Дракон

- И что вы по этому поводу думаете? - наконец спросила она. 
- Мы в восторге, естественно, - ответил я. - Мысль о том, что Сетра Младшая прикончит несколько тысяч людей с Востока, не может не греть наши сердца. 
Алира кивнула: 
- Однако тут нечто большее. 
- Да, - согласился я. - Бесспорно. 
- Меня удивляет, что вы передали мне ее предложение. 
- А я и не собирался, - сказал я. - Коти меня уговорила. 
Алира перевела взгляд на Коти, а та пояснила: 
- Вам следовало знать. 
Алира кивнула. 
- Маролан утверждает, что догадается о том, что представляет собой меч, но Сетра Младшая его заполучала, и у него не хватило... ну, он решил с ней не спорить. 
- Если он окажется у вас, - заметил я, - то и с вами он не станет спорить. Если вы только не отдадите ему меч. 
- Вполне возможно, - задумчиво проговорила Алира, - что этот меч Великое Оружие, или нечто совсем другое, с самого начала пытался попасть ко мне в руки. 
Я вспомнил о сариоли, Стене и обо всем, что произошло, и сказал: 
- Отвратительная мысль. 
Она повернулась ко мне и нахмурилась, словно я заговорил на незнакомом языке, и продолжала свою мысль, пропустив мою реплику мимо ушей. 
- Если так оно и есть, то мой отказ может повлечь за собой новые, еще большие несчастья. 
- С другой стороны, - напомнил я, - Кайран Завоеватель обещал прийти за вами, если вы отдадите его меч. 
- Да, - согласилась Алира. - И это, конечно, еще одно преимущество. 
ГЛАВА 11 
ЗАВТРАК С ШЕФ-ПОВАРОМ ВЛАДИМИРОМ 
В глазах стоящих передо мной солдат появилось некоторое сомнение, то ли из-за того, что им не хотелось убивать безоружного человека с Востока, то ли, что более вероятно, Ори не имел права отдавать им приказы. Так или иначе, но они колебались; а вот Ори колебаться не стал. Он сделал шаг вперед, а когда его рука начала подниматься вверх, я позволил Разрушителю Чар скользнуть в мою ладонь. В следующее мгновение ко мне устремилось нечто черное и уродливое. 
Здесь память снова начинает выкидывать свои штучки, поскольку я знаю, как быстро происходят такие вещи. Я не мог сделать холодное равнодушное наблюдение, которое - как я помню! - я сделал, и, конечно же, у меня не было времени упасть назад, вращая перед собой Разрушителем Чар. Ну не мог я услышать потрескивание воздуха и ощутить характерный запах, сопровождающий грозу, и одновременно планировать, что я скажу, если у меня появится шанс. Однако я помню все именно так, и если моя память не хочет слушаться доводов разума, что ж, я останусь с ней, и передо мной возникает запах, треск, мое падение, я даже ощущаю вес Разрушителя Чар в своей ладони, землю, на которую свалился, и даже маленький камешек, больно задевший мое плечо, когда я перевернулся и вскочил на ноги, ощущая, как онемела левая рука, а мой мозг продолжал работать, рассчитывая шансы и принимая решения. Мне даже удалось заговорить, спокойно и невозмутимо: 
- Этого не следовало делать, Ори. Если ты предпримешь еще одну попытку, я тебя уничтожу. Я пришел сюда говорить, а не убивать, но, если потребуется, я прикончу тебя, даже если потом твои телохранители изрубят меня на куски. А теперь прекрати, давай поговорим. 
Я перехватил его взгляд, и несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза - я даже перестал обращать внимание на двадцать драконлордов, которые легко могли со мной разобраться. Я ждал. Передо мной расстилались пологие зеленые холмы; за ними вздымалась скала, носящая имя Стена, под которой стоял плоский памятник Бариту, его "усыпальница"; а вокруг теснились Восточные горы. Казалось, они вместе со мной затаили дыхание. 
Интересно, суждено ли мне здесь умереть? Тогда у меня должно было появиться предчувствие, но у меня их не бывает - во всяком случае, надежных. Когда я в первый раз оказался возле Восточных гор, никакого предчувствия у меня не возникло. 
Тогда же я узнал, что день у их подножия - впрочем, сейчас я стоял в нескольких милях от того места - наступает внезапно. Помню, как обрадовался, что проснулся так рано, иначе я никогда не увидел бы красных и золотых отблесков на пике горы Дрифт, а еще высокий, почти прозрачный облачный покров, казавшийся частью гор, и расщепленный свет, превращающий лагерь в гигантское грибное поле, а реку - в пурпурную ленту. 
Прошу меня простить; вы знаете, все стойкие солдаты - философы, а все философы - поэты. Ну на самом деле, мы, стойкие солдаты, обычно пьяницы и любители женщин, но философия помогает проводить время в промежутках между этими занятиями. 
В тот день я получил поэтический наряд на уборку отхожих мест. Расча извиняющимся тоном объяснила, что у нее не хватает людей, поэтому пришлось тянуть жребий, и мое имя оказалось среди неудачников. Но сначала мне позволили позавтракать. Я отнесся к случившемуся философски. 
Не стану описывать наряд по уборке отхожих мест, скажу лишь, что все оказалось совсем не так плохо, как я предполагал, - в основном пришлось просто копать землю. К тому же все остальные копали под руководством саперов, так что работать пришлось всем, мне лишь досталось нечто более неприятное. Мне даже удалось вызвать смех у своих товарищей по несчастью, когда я бросил кусок соленой кетны в свежую яму, а потом засыпал ее землей. 
Но мне удалось узнать нечто действительно важное, о чем я начал размышлять во время марша, - именно тогда у меня появились первые прозрения: драконлорд, сидящий на корточках в отхожем месте, выглядит так же жалко, как и любой другой на его месте. И это знание я счастлив унести с собой. 
Три дня мы стояли лагерем на берегу реки, и они оказались довольно приятными. Стояла отличная погода, работы у нас не было, мы много купались и отдыхали после изнурительного марша - но самое главное, никто не пытался нас убивать. Мы ждали, когда остальные дивизионы выйдут на исходные позиции для вторжения с трех сторон в сердце владений Форнии. 
Естественно, Форния занимался тем, что перестраивал свои войска так, чтобы предотвратить наши будущие удары. До нас доходили слухи о засадах и схватках на флангах, Форния проводил разведку боем, чтобы выяснить надежность нашей обороны. Мелкие и малозначительные стычки - если не считать тех, кто был убит или ранен. Поскольку потери несли другие роты, мы не принимали участия в погребальных церемониях.