Проклятый Легион

Однако его смерть была ничто по сравнению с миллионами уже погибших на Мире Уэбера и тех, кто погибнет в предстоящие недели и месяцы.
Встав на колени, Норвуд глубоко вздохнула. В ее распоряжении оставались считанные минуты, если не секунды. Ким—Co послали или проверить ее, или привести. Когда заметят, что он не вернулся, начнут действовать.
Оружие. Ей нужно оружие. Пригнувшись, Норвуд обошла тело хадатанина, нашла кобуру и вытащила пистолет. Ей едва удалось обхватить пальцами рукоятку. Пистолет вышел фута на три и остановился, удерживаемый кабелем с вытяжным шнуром, бесполезный без блока питания, к которому подсоединялся. Норвуд уже собралась снимать с инопланетянина пояс и блок питания, который был частью этого пояса, но вспомнила, насколько тяжел Ким—Co. Вот тебе и оружие.
Люк оставался незапертым и открылся, когда Норвуд толкнула его ногой. Коридор был пуст. Хорошо.
Теперь надо найти энергоотсек. Норвуд очень мало знала о космических кораблях, но посчитала, что технические помещения — самое подходящее место для диверсии.
Одернув форму, Норвуд высоко подняла голову и пошла вперед, готовясь встретиться взглядом с первым попавшимся хадатанином. Если она выглядит уверенно и действует уверенно, встречные решат, что она своя, и, значит, все в порядке.
Так реагировали бы люди… но как насчет инопланетян? И кровь… что насчет крови? Вдруг вся ее одежда испачкана в крови Ким—Со?
Она хотела остановиться и посмотреть, но было уже поздно. Два хадатанина свернули в коридор и шли ей навстречу.
Норвуд улыбнулась, вспомнила, что улыбка не имеет смысла для хадатан, но все–таки оставила ее. Когда инопланетяне приблизились, Норвуд кивнула. Ни один из них не показался знакомым.
— Эй, привет… из вас кто–нибудь говорит на стандартном? Нет? Хорошо. Жрите дерьмо и подохните.
Хадатане ответили ей вежливым жестом, что–то прошипели и пошли дальше.
Сработало! Норвуд ощутила мрачное удовлетворение.
Коридор был длинный и слегка изгибался, будто следуя контурам корабля. За следующие десять минут Норвуд встретила около дюжины хадатан и всех их ввела в заблуждение. Так она считала.
Через равные промежутки на стенах появлялись светящиеся пиктограммы, указывающие путь к различным отделениям и отсекам. Ким—Co научил ее, что означают многие из них, включая то, что круг внутри треугольника — символ, обозначающий энергию солнца, используемую механическим устройством, сделанным хадатанами. Или, в переводе на человеческий язык, основанную на синтезе энергоустановку.
Норвуд дошла до Т-образного перекрестка, увидела, что символ энергоустановки переместился направо, и повернула туда. Она не прошла и десяти футов, когда Болдуин и Имбала—Са преградили путь, а еще два хадатанина схватили сзади за локти.
Болдуин скрестил руки и поднял брови:
— Смотрите, кто у нас тут. Вышли прогуляться, полковник?
Норвуд попыталась высвободить руку, но хадатанин держал крепко.
— Предатель. Болдуин покачал головой в притворном огорчении.
— Предатель… герой… слова так мало значат. Результат — вот что главное. — Он сделал вид, что оглядывается. — А что случилось с Ким—Co? Может, несчастный случай?
— Идите к черту.
— И рад бы… но как–нибудь в другой раз. Позин—Ка хочет, чтобы вы осчастливили его своим присутствием. — Болдуин указал на энергоотсек. — Это было глупо. О ваших передвижениях доложили двенадцать или пятнадцать членов экипажа. Они бы задержали вас, но не были уверены в вашем статусе.
Норвуд мысленно выругалась. Вот тебе и обманула.
Болдуин что–то прошипел охранникам. Один заговорил в переносной коммуникатор, а второй повернул Норвуд кругом и подтолкнул туда, откуда она пришла.
Болдуин и Имбала—Са пошли впереди. «Какая ирония, — подумала Норвуд. — Болдуин такой же пленник. Все же, что с ним не так? Что насчет трибунала? Его и вправду ложно обвинили, как говорят некоторые военные?»
