Фаберже для русской красавицы
– Тогда придется платить Наташе? Ей придется… со всем отделением вашей полиции? Именно поэтому ты повез ее не домой, а в полицию? Как ты можешь обрекать Наташу…
– Наша полиция, Джеймс, однозначно предпочитает деньги, – уверенно заявил Андрей. – Можешь не беспокоиться за Наташу. Ты лучше, в самом деле, скажи, сколько у тебя наличных?
– Ваша полиция берет рублями?
– Наша полиция берет всем. Наверное, предпочтет доллары и евро.
У Джеймса оказались рубли в количестве двух с половиной тысяч и фунты стерлингов. Я подозревала, что хотя наша «полиция» лучше знает курс доллара и евро, она все равно предпочтет фунты стерлингов рублям, но промолчала.
Голованов остановился у отделения милиции рядом с милицейскими «Жигулями» и велел нам с Джеймсом пока посидеть в машине, правда, у Джеймса рубли забрал. Это англичанину не понравилось, он сидел, поджав узкие губы, а лошадиное лицо, казалось, вытянулось еще больше.
– Джеймс, не обижайтесь на Андрея, – мягко сказала я. – Вы, возможно, не понимаете некоторых наших особенностей…
Джеймс скривился, как от зубной боли.
– Я уже привык, Наташа. Меня предупреждали, что вы, русские, – люди весьма своеобразные… Но только после того, как я какое-то время пожил в России, я стал осознавать масштаб вашего своеобразия. Вначале было по-настоящему тяжело. Когда я слышал русский язык… Меня учили совсем другому русскому, понимаете?
Я понимала.
А Джеймс вспоминал одну незабываемую встречу. В самолете он оказался среди группы братков, выезжавших в Лондон на игру «Челси». Вначале он подумал, что они, может, поляки или украинцы, поскольку слова звучали похоже на русские, но были ему неизвестны. В группе была одна особа женского пола. Она стала рыться в сумочке, поняла, что там чего-то недостает, и начала спрашивать, нет ли у кого «мордогляда». У братков такого предмета не оказалось. Тогда они обратились к ближайшему соседу, каковым оказался английский аристократ Джеймс Блэк. Когда английский аристократ на классическом русском языке девятнадцатого века попросил объяснить ему, что это такое, ему посоветовали «отремонтировать бестолковку».
Я опять с трудом сдерживала хохот.
– Наташа, вы знаете эти слова?
– Доводилось слышать, – призналась я. – Но ведь и если не доводилось, можно догадаться о значении.
– А мне объясняли. Показывали на мне. Вот это – моя морда. А чтобы ее рассмотреть, нужен мордогляд. Почему нельзя сказать «зеркало»?! Почему нельзя сказать «лицо»?! Почему нельзя сказать «голова»? Я не понимаю!
– Россия, – произнесла я одно слово и пожала плечами.
Джеймс пожаловался, что иногда он, слушая русских, понимает каждое слово по отдельности, но ему даже после долгих размышлений не догадаться, что означает несколько вроде бы знакомых слов, соединенных в выражение. Он не успел привести мне примеры: открылась дверь отделения, и появились Андрей и еще один мужчина, выглядевший не самым лучшим образом: один глаз оплывал, скула изменила цвет на темно-фиолетовый, волосы были растрепаны, одежда запачкана и в паре мест порвана. Более того, наш новый спутник слегка прихрамывал на одну ногу.
– Добрый вечер, – сказал он, заваливаясь на заднее сиденье рядом с Джеймсом.
– Вы?! – воскликнул Джеймс. – Я вначале не понял, что речь о вас… Но как?..
Валерий тихо выругался. Андрей сел за руль и объяснил, что кто-то подложил в отделение милиции, ближайшее к месту проживания Валерия, ориентировку с его фотографией и текстом, из которого следовало, что он – особо опасный преступник и может быть вооружен. Когда Валерий спокойно вышел из дома утром (а ему требовалось пройти как раз мимо отделения), его схватили прямо на улице, затащили внутрь (естественно, не церемонясь) и для начала отдубасили и только потом стали задавать вопросы. Разбирались долго – с утра и до того времени, как он дозвонился Андрею, чей легкий номер мобильного телефона помнил наизусть. До этого ему не разрешали даже позвонить.
– Вам выплатят компенсацию за моральный ущерб? – подал голос Джеймс.
