До самой смерти. Том 2 (ЛП)

Боже.
Его волосы слегка влажные, спадающие на лоб, и он выглядит…ошеломительно. Я сглатываю, поправляя свой топ, даже если в этом нет необходимости.
– О, привет, – бормочу я. Пытаюсь смотреть куда угодно, только не на него, но его потрясающее тело прямо перед лицом. Эта бронзовая, гладкая кожа. Эти мускулы. Все эти татуировки.
– Привет, – бормочет он. – Входи.
Я прохожу мимо него и замираю, пока осматриваюсь вокруг. Дом не изменился, ничуть, но это по-прежнему больно, как и в тот день, когда я ушла. Вид всего этого снова вернул все воспоминания. Я сжимаю глаза, делая глубокий вдох, и беру себя в руки. Это было тогда. А это сейчас. Я не могу держаться за прошлое. Пользы нам от этого не будет.
– Хочешь немного вина? – спрашивает он, когда я вхожу на кухню.
– Конечно.
Он проходит мимо меня и поднимает со стола бутылку красного. Наливает немного в стакан и передает мне, прежде чем достать себе пиво. Мы переходим в гостиную, и я смотрю в большое окно.
– Почему ты здесь, Катя? Я знаю, что ты не пришла бы сюда без причины.
Я делаю глубокий вдох, глоток вина и затем поворачиваюсь к нему. Черт возьми, почему он выглядит так идеально. От этого не легче.
– Мы должны поговорить. О нас, о Пенни.
Он коротко кивает и прислоняется к стене, тем самым одним движением он акцентирует на себе внимание.
– Я не знаю…не знаю, что делать или куда идти, но я думаю, что ради нее, мы должны знать.
– Я хочу быть частью жизни Пенни, Катя, но я не буду привносить в это борьбу. Я просто хочу лучшего для нее.
Мое сердце испытывает боль от его слов только из-за того, что он не сказал, что хочет меня в своей жизни, и я никогда не думала, что это будет так больно.
– Я тоже хочу лучшего для нее, – говорю я, пытаясь держать голос ровным. – Я хочу, чтобы ты присутствовал в ее жизни, Маркус. Я просто не знаю, как мы собираемся сделать это.
Он смотрит на меня, по-настоящему смотрит. Затем низким ревом он говорит.
– Я вырос в чертовски хуевой семье. Моя мать, мой отец, мой дед - все они создали монстра, который разбил твое сердце. Я не хочу этого для нее. Я не хочу, чтобы каждый день она наблюдала, как ее родители ругаются.
– И что, ты думаешь, будет дальше? – хриплю я. – Мы будем враждовать?
– Катя, – говорит он, и его голос почти что полон сочувствия, – мы не просто обманывали друг друга или сделали небольшую ошибку. Я, блять, сломал тебя, а ты собиралась убить меня. Я думаю, что это не просто что-то, что можно игнорировать.
Моя грудь сжимается, и мне удается сказать.
– Так, что ты предлагаешь?
– Прямо сейчас я не знаю. Все, что я знаю - это то, что хочу, чтобы моя дочь жила в счастливом мире.
– Ты любишь меня, Маркус?
Его глаза прищурены, а кулаки сжаты. Я вижу, как он пытается собраться, затем говорит.
– Любви недостаточно, Катя. Мы оба с тобой это знаем.
– Так что? Мы разделим и устроим план посещения Пенни?
Мой голос получается горьким, но я ничего не могу поделать с этим. Я хочу кричать, рвать волосы, умолять. Я ненавижу, что чувствую такое. Маркус сломал меня. Я сломала его. Мы – это крушение поезда, и иногда просто не хватает всех частей в мире, чтобы снова собрать этот беспорядок вместе. Не знаю, сможет ли он исправить меня, и я уверена, что нихуя не знаю, как исправить его. Он прав: Пенни не заслуживает того, чтобы расти с родителями, которые в обиде друг на друга.
Только…Я не в обиде на него. Я, блять, люблю его, и из-за этого так чертовски больно.
– Катя, – говорит он низким, скрипучим голосом.
Я поворачиваюсь. Не могу смотреть на него. Не могу смотреть ему в лицо. Если сделаю это, то он увидит мои слезы. Разочарование. Потерю. Все это. Все это результат того, что мы создали. Я никогда не смогу вернуть то, что сделала, так же как и он, и это обжигает. Это, блять, обжигает до глубины души. Это обжигает, потому что хочу, чтобы все было хорошо. Я хочу, чтобы он был в моей жизни. Чтобы он был в ее жизни. И есть большой шанс, что этого никогда не будет.
Его пальцы оборачиваются вокруг моего плеча, в то время как медленная и красивая мелодия наполняет комнату. Я закрываю глаза, пытаясь успокоиться. Его пальцы спускаются вниз по моей руке, останавливаясь у ладони. Он берет ее и медленно поворачивает меня, пока я не встречаюсь с ним лицом к лицу. Я смотрю ему в глаза, и мое сердце ощущается так, словно собирается выпрыгнуть из груди.
– Не думай, что я не исправил бы это, если бы смог.
Если бы смог.
– Но я не думаю, что что-то настолько ядовитое может быть исправлено.
 Ядовитое. 
– Если бы я знал то, что знаю сейчас, тогда я бы никогда не позволил этому произойти. Это моя вина, Катя. Я должен жить, не имея семьи. Я всегда хотел этого из-за своего эгоизма и испорченного сердца.
 Семья, которую он всегда хотел.  
– Ты чертовски драгоценна, Катя. И это я заставило тебя задуматься об убийстве. Ты действительно веришь, что, то, что мы имеем прямо сейчас – это здоровая и хорошая обстановка для этой малышки?
Я не хочу признавать этого. Не хочу.
Я не буду.
– Если это то, чего ты хочешь, – шепчу я, опуская глаза, – тогда все решено.
– Посмотри на меня.
Я не делаю этого.
– Катя, блять, посмотри на меня.
Я поднимаю глаза и встречаюсь с ним взглядом. Мы так долго смотрим друг на друга, что мои ноги начинают дрожать. Я хочу что-нибудь сказать, но я просто не знаю, что сказать. Согласна ли я? Или не согласна? Я люблю тебя? Я ненавижу тебя? Слеза прорывается и стекает вниз по моей щеке, но он ловит ее своим большим пальцем до того, как она достигает моей верхней губы.
– Потанцуй со мной, – говорит он, притягивая нас.
– Маркус.
– Потанцуй со мной.
Он оборачивает свое тело вокруг моего, кладет руки на мои бедра, и мне не остается ничего, кроме как поднять руки и обернуть их вокруг его шеи. Мои пальцы находят отбившийся локон волос у самого основания шеи, и я оборачиваю вокруг него палец, когда мы начинаем двигаться в центре гостиной. Мы двигаемся медленно под песню «Чувствую себя, как дома», и слова так цепляют меня, что не знаю, смогу ли когда-нибудь от них избавиться.
Его глаза на моих.