Вулкан любви

– Мы были бы рады сделать все, что надо, но у нас не так много запасов…
Не успели эти слова слететь с ее губ, как кто-то закричал:
– У меня есть цыплята! В фактории есть мука!
– А у меня сохранились консервированные персики! И прежде чем она успела что-либо ответить, мужчины уже бросились за продуктами.
Похоже, чтобы оплатить разгрузку двух фургонов, надо было накормить весь поселок.
– Думаю, тебе не стоит пока выходить из дома, Саманта, – заметила Элис Нили, с утра уже колдовавшая над остатками вчерашнего ужина. – Люди настроены довольно доброжелательно, но кто знает, что произойдет, если ты выйдешь к ним одна.
Саманта и без того ощущала крайнее беспокойство. Восторги Эммануэля потеряли всякий смысл с того самого дня, как он оставил это место. А может, он и не делал этого, по крайней мере самостоятельно? А если кто-то убил его, то не сохранил ли убийца вражды ко всему семейству Нили?
Смерть витала совсем рядом, и казалось, самое лучшее – это спрятаться. Необходимость в отце ощущалась как никогда, но большую часть жизни Саманта его не видела и умела справляться сама. Она не была мечтателем, подобно отцу. Она была добытчицей и обеспечивала семью.
– Я надену пояс с пистолетом и возьму винтовку. Непохоже, чтобы кто-нибудь собирался приставать ко мне. И потом, еще рано, чтобы кто-то из них уже был на ногах. Я вернусь до того, как они обложат дом, обещаю.
Элис слабо улыбнулась:
– Доктор Рэмси держится как джентльмен. Ты как будто чем-то тронула его?
Чувствуя неловкость от такого замечания, Саманта переминалась с ноги на ногу, ожидая, когда можно будет уйти.
– Я никогда прежде не встречала таких докторов. Мужчины здесь другие. И мы еще воспользуемся этим, я уверена.
Мужчины повсюду одинаковы, и Саманта не смогла бы «воспользоваться этим», но она согласно кивнула и выскользнула из дома. Мужчины и мысли о них вызывали тревогу, но в седле и с оружием она чувствовала себя увереннее. В предрассветном лесу не надо будет думать ни о них, ни об их лицемерии, ни об их недвусмысленных прикосновениях. Она представит себе, что единственные на земле живые создания – это поющие в листве птицы да кролики, которых она собиралась настрелять к обеду.
Солнце в горах встает медленно, но Саманта с удовольствием покачивалась в седле, пробираясь по усыпанным хвоей тропинкам, и с наслаждением вдыхала свежий лесной аромат. Настоящий рай! Даже не хочется нарушать всю эту красоту выстрелами. Может, когда-нибудь какой-нибудь индеец научит ее пользоваться луком и стрелами. Так гуманнее.
Погруженная в свои мысли, она не сразу заметила впереди тень, скользящую от дерева к дереву. Глаза ее сузились: ни одно известное ей животное не двигалось так неловко; это скорее всего человек.
Взяв винтовку наперевес, Саманта отпустила поводья и съехала с тропы, направляясь к поляне, ибо незнакомец двигался туда же. Возможно, он обнаружил там уток в пруду? От этой мысли у нее даже слюнки потекли. Она спешилась, привязала лошадь к дереву и, укрывшись у края поляны, взглянула перед собой.
Никакого пруда. Девушка разочарованно вздохнула, но осталась на месте, и то лишь потому, что знала: другой охотник затаился где-то рядом и вот-вот выстрелит. Но единственным животным, которое она видела, был оседланный конь: наклонив голову, он пил воду из маленького ручейка. Странно, в этих горах достаточно дичи, чтобы еще и охотиться на оседланных лошадей.
Лишь мгновение спустя Саманта увидела рядом с конем спешившегося всадника. Она вскрикнула, предупреждая его об опасности, и прицелилась в затаившегося охотника. Но тот выстрелил первым.
Испуганный конь заржал и взвился на дыбы. Саманта послала пулю в сторону нападавшего, предупреждая новый выстрел. Человек у ручья тоже выстрелил и пошатнулся. Таинственный охотник успел, однако, исчезнуть. К ужасу Саманты, незнакомец упал на колени, выронив ружье, а его конь вновь поднялся на дыбы.