Валерий посмотрел на него, как на полного идиота.
– Но ведь сотрудников вашей полиции за превышение полномочий должны… – не унимался Джеймс.
– Послушай, дорогой английский друг, – заговорил Валерий, – я буду очень рад, просто счастлив, если милиция – в качестве компенсации морального и физического ущерба – найдет того, кто эту ориентировку состряпал.
– Что сделал?
– Подготовил и прислал в отделение, – пояснил Андрей. – Так вот, если они это выяснят, от них больше ничего не требуется – только сообщить мне. А там я уже сам разберусь со всеми компенсациями, включая компенсацию милиционерам. Я ясно излагаю?
– Да. Отремонтируете бестолковку состряпавшему ориентировку так, что он долго будет бояться смотреть на себя в мордогляд.
Мы втроем покатились со смеху, но в принципе Джеймс правильно выразил суть.
Валерий пригласил нас к себе. Квартира оказалась большая, в старом доме, и вроде бы там никого, кроме нас, не было. Хозяин налил всем коньяка, потом удалился куда-то, вернулся с конвертом и вручил Андрею. Не заглядывая внутрь, Андрей убрал его во внутренний карман пиджака. Валерий вручил Джеймсу точно ту сумму, которую у него брал Андрей, – две с половиной тысячи рублей. Джеймс все пересчитал и убрал в бумажник.
А у меня в голове крутились вопросы. Почему этот агент коллекционера вообще помнил номер телефона Андрея? Они друзья? Приятели? Да, у Голованова легкий номер, но я, например, его все равно не помню. Далее, за что Валерий вручил Голованову конверт? Ведь явно же с деньгами? За то, что приехал в отделение? Его выкупил? Но, как я поняла из рассказа обоих мужчин, в отделении и так поняли, что ориентировка – ложная.
Что связывает агента коллекционера и Андрея? Валерий лет на десять старше. Судя по рыхлой фигуре, маловероятно, что он когда-то служил в горячих точках, где могли бы пересекаться, тем более работает (или служит?) агентом американского коллекционера. Хотя кто их всех разберет…
Мы уже собрались уходить, когда в квартире Валерия зазвонил телефон. Он снял трубку, и пока он слушал, что ему говорили, его глаза стали вылезать на лоб, даже оплывший.
– Да. Сейчас приеду. Жди. У меня Андрей Голованов и Джеймс Блэк. Мы приедем все вместе. Да. Да.
Он положил трубку с ошалелым видом и выдохнул воздух.
– В чем дело? – резко спросил Андрей. Мы с Джеймсом молчали.
– Вы оба знаете Кешу – представителя… э… грека, – сказал агент американца, обращаясь к Андрею и Джеймсу. – Вы, Наташа, вероятно, нет…
– Это еще один агент, другого коллекционера, – быстро пояснил Андрей.
– И как вы, интересно, уживаетесь вместе? – полюбопытствовала я, потому что не могла сдержаться.
– Когда цель общая – договориться можно, – пояснил Валерий. – На этом этапе это определенно так. А дальше видно будет… Кроме того, мы давно работаем на одном рынке и дальше тоже собираемся на нем работать. Лучше помогать друг другу, чем мешать. Так больше достается каждому. Да и наших хозяев в большинстве случаев интересуют все-таки разные вещи, хотя и с одного рынка. В общем, мы сотрудничаем. И сейчас Кеша позвонил мне. У него дверь опечатана.
Оказалось, что Кеша вечером решил выйти с собаками – у него, кроме охранной сигнализации, есть еще немецкая овчарка и ротвейлер. Обе собаки – злобные суки, да еще и специально выдрессированные незнакомого человека в квартиру впускать, но не выпускать. Так они уже задержали пару воришек, которые были сданы с рук на руки правоохранительным органам. С тех пор к Кеше никто даже не думал соваться – вероятно, в определенных кругах прошел слух о весьма своеобразных собачках. Более того, они также обучены перекусывать запястье тому, кто поднимет на них руку, и с успехом проделали это, когда один вор замахнулся ножом, а второй пистолетом.
И вот Кеша пошел гулять с собачками, при виде которых остальные собачники приучены разбегаться в стороны, потому что овчарка с ротвейлером уже задрали несколько мелких псов и котов. Гуляет он обычно долго, потому что охранницам надо побегать, размяться. Возвращается домой – дверь опечатана.