Потоп

— Касьян Михайлович, — Он привстал, налил хозяину, себе не стал. — Ведь вы человек добродушный, не злой. Откуда вдруг взялась такая кровожадность? Вам наплевать на своих сограждан? Я сознательно избегаю слова «избирателей».
На лбу Боровикова вздулась такая фиолетовая жила, что даже видавшему виды Рокотову стало не по себе.
«Сейчас кондратий хватит», — обреченно подумал он.
Он понял, что Ясеневский целенаправленно и безжалостно актуализировал одну из сверхценных идей Касьяна Михайловича.
Депутат вскочил на ноги. Стакан опрокинулся.
— Да вы знаете?! — заорал он. — С вашей дамбой! С вашими финтифлюшками! Все утонут рано или поздно! Город должен был быть выстроен здесь…
— Но Петр уже умер, — мягко напомнил ему генерал. — Или вы готовы сию минуту заявить, что вы и есть Петр? Если так, то…
Это напоминание в сочетании с комментарием не произвело на думца никакого впечатления.
— Заговор! — завопил он на весь дом. — Шведские козни! Я уверен, что они и сейчас…
— Помилуйте…
«Блин, еще на шведов свалят свое бурение», — озабоченно подумал Рокотов, хотя и не представлял себе, как такое возможно. Международный скандал… Может быть, цель в этом? Да ну! Бред, оказывается, штука заразная.
Внезапно глаза депутата стали красными. Он пригнулся, скрючил пальцы и чуть ли не двинулся к гостям на четвереньках.
Голос его приобрел шипящие, змеиные нотки.
— Все равно граду быть, — прошипел он негромко. — Здесь. Вот на этом самом месте.
— Вы сумасшедший, — коротко резюмировал Ясеневский и встал. — Во дворе дежурят врачи. Влад, кликни их.
— Ах, сумасшедший? Так быть посему! Вот как ведут себя сумасшедшие! Запеленать меня решили? Не получится!
И всей своей тушей Касьян Михайлович врезался в оконную раму.
Господь хранит дураков, пьяниц и, вероятно, иногда — сумасшедших. Зачем — неведомо, ведь Бог лишает рассудка, когда намеревается наказать.
С другой стороны — блаженны нищие духом…
В общем, сущая неразбериха с этими душами.
Окрестности наполнились стеклянным звоном. Кто-то из нового персонала уже готовил оружие, подозревая очередное нападение.
По пологому скату крыши Боровиков скатился в кусты крыжовника. Оттуда, все в том же халате, он опрометью бросился бежать к воротам.
Сцена была, скорее, комической: в проеме — санитары с растопыренными руками, наподобие вратарей, на которых мчится разгоряченный форвард.
Он расшвырял их как котят.
Ясеневский, глядя, как за Боровиковым гонится Влад, отдавал распоряжения в рацию.
Влад не санитары, ему легче.
Прыжок — и несильный удар по затылку. Да и весил Рокотов немало — через секунду депутат Госдумы Касьян Михайлович Боровиков уже лежал ничком в пыли и терпеливо ждал, когда ему скрутят руки.
Их бы скрутили, не ударь в сантиметре от Влада пуля.
Он тут же скатился в канаву и залег там, санитары бросились врассыпную, охрана еще только выбегала на позицию, а Боровиков уже вновь, как ни в чем не бывало, бежал себе, теперь уже по шоссе.
Он махал руками, выкрикивая попутку.
Кто-то сердобольный, на беду, помог ему.
— Номера! — крикнул Рокотов, не поднимая головы. — Номера запомните!
* * *
Фонтанчик пыли взметнулся возле его левого виска, оцарапав кожу. Снова снайпер. Вероятно, тот же, что завалил Шныгу. Значит, теперь мишень — это он. Высоко же его ценят на думском-то уровне.
Ну поглядим.
Позиция была крайне неудобной, Влад еще раз перекатился и успел лишь прикрыться створкой ворот. Но высовываться все равно придется. Такое выжидание может длиться часами.
— Влад, — заговорила рация в кармане голосом Ясеневского. — Тебя прикроют. Сейчас тут пройдутся крупным калибром, и он притихнет. Ты видел, откуда стреляли?
— Во второй раз засек.
— Молодец. Жди. Как пойдет круговая стрельба, сразу выходи на цель.
— Вас понял, жду.
Скоро солнечный зеленогорский день разорвала оглушительная пальба. Прыснули белки и зайцы, умолкли птицы, посыпалось зеленое крошево.
