою правоту, то станешь истинным наследником графа. Неужели ты найдешь в себе силы отказаться от графского титула и богатств твоей семьи?
– Да! – коротко ответил он и, неожиданно остановив лошадей, повернулся к ней лицом. – Я никогда не жаждал стать наследником отцовского титула и его богатства. Никогда не чувствовал себя здесь как дома. Мой дом там, где ты и Анна!
Оливия разрыдалась от полноты чувств, прижимая к себе Анну.
– Послушай, я должна тебе кое-что сказать! – отчаянно прошептала она, чувствуя ужасную тяжесть на сердце.
– Что? Что ты хочешь мне сказать? – сдвинул брови Гаррик.
– Испытания еще не кончились, Гаррик! Нас ждут новые страдания! Я чувствую…
Помолчав, он тихо произнес:
– Не плачь. Будь что будет. Мы должны держаться друг друга, и тогда нам не страшны никакие испытания!
– Мама! – сонно позвала Анна.
– Дорогая, ты проснулась? – воскликнула Оливия.
Широко зевая, девочка села, и мать нежно обняла ее за плечи.
– Анна, ты проголодалась? У нас есть хлеб, сыр, свежее молоко…
Внезапно девочка повернулась к матери и встревоженно спросила:
– Мы уже в Корнуолле? Это Кэдмон-Крэг?
– Да, детка.
– Мама! Нам надо торопиться! – сказала Анна, широко раскрывая невидящие глаза.
– Я тебя не совсем понимаю, – растерянно прошептала Оливия. – Почему мы должны торопиться?
– Лайонел! Он мчится сюда, чтобы остановить нас! Но я знаю наверняка, здесь скрыта страшная тайна…
При этих словах Гаррик резко повернулся к девочке:
– О чем ты говоришь, Анна? Что здесь скрыто?
– Он мне покажет, – поколебавшись, пробормотала она.
– Он? – недоуменно переспросила Оливия. – Кто он?
Но девочка ничего не ответила.
Помолчав немного, она спросила:
– Мы сейчас поедем в замок?
– Да, конечно, – ответил Гаррик, натягивая вожжи.
Лошади послушно тронулись, и фаэтон снова покатил по мокрой земле.
– Анна, я хочу попросить тебя кое о чем, – негромко сказал Гаррик, не поворачивая головы.
Оливия замерла не дыша.
Анна не стала тратить время даром. Пока Гаррик и Оливия в замешательстве стояли на пороге комнаты, которая служила в детстве спальней Лайонела, девочка прямиком направилась к кровати и осторожно коснулась выцветших и запылившихся одеял. Потом приблизилась к комоду и стала один за другим выдвигать ящики. У Гаррика сильно забилось сердце, он тоже подошел к комоду. В ящиках лежали подростковые рубашки, панталоны, чулки и нижнее белье. Все это когда-то принадлежало Лайонелу.