Сказочник (СИ)

Какого, собственно, черта? Он вполне может написать прямо сейчас: все равно Морковка держит телефона на беззвучном. Ответит, когда сможет.
Написав ей нейтральное: «Эйфелева башня стоит, в Париже снег и подготовка к Рождеству», Тимур причесал пятерней влажные после душа волосы, разглядывая несколько сообщений от Кати. Сперва она написала, что освободиться в шесть, потом извинилась, что планы меняются и предложила встретиться в восемь в ресторане его отеля. Тимур уже корил себя за то, что опрометчиво сказал, где остановился. На второе сообщение так и не ответил, надеясь, что Катя верно истолкует молчание.
Через пару минут ответила Ася.
МОРКОВКА: А у нас слякоть, грязь и раздолье для микробов. Привези немного парижского снега в банке.
БЕС: Что ты будешь с ним делать?
МОРКОВКА: Суну в него ноги и буду всем говорить, что топтала французский снег!
Тимур улыбнулся, представляя ее сидящую с босыми ступнями в тазу. Кажется, Ася была из тех девушек, которые достаточно безумны для такой выходки.
БЕС: В следующий раз возьму тебя с собой, и с удовольствием изваляю тебя во французском снегу всю с ног до головы.
Только после затянувшейся паузу он вдруг сообразил, что сказал в будущем времени. И то, что ему казалось вполне осуществимым, для перепуганной девчонки могло выглядеть навязчиво. Или слишком быстро?
МОРКОВКА: Я никогда не была в Париже и не думаю, что когда-то там побываю.
Не в этой жизни.
БЕС: В жизни нет ничего невозможного, маленькая.
МОРКОВКА: Я буду повторять эти слова вместо утреннего кофе.
БЕС: Я серьезно. Хочешь, организую тебе билеты? Тиму уже можно летать, и всего четыре часа перелета. Завтра вечером будете у меня.
БЕС: Соглашайся, маленькая. Не хочу, чтобы ты раздумала со мной целоваться.
МОРКОВКА: У меня нет визы. Но твое предложение — лучшее, что я слышала в жизни, Сказочник.
Тимур мысленно от всей души выругался.
И когда Ася спросила, чем он собирается заниматься, в дверь номера постучали.
— Не делай такое лицо, будто не рад меня видеть, — улыбнулась Катя Онегина, стряхивая на порог меховую шубку, под которой не было ничего, кроме загорелого тела в полупрозрачных стрингах. — Трахаться хочу. Есть, что предложить?
Вот же хрень.
Тимур попятился, но все равно угодил в ее объятия. Катя обвила его шею руками, легко подтянулась, обхватывая ногами за талию и крепко сплела лодыжки у него за спиной.
— Я понимаю, что ты приятно удивлен и шокирован, но, может быть, прикроешь дверь? — выгнув бровь, спросила она, жадно поглаживая языком его нижнюю губу.
Тимур на автомате толкнул дверь. Руки сами собой легли ей под бедра, но уютнее от этого не стало. Взгляд метнулся к телефону: там, за тридевять земель, Морковка ждет его ответ. Или уже не ждет и готовится спать?
— Умеешь ты появляться неожиданно, — подавляя раздражение, сказал он вместо приветствия.
— Я просто очень целеустремленная, — проворковала Катя, запуская одну руку ему в волосы. — И раз ты страшно занятой молодой, не обремененный постоянными отношениями мужчина, то я решила сделать тебе сюрприз. И очень рассчитываю, что ты это как следуешь оценишь.
Пальцами второй руки Катя погладила его губы, настойчиво заставляя приоткрыть рот.
— Я очень, очень заинтересована в продолжении знакомства с твоим пирсингом, Бес.
Кто бы сомневался, что она заинтересована. Вероятно даже больше, чем в самом хозяине. Тимура так и подмывало спросить, будет ли она довольна, если он просто достанет чертову «штангу» и вручит в качестве трофея, но он промолчал.
Недотрах — не повод хамить девушке, которая практически осуществила мечту любого мужчины с яйцами.
— Катя, подожди.
Тимур осторожно, но уверенно оторвал ее от себя, поставил на ноги, мимолетом оценив фигуру. Совсем из ума выжил, собираясь отказываться от такого «подарка».
