Творчество Рембрандта

Над проблемой использования света в картине Рембрандт работал в течение всей своей жизни. В ряде ранних работ художника, на которых мы останавливались, фигурировал ровно падающий бытовой или "будничный" свет, выявлявший объемы предметов, характер их фактуры, то есть красочного слоя поверхности - шероховатого или гладкого. Обыгрывались, как у Караваджо, рефлексы на поверхностях и контрасты света и тени для усиления внешней выразительности, объемности действенного начала. Постепенно свет превращается у Рембрандта в главное средство глубокого и всестороннего раскрытия внутреннего содержания произведения. Так, параллельно с обострением внимания к библейским легендам, Рембрандт всецело поглощен чисто живописными проблемами и, главным образом, проблемой светотени. 
Мы познакомились с серией картин, посвященных Ветхому Завету. Однако параллельно Рембрандт шел и другим путем. Никем, кроме Рембрандта, не могла быть написана такая картина, как "Снятие с креста", ныне находящаяся в Эрмитаже; она имеет вертикальный формат (высота сто пятьдесят восемь, ширина сто семнадцать сантиметров) и написана в 1634-ом году. Через сто восемьдесят лет после создания, в 1814-ом году, она появилась в России в составе собрания императрицы Жозефины из замка Мальмезон близ Парижа. 
"Снятие с креста" - один из наиболее распространенных сюжетов религиозной живописи. На протяжении веков он вдохновлял итальянских художников, к этой теме обращались и нидерландские живописцы пятнадцатого-шестнадцатого веков. Творчество этих художников было связано с традициями средневекового искусства и проникнуто духом строгого церковного учения. Однако самый выдающийся из них - Рогир ван дер Вейден (годы жизни 1399-1464-ый) -обогатил искусство Нидерландов передачей движений и особенно чувств, таких как горе, гнев или радость в соответствии с сюжетом, хотя он и воздерживался от индивидуализации образов и переноса сцены в реальную конкретную обстановку. 
Средневековые религиозные формы в искусстве были окончательно преодолены старшим современником Рембрандта Питером Паулем Рубенсом, который полностью отказался от замкнутости, изолированности изображаемых сцен, и стал решать свои картины как часть необъятного окружающего мира. Они захватывали зрителя своей зрелищностью, интенсивностью стиля, напряженными ритмами, красочностью. 
Рубенс создал на эту тему патетическую картину-зрелище. Картина Рубенса тоже находится в Эрмитаже. Задача была поставлена Рубенсу так: тяжелое тело, снятое с точки опоры, принято на руки шести участвующих лиц, которые соединены в общем акте действия вокруг своей ноши как колонны, поддерживающие крышу храма - каждый сам по себе связан с другими лишь принятием общего груза. И, как бы стоя за пределами места действия, издалека, зритель наблюдает за священнодействием снятия с креста: плавно опускающееся тело Христа и принимающие его величавые фигуры шестерых святых. Их характеристики даны законченнее, чем у Рембрандта; изображены они в ярких реалистических чертах, но в интересах наглядности Рубенс не боится известных элементов условности; несмотря на ночь (фон картины темный) локальные, то есть свойственные предметам при их естественном дневном освещении, тона одежд выступают во всей чистоте и яркости, а протянутые слабые руки молодых женщин, наверное, не смогут принять тяжесть тела мертвеца. 
