Рокировка

 
У собора Святого Стефана Вадим Сергеевич увидел один из знаменитых венских фиакров, и не мог устоять перед искушением подарить Алине еще и это удовольствие. Впрочем, он и сам чувствовал себя если не мальчишкой, то уж точно восемнадцатилетним юношей, а не солидным, респектабельным бизнесменом средних лет.
 
 
Фиакр катил по знаменитому Рингу или Ринг-штрассе — бульварному кольцу в Вене, — своего рода подкове, оба конца которой выходят к каналу. Таким образом, Ринг, роскошный бульвар вокруг городского центра с двумя аллеями шириной в полсотни метров, как бы замыкает набережная.
 
 
Кучер фиакра время от времени указывал кнутовищем на проплывавшие мимо здания и пояснял по-английски:
 
 
— Ратуша, биржа, опера, театр, музей, парламент…
 
 
Напротив величественного здания парламента был фонтан, как потом выяснилось, один из самых красивых в Вене — фонтан «Афина Паллада». Алина так засмотрелась на игру струй, что чуть не свернула шею. Ничего подобного она еще в жизни не видела.
 
 
И тут Вадим Сергеевич вспомнил, что кто-то рассказывал ему о знаменитом символе Вены — колесе обозрения, сооруженном более века тому назад и до сих пор вполне исправно действующим. Кое-как удалось объяснить кучеру, что еще хочется увидеть, и фиакр чуть более резво покатил в нужном направлении — к любимому месту отдыха венцев Парку Пратер.
 
 
Через полчаса, замирая от восторга и ужаса, Алина уже любовалась ночной Веной с высоты птичьего полета. Да и сам Вадим Сергеевич не мог оторваться от фантастической красоты панорамы, открывшейся перед ними. После такого аттракциона оставалось только одно: поужинать на свежем воздухе и вернуться в отель.
 
 
И проблема ужина в этот вечер решилась легко и непринужденно, как бы сама собой. Нужно было только сесть в вагончик «Лилипута» — миниатюрной железной дороги длиной четыре километра, и доехать до ресторана, построенного еще в восемнадцатом веке…
 
 
Где-то через час Алина перевела дух, отложила вилку и жалобно посмотрела на Вадима Сергеевича:
 
 
— Дядя Вадим, я больше не могу. Тут же четыре нормальные порции.
 
 
— Ну, четыре — не четыре, а для двух здоровых мужиков вполне хватит, — согласился, не без труда доедая фирменное блюдо. — Зато и вкусно, и сытно, как в одной рекламе говорится. Помнишь?
 
 
— Это про собачий корм? — засмеялась Алина. — Помню.
 
 
— Точно про собачий? — растерялся Вадим Сергеевич. — Тьфу ты, господи, фразу запомнил, а к чему она — из головы вон. Аппетит не испортил?
 
 
— Что тут портить. Я, по-моему, наелась на неделю вперед.
 
 
— Ну, не знаю. Вот завтра поедем на экскурсию, да потом еще погуляем сами по городу, к вечеру ты гвозди будешь лопать без всякой подливки.
 
 
Алина снова расхохоталась. Вадим Сергеевич смотрел на нее и радовался тому, что девочка, кажется, совсем отошла от своих стрессов, что по-прежнему радуется жизни. Такая юная, красивая, сияющая… Да, это была отличная идея — подарить ей на день рождения такой город. На всю жизнь запомнит.
 
 
— Между прочим, я в путеводителе прочел, что есть еще одна возможность посмотреть на Вену с высоты птичьего полета.
 
 
Алина вопросительно подняла брови.
 
 
— Оказывается, днем можно полететь на воздушном шаре. Хочешь?
 
 
— Не хочу! — отчаянно замотала головой Алина. — Я летать боюсь.
 
 
— А как же в самолете?
 
 
— Я и боялась.
 
 
— Да? Что-то незаметно было.
 
 
— Так там со всех сторон закрыто, — пояснила Алина.
 
 
— А-а, ну, если так, тогда конечно. Что-нибудь еще? Кофе? Или чай?
 
 
Вместо ответа Алина приподняла бокал с минеральной водой.
 
 
— Понятно. Тогда доедай — и поедем в гостиницу.
 
 
— В коляске?
 
 
— Если хочешь.
 
 
— Очень хочу. А доесть… Я больше не могу, правда. Еще кусочек — и просто лопну.
 
