Версаль на двоих. Книга о галантной любви Короля-Солнца и прекрасных дамах Версаля
На следующий день король смягчился и велел передать ей, что она может присоединиться ко двору. Обезображенная бессонной ночью, Луиза предстала перед королевой, дабы сопровождать ее на мессу. Хотя в королевской карете больше не было мест, Людовик XIV приказал ей садиться. Королеве и придворным дамам пришлось потесниться, и они едва сдерживали бешенство, что, понятно, не способствовало созданию благостной атмосферы, которая приличествовала бы святой литургии.
Во время мессы мадам де Монтеспан кипела от возмущения, и можно только догадываться, с какими мольбами обращалась к небу эта демоническая женщина. За обедом ревность ее удвоилась, ибо король пригласил Лавальер сесть рядом с королевой. Означало ли это, что Луизе была возвращена милость монарха? Вовсе нет. Просто Его величеству доставляло удовольствие стравливать двух женщин, боровшихся за его расположение.
Тем же вечером он проследовал в спальню за мадам де Монтеспан на глазах у Луизы и приободрившейся королевы.
Перед тем как лечь, он снял с поста часового, охранявшего этаж, поскольку предчувствовал, что в эту ночь ему понадобится полная свобода маневра. Затем, закрыв двери, он разделил ложе с прекрасной Франсуазой, чья пылкость наконец-то была вознаграждена…
Первый опыт оказался удачным. Людовик XIV был удовлетворен и на следующий день отправился в спальню Монтеспан, уже не особенно таясь, а бедной Лавальер оставалось только беспомощно наблюдать за этим и глотать насмешки безжалостного двора. В самом деле, вскоре всем стало известно, что у короля новая любовница – мадам де Монтеспан. Не ведала об этом только бедная королева: как всегда опаздывая, она продолжала ненавидеть Луизу.
«Однажды вечером, за ужином, – рассказывает мадемуазель де Монпансье, – королева пожаловалась, что супруг ложится слишком поздно, и, повернувшись ко мне, сказала: «Вчера король пришел в спальню в четыре часа утра. Было уже совсем светло. Не знаю, чем он так занят». Он сказал ей: «Я читал донесение и писал ответы». Она ему сказала: «Но вы могли бы сделать это в другое время». Он улыбнулся и, чтобы она не увидела, отвернулся ко мне. Мне очень хотелось поступить так же, но я сидела, не отрывая глаз от тарелки».
Вскоре эта новость достигла Версаля, и с особым вниманием к ней отнеслись послы, оповестившие об этом всех европейских монархов, поскольку подобная информация всегда ценилась власть имущими. Так, английский посол, прервав другие важные дела, немедленно отправил послание своему государю:
«Мадам де Монтеспан добилась первенства в этом путешествии, что приводит в содрогание отвергнутую даму, которой предстоит испытать муки ревности, обычные в этом положении».
Народ же, как всегда, потешался и злословил. Зная, что не так давно любовником Франсуазы был молодой красавец граф Фронтенак, парижане сочинили дерзкие куплеты, в которых короля иронически поздравляли с тем, что ему достались «объедки с чужого стола»…
Это, впрочем, было истинной правдой!
Во Франции три королевы
Изобилие благ порой приносит вред…
Народная мудрость
10 августа 1667 года, когда двор уже вернулся в Компьен, Людовик XIV встал лагерем перед Лиллем, который очень желал захватить.
Несмотря на неизбежные мелкие стычки и, соответственно, некоторое количество убитых, осада была выдержана в тонах самой изысканной любезности. Начать с того, что губернатор г-н де Брюэ прислал гонца с просьбой извинить его за намерение защищать город до последнего. Затем он пожелал узнать, где находится командный пункт, дабы не нанести Его величеству оскорбления нечаянным пушечным выстрелом.
– Мой командный пункт повсюду! – ответил Людовик XIV.
Наконец, г-н де Брюэ предоставил своему обидчику все, что необходимо в походной жизни: в частности, каждое утро он присылал лед для охлаждения вина. Однажды король подозвал к себе дворянина, выполнявшего это почетное поручение:
– Попросите господина губернатора давать мне больше льда, потому что очень жарко.
