Чужое гнездо

Дэйзи задумалась, сравнивая себя со своими подругами. Кэти увлеклась компьютерами, Сара стала финансовым советником, а Труди работала в туристическом агентстве. Что в них было такого, что делало их такими амбициозными и трудолюбивыми?
Конечно, все они учились лучше нее, а после окончания школы продолжали образование на всевозможных курсах, но у всех троих была одна общая черта, которую она как-то упускала из виду раньше: все ее подруги вышли из другой среды.
Она внезапно поняла, почему они так часто подтрунивали над ней. Труди выросла в муниципальной квартирке в Хаммерсмите, Сара и Кэти отдалились от своих семей и с восемнадцати лет жили самостоятельно. Ни одна из них никогда не имела ни материального достатка, ни любящих и умных родителей, которые помогали бы им в жизни. Поэтому неудивительно, что они так стремились к обладанию благами, и, в отличие от Дэйзи, добиться их могли только упорным трудом.
Дэйзи стало стыдно за себя. Она встала с кровати и натянула джинсы и тенниску, чтобы вывести Фреда на прогулку. Пока она шла вниз, по направлению к Турнхам Грин, а Фред упрямо тянул поводок, стараясь добраться до травы, мысли ее вернулись к Люси. Ей хотелось знать, сильно ли поранила руку сестра, и смогут ли они сегодня помириться.
Небо было грязно-серого цвета, собирался дождь. Но прогулка с Фредом немного улучшила ее настроение — уж очень забавно он обнюхивал каждое попадавшееся на пути дерево, фонарный столб или скамейку.
Последние несколько дней и пес пребывал в большой растерянности. Он то и дело подходил к спальне родителей и заглядывал в двери, словно надеясь увидеть там Лорну. Когда она начала проводить целые дни в постели, он взял себе за правило являться туда, чтобы составить ей компанию, хотя до ее болезни вход в спальню был для него категорически воспрещен. Теперь отец снова прогонял его вниз, и бедный Фред не мог взять в толк, что случилось с Лорной.
«А ведь он, — подумала Дэйзи, — теперь фактически стал моей собакой».
В этом заключалась еще одна проблема: что делать с Фредом, когда Дэйзи вернется на работу? Вряд ли будет справедливо держать его целый день взаперти, он не привык к такому обращению.
Дэйзи гуляла намного дольше обычного, потому что Фред норовил удрать всякий раз, как только она пыталась взять его на поводок. Когда она открывала входную дверь, отец как раз спускался вниз по лестнице, уже одетый в домашние брюки и хлопчатобумажную трикотажную рубашку.
Он нахмурился, увидев ее.
— Я думаю, нам следует поговорить, — резко бросил он.
Дэйзи поставила чайник на огонь и начала накрывать стол к завтраку.
— Оставь это, — нетерпеливо сказал отец. — Я хочу знать, о чем ты, ради всего святого, думала, когда ударила Люси ножом.
— Я не делала этого, — с возмущением произнесла она и попыталась объяснить, что Люси сама виновата, поскольку схватила ее за волосы.
— Все это мне известно, — бросил отец. — Том рассказал мне. Но как ты могла додуматься до того, чтобы угрожать ножом сестре?
— Потому что она набросилась на меня безо всякой причины, — ответила Люси, дотрагиваясь до носа. — Она вела себя как безумная. Я схватила нож, чтобы она оставила меня в покое. Ты бы слышал, что она говорила!
— Это не оправдание, — настаивал он. — Люси только что побывала на похоронах своей матери, и Господь свидетель, она была вне себя. Ведь ты же видела, что она не может контролировать свои поступки?
— Это были похороны и моей матери, и я тоже была расстроена, — звенящим от обиды голосом выкрикнула Дэйзи. — Мне начинает казаться, что ты разделяешь мнение Люси о том, что я — кукушонок в чужом гнезде и что у меня нет никаких прав или чувств, — добавила она, и глаза ее наполнились слезами.
— Конечно, я так не считаю, но ты на пять лет старше, и можно было бы ожидать от тебя большей сдержанности, — сказал он, побагровев от раздражения. — Я больше не потерплю никаких скандалов между вами.