 
— Ну, — засмеялся Вадим Сергеевич, — до такой крайности мы, пожалуй, доходить не будем.
 
 
Следующее утро оказалось еще теплее и погожее, чем был день накануне. Как и обещал Вадим Сергеевич, они отправились на долгую экскурсию по Вене. Можно было только удивляться тому, как за несколько часов туристам исхитрялись показать практически все основные достопримечательности города: Оперу, Музей истории естествознания и Музей истории искусств, Парламент и Ратушу, Бургтеатр и Университет, собор Штефансдом, дворец Бельведер.
 
 
И это было только предисловием. Главное же — посещение дворца Шенбрунн, бывшей летней резиденции императорской семьи, оставляло совершенно неизгладимое впечатление. Непонятно, почему в исторических романах и фильмах воспевают, в основном, красоты Версаля — Шенбрунн, безусловно, затмевал его и роскошью, и утонченностью архитектуры.
 
 
Про Версаль, правда, Вадим Сергеевич только читал и слышал. А вот в родном, российском Царском Селе бывал, и то, что там видел, вполне могло составить достойную конкуренцию заграничным дворцам.
 
 
«Нужно было ехать через Питер, — подумал он не без досады. — Показал бы девочке тамошние дворцы, могла бы теперь сравнивать. Эх, как всегда, задним умом крепок! Ну, ничего: если еще не поздно, поменяю обратные билеты с Москвы на Питер».
 
 
Впрочем, он напрасно расстраивался: Алина явно получала от экскурсии колоссальное удовольствие. Да и какая юная особа не пришла бы в восхищение от роскошной анфилады дворцовых покоев — почти полторы тысячи комнат и залов, придворный театр, Большая Галерея, четырехсотметровый зал в стиле Рококо с высокими окнами, зеркалами, великолепными фресками на потолке, белыми позолоченными панелями, миллионная гостиная, названная так из-за баснословно дорогой облицовки панелями из особенно драгоценного розового дерева с персидскими и индийскими миниатюрами, покои в восточном стиле — синий китайский салон, гобеленовый зал, «комната Наполеона»…
 
 
А потом была неспешная прогулка по дворцовому парку, не менее прекрасному, чем сам дворец. Симметрично посаженные и ровно подрезанные деревья стояли, как зеленая стена, многочисленные цветочные клумбы даже теперь, в апреле, поражали своей изысканностью, в тени деревьев укрывались классические статуи, на пересечениях широких и ровных аллей били фонтаны…
 
 
И, наконец, — гвоздь экскурсионной программы! — «штрудель-шоу» в Императорском кафе-пекарне. Знаменитый венский штрудель — творожный рулет с ванильным соусом, подаваемый теплым, выпекался на глазах у туристов, которые тут же, за столиками, пробовали этот деликатес, запивая его кофе…
 
 
— Кто-то вчера говорил, что наелся на неделю, — тихонько сказал Вадим Сергеевич Алине, которая уплетала штрудель за обе щеки.
 
 
— Ну, это же так вкусно!
 
 
— Вот именно. Так что ешь столько, сколько хочешь. И что хочешь. Кстати, ты любишь взбитые сливки?
 
 
Алина сморщила носик:
 
 
— Это те, которые в баллончиках?
 
 
— Дурочка, — беззлобно усмехнулся Вадим Сергеевич, — это настоящие взбитые сливки. Вот попробуешь, сама поймешь, в чем разница.
 
 
— Ну, сегодня я вряд ли захочу что-нибудь еще пробовать…
 
 
— Опять?! — нарочито-грозно произнес Вадим Сергеевич, и оба расхохотались.
 
 
Этот веселый, искренний смех привлек внимание многих из их туристической группы, в том числе, и весьма симпатичного молодого человека, который после этого то и дело украдкой поглядывал на Алину. Она этого, похоже, не замечала, но зато Вадим Сергеевич очень даже заметил, и веселья у него заметно поубавилось. Вот уж это от внимания Алины не укрылось.
 
 
— Что-нибудь случилось, дядя Вадим? — тихо спросила она. — Вы помрачнели…
 
 
— Я? — искренне изумился тот. — Тебе показалось. Все в порядке.
 
 
— Точно?
 
 
— Деточка, я уже не молод, чтобы веселиться сутки напролет, — вздохнул Вадим Сергеевич. — Между прочим, экскурсия заканчивается. Что будем делать до вечера? Ты не забыла, сегодня мы идем в Оперу.