– Сир, – ответил испанец с полной серьезностью, – он бережет лед, потому что надеется на долгую осаду и опасается, что вашему величеству его запасов может не хватить.
Невозможно было бы изъясниться с большей галантностью и большим достоинством.
Король улыбнулся, а испанский дворянин, поклонившись, хотел уже удалиться, когда граф де Шаро крикнул ему:
– Передайте г-ну де Брюэ, чтобы он не вел себя подобно губернатору Дуэ, который сдался самым трусливым образом.
– Вы сошли с ума, Шаро? – воскликнул король.
– Нет, сир, просто граф де Брюэ мой кузен…
Вот таким манером велись военные действия в 1667 году.
Время от времени превратности войны заставляли противников стрелять друг в друга, но это делалось с величайшей вежливостью и как бы против воли; жертвы же этих столкновений отправлялись в мир иной без всякой досады…
Эта необыкновенная осада длилась девятнадцать дней, а затем Лилль капитулировал. Испанцы без боя отошли к Брюсселю и Монсу.
Король, весьма гордый собой, покинул поле сражения и отправился в Компьен, где мадам де Монтеспан увлекла его в постель, дабы доказать, что умеет должным образом выразить свое восхищение победителю.
Затем он вернулся в Сен-Жермен с королевой и придворными дамами, тогда как Луиза де Лавальер, удрученная больше, чем когда либо, укрылась в уединенном доме, чтобы произвести на свет четвертого королевского бастарда. 3 октября она родила сына, которого тут же унесли. Ему предстояло получить имя графа де Вермандуа.
Это событие несколько сблизило короля с нежной Лавальер, и встревоженная Монтеспан поспешила к Вуазен. Та вручила ей пакет с любовным порошком из обугленных и растолченных костей жабы, зубов крота, человеческих ногтей, шпанской мушки, крови летучих мышей, сухих слив и железной пудры.
В тот же вечер ни о чем не подозревавший король Франции проглотил это отвратительное зелье вместе с супом. Однако в силе колдовских чар усомниться было трудно, поскольку король почти сразу забросил Луизу де Лавальер, вернувшись в объятия мадам де Монтеспан.
* * *
В начале июля 1668 года Людовик XIV, влюбленный более чем когда либо, решил устроить празднество в честь новой любовницы, которое должно было продлиться семь дней и пышностью превзойти предшествующие увеселения. Однако за две недели до начала торжеств в Париж прибыл человек с мрачным взором, пребывавший вдали от двора благодаря предусмотрительности короля. Это был г-н де Монтеспан.
Славный маркиз, которому Лувуа, по приказанию Людовика XIV, дал очень хорошую должность в Руссильоне, явился в Париж, никого не предупредив, чтобы доставить удовольствие милой женушке. Далекий от всяких подозрений, он поначалу совершенно не понимал язвительных намеков, которыми встретил его двор. Итак, он отправился на версальские торжества без задней мысли и 19 июля, сидя рядом с Франсуазой, аплодировал даже громче, чем другие, наслаждаясь комедией Мольера с очень забавным сюжетом. Пьеса называлась «Жорж Данден, или Одураченный муж»…
Увы! Через несколько дней это доброе расположение духа исчезло без следа. Маркиз начал замечать, что супруга его излишне развязно держит себя с королем; затем он обратил внимание на льстивую угодливость куртизанов по отношению к Франсуазе, что было весьма странным для простой фрейлины королевы. Его подозрения превратились в уверенность, когда он вырвал признание у некоторых своих друзей.
Будучи сангвиником, он не последовал примеру тех дворян, которые покорно мирились с изменой жен, привлекших внимание короля. Придя в неистовую ярость, он ворвался в спальню преступницы, устроил ужасающую сцену, стал кричать на нее и осыпать оскорблениями, надавал пощечин и даже позволил себе нелестным образом отозваться о монархе. Маркиза в смятении и страхе воспользовалась минутой затишья, чтобы покинуть семейный очаг и укрыться в покоях мадам де Монтозье.