— В зеленку! В зеленку, Влад! — кричал Ясеневский.
Но Рокотов уже давно очутился в «зеленке». Теперь было намного легче. Ему не хотелось стрельбы, он предпочитал работать либо ножом, либо гранатой.
Круговая очередь повторилась, и карьера Влада едва на том не закончилась.
Вот же козлы!
— Отбой, — забормотал он в рацию. — Я на месте. Начинаю поиск.
Снайпер, конечно, видел, что Рокотов пересекал шоссе в одиночку, — если у него было время увидеть. Но уверенным в этом он быть не мог. С другой стороны, Влад тоже не знал, столкнется ли он с одиночкой или с целым отрядом.
Нет, отряд при такой аранжировке вокруг маловероятен.
И сразу увидел ЕГО.
Рокотов даже растерялся от такого везения. Поджарый парень, одетый по-городскому, валялся под деревом и морщился от боли в ушибленной, судя по всему, ноге. Ну у него и амуниция! Целый склад, но главное — новейшая винтовка с глушителем, каких и Влад не видел.
При виде противника Снайпер неожиданно легко вскочил на ноги. Не шибко приложился, видать.
— Иностранный парашютист? — прищурился Влад, похаживая кругами и внимательно следя за руками Снайпера. — По-нашему — дальнобойщик?
Тот неожиданно улыбнулся:
— Вы бы еще ракетой жахнули. Я не волшебник… Вы же от поселка камня на камне не оставите — лишь бы воробья вроде меня изловить…
Усыпляет бдительность. Вызывает на дружеский контакт.
— Что ты ходишь кругами и топчешься, как медведь перед сраньем? Ты же видишь, мне в тебя не выстрелить. Давай, веди меня…
Чего захотел, голубчик! Вести его, волка такого…
В глазах снайпера действительно горело адское, волчье пламя.
Рокотов решил немного подыграть:
— Вот ты хороший парень, симпатичный. На хрена ввязался ишачить на дядю?
— А ты?
— Я на государство…
— Ах, мы продвинутые, идейные…
Влад не умолкал, гипнотизируя волчий огонь, шаманствуя и заклиная его.
«Все же биология крупных хищников мне тоже пригодилась. Иной раз даже больше прочей…»
— И все-таки… Ладно — я. Я враг. Я выбежал, я мишень. Меня тебе заказали наверняка, в конце концов.
— Кто — не поделишься?
— Ну что ты. Разве только в ваших застенках.
— А у вас нет застенков?
Услышав этот вопрос, снайпер почему-то вдруг вспомнил недавно виденного типа с перебинтованным лицом. И вопрос Рокотова не показался ему странным.
— Это ты глаза человеку выколол? — вдруг выпалил он, рассчитывая на неожиданность.
Не воробей никакой, а крупная и хищная, хорошо осведомленная птица, перелетная, много где побывавшая.
И Влад смутился. Этого вопроса он не ждал — на то и была надежда снайпера. Он метнулся вперед, ухватил Влада за щиколотки и дернул на себя. Затем в мгновение ока выдернул из-за пояса пистолет, но тут же заработал сокрушительный удар в промежность.
Пока он корчился в траве от боли, Рокотов обыскал его: да, прилично вооружен. А винтовка — вообще трофей Виннету, сына Инчу-чуна.
— А вот теперь пойдем, — пригласил он снайпера.
Тот изогнулся рыбкой и ударил Влада подошвами в затылок. Влад выронил нож и теперь отступал, а воздух перед ним рассекался со свистом.
— Спокойно, спокойно, — хмурился Рокотов.
Отступая, он шарил позади себя руками, пока не наткнулся на подходящий древесный ствол. Оттолкнувшись, он взмыл в поднебесье и крестообразно схлестнул ноги на жилистой шее снайпера.
Тот бросил оружие, закатил глаза, на лице его нарисовалось изумление.
Потом он умер.
Очень быстро, секунду спустя.
Переломы верхних шейных позвонков чаще всего оказываются несовместимыми с жизнью.
Рокотов, тяжело дыша, уселся на пригорок, вынул рацию. И как не пострадаю?
— Груз двести, — сказал он, тяжело дыша.
— Уверен?
— Можно измерить линейкой.
— Как сам?
— Размялся.
— Наши тебя не задели?
— Нет, но в штаны рисковал наложить. Они бы внимательнее, что ли… Все же видели, что я перешел.