Дэйзи всегда недоставало выдержки, наоборот — она шла напролом там, где следовало бы остановиться и поразмыслить. Уязвленная тем, что отец, судя по всему, считает ее виновницей вчерашней стычки, она выпалила:
— Ну что же, большое тебе спасибо, папочка, за то, что ты не забыл, как я ухаживала за мамой все эти недели. Люси было наплевать на нее, пока она была жива, потому что она ни разу даже не вымыла ей голову. Я одна занималась этим все последние дни, не получая никакой помощи!
Она остановилась перевести дух, и не обнаружила ни малейших следов сочувствия на лице отца — только еще не угасшее раздражение.
— Я уеду прямо сейчас и найду себе какое-нибудь жилье, — добавила она. — Тогда, может быть, ты поймешь, какова на самом деле эта маленькая дрянь — Люси.
Дэйзи повернулась и выбежала из кухни. Пока она взбегала наверх, к себе, по лицу ее текли слезы. Она второпях швырнула кое-что из вещей в большую сумку, и спустя несколько минут уже с грохотом захлопнула за собой входную дверь, поспешно направляясь к машине. Достойно удивления, но ее «фольксваген» завелся с полуоборота, хотя обычно ему требовалось немало времени, чтобы решиться на такой подвиг, и Дэйзи поехала по направлению к Эктону, где жил Джоэль.
До того, как они с Джоэлем познакомились, он служил в военно-морском флоте, а вернувшись в Лондон, купил себе жилье. Он с большой неохотой показал Дэйзи свою «резиденцию» вскоре после их первого свидания, и она сразу поняла, почему. Это была крохотная квартирка с двумя спальнями на третьем этаже в обветшалом муниципальном доме. Единственным ее достоинством была дешевизна. У Джоэля не было мебели, если не считать кровати, холодильника и газовой плиты; даже занавески на окнах — и те отсутствовали.
Ожидая начала занятий в полицейской школе, он многое здесь переделал. Сменил обои и развесил ковры, так что в комнатках теперь стало довольно уютно, но из-за грязных и ободранных бетонных лестниц и площадок между этажами дом все равно производил гнетущее впечатление.
Дэйзи открыла собственным ключом, потому что не рассчитывала застать Джоэля дома. К ее изумлению, когда она закрывала за собой входную дверь, он появился в прихожей, облаченный в одни трусы.
— Вот тебе и раз! — удивленно воскликнул он, и тут Дэйзи разрыдалась.
Джоэль был крупным парнем — шесть футов сплошных мускулов. У него были коротко остриженные, как у рядового-первогодка, каштановые волосы и мощная шея. Но лицо оставалось на удивление мальчишеским, с молочно-розовой кожей, длинными ресницами и мягкими полными губами. В нем сочеталось множество прямо противоположных качеств. Он выглядел суровым, но умел проявлять поразительную нежность; он играл в регби, но увлекался поэзией. В машине у него вечно гремел хэви-метл, но дома он предпочитал классическую музыку.
Дэйзи рассказала обо всем, что случилось, и он отвел ее в спальню, усадил на неприбранную кровать и отправился на кухню заваривать чай.
Как обычно, его жилье напоминало свалку. Всякий раз, попадая сюда, Дэйзи наводила порядок и складывала его одежду, но в следующее посещение вновь заставала полнейший беспорядок. Гладильная доска использовалась самым причудливым образом. Сейчас на ней стояли ботинки Джоэля. Нередко ей приходилось видеть на ней пустые коробки из-под готовой еды, пивные банки, но крайне редко — утюг. Тем не менее, Джоэль был очень чистоплотен. Ногти его всегда были аккуратно подстрижены, от него пахло мылом и чистой кожей, даже ноги у него не потели, как у большинства мужчин, которых она знала.
— Я думаю, тебе не стоило удирать таким образом, — безжалостно произнес он, вернувшись с дымящейся чашкой чая для нее. — Твой отец сейчас переживает самый серьезный кризис, который когда-либо выпадал на его долю, и он не справится с ним, если ты будешь продолжать скандалить с Люси.
— Но ведь это все она! — с негодованием воскликнула Дэйзи. — Я хотела, чтобы мы были друзьями, а она — нет. Она просто ненавидит меня.
Джоэль выглядел встревоженным.
— Я хотел бы побыть с тобой еще немного и поговорить об этом, но мне пора на работу, — произнес он, направляясь к стулу, на котором висела его форма. — Вернусь не раньше шести. Конечно, ты можешь остаться здесь, но я не думаю, что это наилучшее решение.