Бездна (Миф о Юрии Андропове)
— Говорите,— прозвучал мужской голос.
— Это Седьмой.
— Слушаю тебя, Седьмой.
— Объект сразу нашел дом, вошел в третий подъезд. Сейчас, наверно, поднимается на лифте.
— Понятно. Передай его Двенадцатому. Он на верхней чердачной площадке третьего подъезда.
— Слушаюсь!
— И мы на всякий случай тебя продублируем.
Рафт поднимался на седьмой этаж. Да, он не ошибся — это ее подъезд: впервые оказавшись с Лизой в лифте,— неужели это было всего несколько дней назад?…— он обратил внимание на смешной рисунок, небрежно, но выразительно исполненный черным жирным фломастером, рисунок украшал панель лифта: Жозефу улыбалась и подмигивала лукавая, даже, пожалуй, ехидная рожица.
И сейчас рожица улыбалась ему, подмигивая и вроде бы подбадривая: «Не робей, парень! Все будет о'кей!»
Лифт остановился. Разошлись дверцы. Американец вышел на лестничную площадку. Застекленная дверь в коридорчик, тускло освещенный, повернуть направо… Сердце бешено колотилось, и унять его клокотание в груди было невозможно.
Вот она, ее дверь! Ее! Он узнал, вспомнил: дверь обита черной клеенкой, и возле замочной скважины кусок обивки оторвался, висит рваным клоком, и у него белая изнанка.
И сейчас он висит, этот кусок обивки…
Минуту, может быть, две, Жозеф смотрел на этот клок клеенки, собрав всю свою волю: «Успокойся, успокойся, успокойся!…»
Наконец он нажал кнопку звонка. За дверью застрекотало, громко и требовательно. Тишина… Глазка в двери не было.
Жозеф позвонил еще раз.
И за дверью послышались неторопливые шаги.
«Она дома! — Жаркая волна счастья с головой накрыла его.— Лиза! Моя любимая…»
Дверь открылась. В ее проеме стояла старая женщина, простоволосая, неряшливая, в затертом байковом халате, застегнутом на две пуговицы; полы халата разошлись, и была видна нижняя рубашка голубого цвета.
«Родители… Наверно, к Лизе приехали родители…»
Женщина, щурясь, подозрительно смотрела на американца.
— Вам кого? — спросила она; голос был хриплый, простуженный.
По интонации, может быть интуитивно, он понял смысл вопроса.
— Лиза…— сказал Жозеф,— Лиза…
— Какая еще Лиза? — Женщина попыталась закрыть дверь, но Рафт, вцепившись в ручку, удержал ее.
— Здесь живет Лиза… Позовите ее. Лиза! — крикнул он громко.— Лиза!…
— Дед! — в свою очередь закричала старуха дурным голосом.— Тут хулиган какой-то, иностранный! Ой! Помогите!
В передней появился жилистый старик в пижамном мятом костюме (потом Рафт сделал предположение, что он вылез из-под одеяла) с перекошенным злобой и решительностью лицом, иссеченным глубокими морщинами. Он оттолкнул старуху, дернул на себя дверь, и теперь через узкую щель была видна только его голова. На Жозефа смотрели злые, насмешливые глаза.
— Ну? Чего надо, бусурманская рожа? — Старик говорил почти спокойно, и в его спокойствии ощутил американский журналист некую темную победную силу.— Чего надо, спрашиваю?
Не зная слов, Рафт понял смысл сказанного.
— Мне нужна Лиза.— Он уже понимал всю бессмысленность и безнадежность своих усилий, бессмысленность говорить с ними по-английски.
— Нет тут никакой Лизы! И никогда не было! Понял?
Дверь захлопнулась. За ней прогремела цепочка.
В полном отчаянии Рафт опять нажал кнопку звонка и не отпускал с нее палец. За дверью звонок звонил, звонил… А Рафт умолял:
— Да откройте же! Нам нужно объясниться… Скажите, где Лиза, и я уйду…
— Хулиган! — завизжала старуха, похоже, крича в замочную скважину,— Бандит! Я сейчас в милицию позвоню!…
Слово «милиция» Жозеф понял.
«Все! — приказал он себе.— Успокойся. Угомонись!»
Спускаясь в лифте вниз, он решил: «Я найду ее. Я найду ее во что бы то ни стало!»