Однако в Нидерландах, выдержавших упорную, трудную, кровавую борьбу с внешними врагами, тема Голгофы (Голгофой называлась гора, на которой по евангельскому преданию был распят Христос) решалась как тема народного горя. И Рембрандт ван Рейн, плоть от плоти и кровь от крови своего народа, писал эту картину как изображение общего, всех равняющего, глубокого горя. Его картина - подлинная и увиденная участником события, горюющим и озабоченным человеком из толпы, окружившей крест. Вместо огромного алтарного образа Рембрандт пишет среднюю по размерам картину кабинетного формата. Вместо великолепных, атлетически сложенных, гибких в своих движениях героев Рубенса - нескладные фигурки простых людей, суровых в охватившем их горе. Ночь, упомянутая в легенде, и со всей конкретностью рисующаяся воображению художника, окутывает мраком всю группу и с трудом позволяет разглядеть иные фигуры. Построенная пирамидально главная группа, ограниченная по сторонам диагоналями лестниц, имеет своим смысловым и живописным центром мертвое тело, которое неловко, с трудом поддерживает забравшийся на самый верх плотный, коротко стриженый мужчина средних лет. Юноша, взбирающийся на приставленную справа к кресту лестницу, держит в руках зажженную свечу; он защищает огонь от дующего слева ветра своей шапкой и вместе с тем заслоняет ею пламя от наших глаз. Скользящий желтый свет падает на тело Христа в центре картины; с напряжением принимает его тяжесть стоящий справа от креста седобородый старец. 
Если у Рубенса обнаженное мертвое тело Христа сохраняет и мощную мускулатуру, и благородные очертания, то у Рембрандта это - жалкий комочек материи, бессильно свисающий на руки старика-апостола. Тело Христа, жалобно повисшее, изогнулось, и его вид - напряженная правая рука, за которую его еще держат наверху, и висящая мертвая левая, его только что качнувшаяся окровавленная голова и складки туловища, израненные ноги - вызывает не благоговение, а щемящую тоску и человеческое сочувствие равного равному. Апостол принимает его с заметным усилием, но так бережно, так осторожно, что мы понимаем - трагедия Христа стала его личной трагедией. И подобно этому трагедия Бога стала чисто человеческой трагедией всех собравшихся здесь людей и зрителя. 
Справа на втором плане слабый свет рисует группу женщин. Изнемогает от горя мать Христа, Мария - она не в силах стоять, теряет сознание, падает на руки заботливо обступивших ее людей. Почти так же, как белая повязка на ее голове, бледно ее омертвевшее от страдания изможденное лицо, сомкнуты веки, бессильно поникла ослабевшая кисть тянущейся к сыну правой руки. Богоматерь одета как голландская крестьянка; в группе, что ближе к подножию креста, также виднеется голландский головной убор. Думая о страдающих людях, Рембрандт воображал их себе людьми из своего окружения, но, отдавая дань своим представлениям о Палестине, где происходит действие, он одел в богатые восточные одежды стоящего спиной к нам рослого человека с посохом в левой руке, на переднем плане. Тончайшие переливы приглушенного света играют на шитье и мехах его одежды, окаймляют его высокую светлую чалму. Это представитель Иерусалимского судилища, который присутствует здесь по обязанности при взятии тела казненного. Вертикальная линия отставленного им посоха намечает главную ось картины. 
Переходя на центральную группу и акцентируя ее, свет вызывает множество оттенков. Обнаженное тело Христа и одежда поддерживающего его справа коротко остриженного мужчины почти одного цвета и одной яркости, но как индивидуализирован характер фактуры, как тонко сквозит краска в одном случае и какими плотными мазками ложится она в другом! Слева внизу на первом плане - еле освещаемые издалека свечой фигуры скорбных женщин, расстилающих плащаницу - роскошное покрывало, чтобы принять драгоценное тело Христа. Эту часть картины освещает еще один источник света - слабое мерцание, словно отклик на главный световой акцент в центре. Вдали, на горизонте, то есть вдоль линии, пересекающей картину пополам по горизонтали, в ночной мгле вырисовываются укрепления и купола города. 
Картина проникнута глубоким, во всей полноте пережитым чувством; оно воплощено в материально осязаемые объемные формы. Повествование ведется с оттенком будничности, и тем более реально. Душевная жизнь человека, которую уже в это время глубоко постиг молодой художник, раскрывается в этой трагической сцене сдержанно, но с большой силой. 
"Эта вещь доказывает, - говорит французский рембрандтовед Шарль Блан, как много значит личное настроение художника. Для того чтобы изобразить нескольких христиан, оплакивающих у подножия креста своего учителя, можно обойтись без античной языческой красоты и все-таки произвести возвышающее впечатление. В такую картину нужно только вложить душу, а ее-то и выразил Рембрандт в освещении".