Не думая об опасности, Саманта выскочила из укрытия. С дикими от испуга глазами конь яростно гарцевал рядом с упавшим хозяином. Шумно выпуская воздух, огромный жеребец, норовистый и очень возбужденный, неистово тряс нечесаной гривой. Такой в пять минут мог растоптать человека.
Схватив его за поводья и бормоча ласковые слова, чему она научилась от отца, девушка отступила назад. Лошади были ей не в диковинку. Отец владел лучшим в стране заводом, пока не начал новое дело. Жеребец испуганно фыркал, пытаясь освободиться, но она терпеливо успокаивала его. Все еще подрагивая, он наконец остановился.
Теперь девушка обернулась к раненому. Он по-прежнему стоял на коленях, пытаясь подняться. По руке его из раны в плече стекала кровь. Это был настоящий великан – мужчины огромнее, чем этот, ей еще не попадались. А может, он казался большим просто потому, что был близко и нуждался в помощи? Как бы там ни было, когда она подошла к нему вплотную, у нее от страха перехватило дыхание и сжалось сердце.
– Обнимите меня за плечи. Я помогу вам взобраться в седло.
Ответом был затуманенный болью, презрительный и холодный взгляд, стоило лишь ей опуститься на колени.
– Я справлюсь сам. Ступайте, откуда пришли. Задетая такой грубостью, Саманта сначала решила так и поступить. Махнуть рукой – пусть сам тут возится. Однако не в ее правилах было оставлять в беде беспомощных. Холодно улыбнувшись, она вытащила у него из кармана платок и плотно прижала к ране.
– Теперь понятно, почему вас хотели пристрелить. Держите платок, надо унять кровь. – И не спрашивая уже ни о чем, она положила его здоровую руку себе на плечи, помогая встать.
Он и вправду был очень тяжелым. Поднявшись на ноги, Саманта вся изогнулась под его весом. Она было решила, что он нарочно навалился на нее всей тяжестью, но покосившись, увидела, как закрылись от боли его глаза. Платок не помог, и кровь опять потекла по рукаву темной рубашки.
Саманту беспокоила кровопотеря, но надменная искорка из-под его прикрытых век заставила ее выпрямиться.
– Так я вряд ли вам помогу. Нет ли тут поблизости местечка, где можно было бы вас оставить, пока я позову на подмогу?
Он пристально посмотрел на девушку. Нет, клетчатая рубаха и жилет больше его не обманывали: перед ним стоял отнюдь не мальчишка. Он медленно кивнул:
– Выше по тропе – хижина. Я попытаюсь добраться до нее.
Саманта с облегчением вздохнула – по крайней мере ее помощь больше не отвергают. Жалея, что не сообразила перевязать рану до того, как подняла несчастного, она двинулась в указанном направлении. За больными всегда ухаживала мать, у нее самой опыта не было.
Шатаясь от напряжения, они молча поднимались по пыльной тропе в сосновом лесу. Для убийцы, будь он еще поблизости, они представляли великолепную мишень, но он явно сбежал, едва обнаружил свидетеля. Очко в ее пользу, думала Саманта, еле передвигаясь под тяжестью незнакомца. Увеличить счет можно было, наверное, только поставив ей в заслугу то, что она еще не рухнула на землю. Интересно, хватит ли у нее сил добраться до места?
Хижина казалась не более чем грудой неровно сложенных бревен, но все же была хоть каким-то укрытием. Тем не менее оставлять раненого в таком месте, пока она сходит за помощью, было как-то тревожно.
Он соскользнул на подобие низкого ложа у стены. Глаза его вновь закрылись, и прядь темных кудрей упала на лоб, подчеркнув бледность лица. В панике Саманта выхватила платок из его обессилевших пальцев и попробовала прижать к зияющей ране в плече, но кровь и грязные обрывки ткани мешали, и она плохо представляла, что делает.
– Надо сходить за помощью. Я не знаю, что делать.
На ней не было даже нижней юбки, чтобы разорвать на лоскуты для перевязки. Что делают мужчины в такой ситуации? Да, рвут рубашки. Окрыленная этой мыслью, она оглянулась вокруг в поисках чего-нибудь похожего.
– Снимите мою рубашку. Используйте чистую сторону. – Его слова походили скорее на стон, чем на распоряжение, но эффект возымели тот же.