Норвуд прогнала эти мысли. Это не имеет значения. Ничто не может оправдать того, что он сделал. Ничто.
Путь к командному центру она не запомнила. Казалось, прошли секунды, и вот уже дверца люка скользнула вверх, и Норвуд ввели внутрь. Головизор, который занимал середину помещения во время ее предыдущего визита, исчез. На его месте находилось овальное возвышение. Ей велели встать на него… как и удивленному Болдуину.
— Ого, — вполголоса заметила Норвуд. — Вы снова в беде. Интересно, как долго вас будут поджаривать на этот раз.
Болдуин постарался выглядеть равнодушным, но весь лоб у него покрылся бисеринками пота.
Позин—Ка смотрел, как люди входят в отсек. Он испытывал смешанные чувства. С одной стороны — ярость из–за смерти Ким—Co, а с другой — поразительное спокойствие при мысли о бегстве Норвуд и о том, насколько это символично для его дилеммы.
Люди опасны, теперь это очевидно, но как поступить? Атаковать центр их империи, как приказало начальство, или подождать, посмотреть, как отреагирует противник?
Оба пути чреваты опасностями. Броситься к центру империи людей — значит рисковать всем флотом.
Что, если люди нанесут массированный удар? По информации, доставленной Болдуином, чужаки обладают военной силой почти равной силам хадатан. Человек утверждает, что ими плохо управляют, что они разделены и подчиняются капризу императора. Но что, если он неправ? Или еще хуже, намеренно вводит в заблуждение тех, с кем вроде бы действовал заодно?
Другой путь равно, если не более, опасен. Медлить после нападения на Мир Уэбера — значит пожертвовать ценностью внезапной атаки. Люди могут использовать это время для подготовки… и, вероятно, используют, что приведет в итоге к более высоким потерям. Это соображение и связанный с ним политический риск подсказывали Позин—Ка пренебречь страхами и последовать приказу. Но беда в том, что его страхи настолько сильны и настолько глубоко сидят, что их невозможно проигнорировать. И в этом состояла необъявленная цель собрания. Посмотреть в лицо страхам и принять решение.
Норвуд огляделась. Напротив с угрюмым видом сидел Позин—Ка, глядя сквозь нее на переборку. Четыре столь же непостижимых инопланетянина находились слева от нее, и пять справа. Одни переговаривались между собой на своем шипящем языке, другие говорили в переносные коммуникаторы, а один играл с длинным ножом. Остальные места пустовали, значит некоторые из штаба Позин—Ка несли вахту где–то в другом месте.
Раздалось потрескивание статического электричества, и на переборке слева от Норвуд вспыхнул длинный изогнутый экран. Его заполняли тысячи цветных квадратиков. Квадратики зарябили, переместились и соединились в пять четких изображений. Все они носили перевязь с красным драгоценным камнем, но, судя по фону, находились на разных кораблях. Хадатане доложили о себе на ритуальный манер:
— Командир первого копья Хисеп Рула—Ка.
— Командир второго копья Рувет Ифана—Со.
— Командир третьего копья Икор Нибер—Ба.
— Командир четвертого копья Ниман Квал—До.
— Командир пятого копья Суко Пула—Ка.
Позин—Ка выпрямился. Посторонние разговоры прекратились, коммуникаторы исчезли, длинный, опасный нож вернулся в свои ножны. Военный командующий заговорил по–хадатански, но его слова переводились на стандартный и передавались людям.
— Добро пожаловать! Нам многое нужно обсудить. Но прежде чем мы начнем, я бы хотел услышать полковника Натали Норвуд и полковника Алекса Болдуина. Хотя наши культуры различны, есть и сходства, в том числе убеждение, что Воины должны знать своих врагов. С этой целью мой первый вопрос к полковнику Норвуд. Вы убили члена моей команды и сбежали из каюты. Почему?
Сердце Норвуд забилось быстрее, но она сделала все возможное, чтобы держаться с достоинством.
— Мы в состоянии войны. Позин—Ка повел рукой.
— Это так. Скажи мне, человек… что ваша раса будет делать теперь?
В командном центре стало тихо. Вопрос словно повис в воздухе.
Ответ казался настолько очевидным, что Норвуд не видела ничего плохого в том, чтобы ответить.