Потоп

Это совершенно недопустимая экономическая ситуация.
И решать ее придется технически, на удалении.
Он может гордиться собой, он сумел подобрать правильного человека, который ради своей идеи готов свернуть — и свернет — горы.
Боровиков чем-то, как все ему подобные люди, напоминает изобретателя вечного двигателя. Если он, не дай Бог, умудрится когда-нибудь впасть в маразм, все это вылезет на поверхность и станет очевидным любому младенцу.
Он будет доказывать, что Солнце — это Луна, а вовсе не наоборот, а Марса вообще не существует, и все приготовления к экспедиции на красную планету следует притормозить.
Да мало ли что взбредет в полоумную голову.
Полоумная — наполовину умная, такая и нужна.
Его ведь даже не удивил Коротаев, который хуже своих откровенных урок-опричников. Он не заметил собак-людоедов. Ему мерещится, что такая охрана у каждого депутата, и это заблуждение в нем следует всячески поддерживать.
И еще в отчете — но уже в устном — будет сказано, что операцию необходимо ускорить. Руководство настаивает на реагенте, благо химики обещают наибольший эффект.
Стоит ли им дожидаться показательных выступлений? Может, начинать уже прямо сейчас, ведь пять метров — это не шутка? Лучше использовать этот реагент как запасной вариант.
Настроение у депутата немного испортилось.
Лидер обожает эффекты.
Он так и выразился: пускай звено используют на полную катушку, И сам себя поправил: «на кадушку». И засмеялся раскатистым смехом.
Но это дни.
А Коротаев доложил, что друг депутатова детства, астроном-академик, шпионил вовсю, причем — и это неслыханная редкость — якобы по собственному почину. По собственному, да? Собирал информацию, слушал… не записывал ли чего? На дому ничего не нашли, туда послали сразу.
Что успел рассказать и кому?
Да похитил алмазы. И вот их не сыскали, он успел их передать каким-то неведомым хозяевам. Казалось бы, что с того?
А то, что время не пошло, а помчалось.
Конечно, предателя незамедлительно ликвидировали, и Коротаеву даже не нужно было приказывать.
Конечно, раз лидер настаивает, они постараются дождаться показательного полета.
Но как бы им не дождаться силового вмешательства и спутывания карт. По простоте душевной Боровиков запросто выболтает многое, без всякого злого умысла.
Возможно, еще не поздно его заменить?
По все приходившие на ум кандидатуры относились к числу людей совершенно свихнувшихся и пребывали в местах, куда соваться было бессмысленно.
Касьян Михайлович по-прежнему виделся идеальным лидером.
Он уберет и первых хозяйствующих субъектов, и вторых, а фракция выведет третьих, а там и дорога в Первопрестольную откроется. Хотя известные службы уже будут настороже: предупрежден, значит, вооружен. Но и игра немаленькая.
Боровиков уже заказал себе тем временем третий бокал.
Наполненный доверху.
— Есть такие люди, — загодя оправдался он перед собеседником, — которые пьют себе, пьют, просто бухают — и не становятся алкашами. Пьянеют, но в приятной пропорции.
«Пропорции у вас слоновьи, дистанции огромного размера», — подумал тот и ничего не сказал — лишь посмотрел, как лихо тяпнул Касьян Михайлович.
Что ж — подошьем, коли будет злоупотреблять и мешать предприятию. Пока пусть наливается, бочка не выпита. На дне еще плещется ром… и пятнадцать чертей теснят друг друга на сундуке мертвеца… Хотя это мелочь, спиртная пропорция.
Многочисленных мертвецов.
— Что ж, не смею вас задерживать, приятного аппетита, приятной поездки, — медик встал.
Боровиков с чувством пожал ему руку.
— Бывай, дружище.
Выйдя на улицу, медик, депутат Афиногенов, немедленно связался с Коротаевым.
После ликвидации астронома они находились в непрерывном контакте.
— Доложите обстановку, — потребовал он.
— У нас новые проблемы, — коротко доложил тот. — Во-первых, мы так и не нашли проклятую панаму.
— Какую, к дьяволу, панаму? Зачем вы меня грузите мелочами? Это мой, что ли, уровень, а не ваш?
— Панаму, потерянную во время акции, — терпеливо повторил Коротаев, наслаждаясь, о чем он и не подозревал, последними часами зрячей жизни. — В особняке орудует крот, пособник врага. Кто-то прибрал ее с тропы.
— Обычный вымогатель, — пробормотал Афиногенов.
— Хочется верить. Мы произвели перезахоронение, подложили ко второму.
— К какому еще второму? Кто это второй?
— Вот это уже несущественно, — Коротаев старался говорить непринужденно, уверенно и даже нагло, но знал, что вот сейчас-то и разразится шторм. — Вторым был тот, кто точил лясы с неустановленным жлобом, у ворот. Тот явился якобы для продажи мебели. Назвался представителем австрийской фирмы. Мы пробили по нашим каналам, такая действительно есть.
— Данные на жлоба? — быстро спросил медик и включил записывающее устройство.
Коротаев продиктовал данные господина Лошакова.
— Взяли?
— Не успели, ушел.
— Так.
Теперь Афиногенова душила ярость. Никакой не вымогатель и никакой не придурочный профессор. Внедрение со всеми вытекающими.
— Готовиться к нападению, после — отстраняетесь от дела, — сказал депутат.
— Вас понял.
— Примите меры к розыску незнакомца.
— Уже принимаем.
— Готовить объект к консервации.
— Сейчас приступим.
Черт подери, а сколько же всего может оказаться у этого придурка на даче?
У доктора Афиногенова вдруг отчаянно разболелась голова.
— Вы идиот! — заорал он в мобилу. — Вы полный, безнадежный, клинический идиот и подобрали себе в команду еще больших кретинов, хотя я просто не представляю, как такое возможно.
— Так точно, — отозвался Коротаев голосом робота.
  