Бодался теляти с дубом…
Как только американец вышел к проезжей части широкого проспекта (он был пуст, слабо освещен тусклыми фонарями, машины проезжали редко), метрах в ста от него показался зеленый глазок такси. Рафт поднял руку. Машина остановилась.
Садясь на заднее сиденье, Жозеф, даже не взглянув на водителя, сказал:
— Отель «Националь».
— Будет сделано, шеф. Нон проблем.
В аптеке на улице Горького недалеко от отеля Рафт купил сильнодействующее снотворное (так он и объяснил одной из продавщиц, которая говорила по-английски: «Нужно сильнодействующее». Ему назвали лекарство, объяснили: «Одну таблетку за полчаса до сна»).
Дежурному администратору «Националя» он сказал:
— Завтра утром разбудите меня, пожалуйста, телефонным звонком в восемь тридцать.
— Непременно, господин Рафт. Конверт ваши друзья получили. Сказали, что вечером будут звонить.
— Спасибо.
Жозеф принял ванну, в девять часов вечера поужинал в кафе на четвертом этаже, там была итальянская кухня — он любил острые специфические блюда из рыбы. У себя в номере, в спальне, поставил телефон на тумбочку рядом с подушкой, отыскал в спортивной сумке нужную ему на утро записную книжечку, положил ее рядом с телефоном.
«Все. Спать. Необходимо хорошо выспаться».
Он проглотил таблетку снотворного, запив ее стаканом боржоми, разделся, лег в кровать, погасил свет и… не заметил, не ощутил, как упал, провалился в крепкий, беспробудный сон.
3 августа 1982 года
…Его разбудил телефонный звонок. Не открывая глаз, он (сразу вспомнив разработанный вечером план) нашарил трубку, прижал ее к уху:
— Я слушаю.
— Доброе утро, господин Рафт. Время — половина восьмого.
— Благодарю.
— Вчера вечером вам несколько раз не могли дозвониться. Справлялись у нас, у себя ли вы в номере.
— Я очень крепко спал.
— Мы так и объяснили. Удачного дня, господин Рафт.
— Благодарю.
«Полчаса на туалет, одеться надо соответственно, официально».
В восемь часов утра Жозеф в строгом черном костюме-тройке, в белой рубашке, воротничок которой подчеркнуто аккуратно стягивал тоже черный галстук с еле заметными золотыми блестками, взял в спальне записную книжку с нужными ему телефонными номерами и прошел в кабинет.
Так… Сначала позвонить в наше посольство, атташе по культуре. Во второй день визита Рафт был доставлен сопровождающими Яворским и Воеводиным в невзрачное по внешнему виду многоэтажное желтое здание на Садовом кольце и был принят респектабельным господином лет сорока — это и был атташе по культуре,— который в конце дружеской беседы сказал: «Планы у вас, Жозеф, грандиозные. И — нелегкие. Возникнут проблемы, нужна будет помощь — звоните, заезжайте». Затем корреспондент журнала «Дейли ньюс» Артур Вагорски, аккредитованный в Москве (они не были знакомы, Рафт только читал статьи своего коллеги, посвященные их общему герою — Юрию Андропову, и они его весьма заинтересовали); московский телефон Вагорски достали в Штатах, в редакции «Дейли ньюс». Еще четыре телефона американских журналистов, работающих в советской столице. Телефон Гарри Файлера, хорошего товарища по колледжу, здесь он в торговом представительстве США, на какой-то большой должности («Гарри позвоню в крайнем случае, он в России давно, лет пять или шесть»).
«Начнем с атташе по культуре,— решил Рафт.— Договориться о встрече… желательно — немедленной встрече. На ней я изложу суть проблемы, ничего не скрывая».
Он стал набирать номер американского посольства, вызов сорвался на третьей цифре, пошли короткие гудки. Рафт повторил набор — та же картина: после третьей цифры в телефонной трубке щелкнуло, возник шипящий тон, и на нем начались короткие гудки. Так повторялось еще несколько раз.
Рафт стал набирать номер Артура Вагорски — то же самое: после третьей цифры начинались короткие гудки.
Жозеф последовательно пытался набирать номера всех, кому собирался звонить, уже понимая, что делать это бесполезно.
«Так, может быть…— схватился американский журналист за предположение, как утопающий хватается за соломинку,— может быть, у меня просто сломался телефон?»
И, взяв карту-проспект отеля «Националь», Рафт, найдя нужную страницу, стал набирать номер дежурного администратора. Вызов сорвался на второй цифре — возник бьющий в барабанную перепонку зуммер высокого тона.