Фигура у Кати что надо: тонкая талия, подкачанный живот, спортивные ноги с натянутыми мышцами. В пупке «блестюшка» в виде изумрудной бабочки. О темпераменте черноглазой бестии можно даже не задумываться: эта запросто устроит полет на Луну.
Но… Но хотелось ту, другую. Которая, в противовес раскрепощенной, знающей себе цену красавице, не решилась даже на прощальный поцелуй в щеку.
— Накинь. — Он протянул Кате покрывало.
Девушка иронично скривила губы, скользнула взглядом по его телу, задержалась на ширинке. Да, блядь, у него встал. Естественная реакция мужского организма на красивую голую куколку. Тем более, если у этого организма секс последний раз был так давно, что лучше не вспоминать.
— Хочешь сначала поговорить? — Катя, не слишком целомудренно завернувшись в предложенную «одежду», уселась на диван. — Я бы что-то выпила.
— Покрепче или с пузырьками?
— Покрепче. От пузырьков только в носу щиплется, никакого расслабления.
Тимур про себя хмыкнул: то есть сейчас она еще и зажата? Интересно, что с ней происходит в моменты полного расслабления?
В баре был виски и коньяк, Тимур выбрал второе. Кажется, в их прошлую встречу Катя обмолвилась, что предпочитает пару глотков высокой крепости стакану разбавленного солода.
— И не присоединишься ко мне? — спросила она, принимая стакан из его рук и почти сразу делая жадный глоток, словно изнывала от жажды.
— У меня завтра весь день по минутам расписан, солнышко. Прости, но голова нужна мне светлой и ясной.
— Я знаю отличный способ хорошо выспаться.
— Я тоже знаю этот способ, но… нет, солнышко.
Ну вот, только что собственными руками отшил красивую, раскрепощенную девчонку, готовую получать наслаждение и сторицей его возвращать, не ждущую взамен признаний в любви и официальной регистрации отношений. Дурак и есть.
Причем с большой буквы.
Катя сделала еще глоток, разглядывая темную жидкость сквозь хрусталь бокала.
Улыбка медленно сползла с ее лицо, черты заострились, и вот она перед ним, Катерина Онегина во всей красе: сердитая, недовольная. Достаточно непредсказуемая, чтобы швырнуть тяжелый стакан прямо ему в голову.
— Яне вовремя? — спросила она после затянувшейся паузы.
— С чего ты взяла?
— Ты третий раз смотришь на телефон.
Твою мать. А ведь был почти уверен, что за время разговора даже глаз в сторону не отвел.
— Жду важное письмо.
— В такое время? — Катя вопросительно приподняла идеальную темную бровь, улыбнулась соблазнительно пухлыми губами, буквально предназначенными для того, чтобы поднять любого мужика к небесам. — Слушай, я же без претензий и всякой чепухи про постоянные отношения. И если дело в моем чокнутом брате, то я совершенно точно не отчитываюсь перед ним, с кем и в каких позах трахаюсь.
— Мне кажется, я давно вышел из того возраста, когда меня пугают старшие братья симпатичных девочек. — Тимур позволил себе снисходительную улыбку.
— Мне кажется, ты в принципе… вырос. — Катя снова многозначительно «облизала» его взглядом. — Не понимаю в чем проблема, Бес. Если у тебя завелась постоянная подружка, то, как я уже говорила, мне не нужны отношения, и я не претендую на твое постоянное внимание. И я совершенно точно не буду отправлять фотки, где мы ебемся в разных позах.
Тимур поморщился. Вот они, Онегины — ни слова без мата. И если к выражениям Стаса он с горем пополам привык, то Катю хотелось попросить хоть немного фильтровать слова.
— Катя, меня не интересует разовый секс, — твердо сказал он. Пора заканчивать разговор, потому что — пора признать это — Катя не сделает ничего такого, чтобы заставить его поменять решение. Даже если отказ будет означать еще одну бессонную ночь с каменным членом в трусах. — Когда-то интересовал, теперь — нет.
Старый, наверное, становлюсь, — Тимур развел руками.
— Ты становишься занудой, — беззлобно фыркнула она.
— Называй как угодно, но ты зря тратишь на меня время, солнышко.
Она залпом допила коньяк, поднялась, кокетливым жестом поправляя волосы.
Одеяло сползло с одного плеча, обнажило грудь с темно-шоколадным соском.