Глава шестая
 
СОЮЗНИК
 
Приусадебный участок был залит светом, и на асфальте с проплешинами гравия, где стояли уродливые, теперь уже побитые пулями современные шедевры каменного зодчества, а также при клумбах вытянулась не особенно длинная цепь мордоворотов.
Оставшиеся в живых богатыри были уложены рылами вниз, а руки заведены за спины и уже закованы в браслеты.
Генерал Ясеневский, человек опытный, находился рядом. Как и подозревал Рокотов. Он и не думал просиживать штаны ни дома, ни в кабинете, которые часто уравнивались у него в правах.
Он обосновался на маленькой местной базе — скорее даже, в филиале базы, как в часовенке при храме, — и ждал развития событий.
Поэтому на территорию недавнего штурма он прибыл первым, с доверенными людьми, опередив коллег, конкурентов, спасателей, прессу и прочих посторонних. Здесь и так предостаточно всякой сволочи.
Доверенные, проверенные и преданные лица хорошо знали свое дело. Они выставили оцепление, которое уркам Коротаева и не снилось.
— Честное слово, — генерал Ясеневский так и сказал Коротаеву. — Поверь мне на слово. Отныне ты, мерзавец, будешь видеть только сны.
На это уже бывший начальник службы безопасности Касьяна Михайловича глухо ответил, что не имеет понятия, что именно будет видеть сам Ясеневский, ибо покойники не склонны делиться сновидениями. Но именно такого рода сны генерал увидит в не столь отдаленном будущем.
— Думаешь, если слепой — то в тираж? Ошибаешься, начальник. Я тебя, суку, выкопаю из-под земли. Умеют же это делать слепые кроты… Целые огороды губят! А ты давай, зарывайся в землю поглубже, это мой тебе душевный и последний совет.
«Скорая помощь» прикатила непостижимо быстро, и Коротаева, тоже в наручниках, препроводили внутрь в сопровождении двух генеральских бойцов — конечно, тоже доверенных и испытанных.
— Тебе повезло-то как, — шепнул ему на прощание генерал. — Поедешь в специальную клинику. Таких на всей планете — единицы. Тебя, конечно, посторожат. Или предпочитаешь местную больничку? Там умирают быстро и с гарантией…
Сперва Ясеневский собирался отправить пациента в специальную клинику ФСБ, но передумал, решив, что операция в самом разгаре. Неизвестно пока, чем обернется дело, и лучше подобрать надежный гражданский объект, обеспечив охрану.