Воссоединение (ЛП)

Кэрри перевела взгляд с меня на Джоша и обратно и поинтересовалась:
— О чем это она?
— Вы не отомстите за свою смерть, убив Майкла Медуччи. Извините. Но этого просто не будет.
Марк поднялся с песка впервые за вечер. Он поглядел на меня, потом на Джесса, а после на отца Дома.
— Так нечестно, чувак, — заявил Марк и, развернувшись, пошел с пляжа.
— То есть этот ботан просто останется безнаказанным? — Джош стиснул челюсти и угрожающе посмотрел на меня. — Он убил четверых людей и выйдет сухим из воды?
— Никто этого не говорит. — В отсветах костра Джесс выглядел как никогда неумолимо. — Но то, что случится с этим мальчиком, вас не касается.
— Да что ты? — Джош снова вернул насмешливый тон. — И кто же тогда им займется?
Джесс кивнул на нас с отцом Домиником и спокойно произнес:
— Они.
— Они? — Фелисия сорвалась на отвратительный визг. — А почему они?
— Потому что они медиаторы, — пояснил Джесс. В оранжевых бликах костра его глаза казались черными. — Это их работа.
  
Глава 14
 
Вот только была одна проблема: медиаторы не могли определиться, как именно разобраться с ситуацией.
— Слушайте, — прошептала я, когда отец Доминик бросил белую свечу в коробку, которую я держала, и выудил фиолетовую. — Давайте я просто анонимно позвоню в полицию. Скажу, что в ту ночь ехала вдоль Биг-Сюра, и что все видела, и что это был не несчастный случай.
Отец Дом вставил фиолетовую свечу на место, которое прежде занимала белая.
— И ты думаешь, в полиции проверяют все анонимные наводки, которые получают? — Он не потрудился понизить голос, потому что подслушивать нас было некому. Я шептала только потому, что базилика, со всеми ее золотыми листьями и величественными витражами, заставляла меня сильно нервничать.
— Ну, по крайней мере, они, может быть, что-то заподозрят. — Отец Доминик слез со стремянки, сложил ее и направился к следующей кальварии. Я последовала за ним. — В смысле, возможно, они займутся этим делом более серьезно, вызовут Майкла на допрос или еще что-нибудь. Клянусь, он расколется, если только они зададут правильные вопросы.
Отец Доминик приподнял подол черной сутаны и снова полез на лестницу.
— И какими же будут эти правильные вопросы? — спросил он, заменив еще одну белую свечу на фиолетовую из коробки.
— Не знаю.
У меня уже начали уставать руки. Коробка, которую я носила за падре, была в самом деле тяжелой. Как правило, свечи меняли послушницы. Однако отец Доминик не мог усидеть на месте после нашей вчерашней маленькой ночной экскурсии и предложил монсеньору свои услуги. Вернее сказать, наши услуги, потому что он вытащил меня с урока религии, чтобы я ему помогла. Не то чтобы я возражала. Будучи ярым агностиком, я все равно мало что выносила с этих уроков — сестра Эрнестина все еще надеялась исправить это до того, как я закончу школу.
— Мне кажется, полиция отлично может справиться и без нашей помощи, — заметил отец Дом, решительно сжав и скрутив свечу, которая, похоже, не хотела входить в подсвечник. — Если то, что сказала твоя мать, правда, то у них, похоже, уже достаточно подозрений по поводу Майкла, так что вряд ли пройдет много времени, прежде чем его вызовут на допрос.
— Но что если мама просто приняла все это слишком близко к сердцу? — Я заметила неподалеку туриста в свободной рубашке и клетчатых шортах, который восхищался витражными окнами, и еще больше понизила голос. — Я имею в виду, она же мама. Она так делает. Что если полиция на самом деле ничего не подозревает?
— Сюзанна.
Свеча успешно встала на место, отец Доминик слез со стремянки и посмотрел на меня со смесью раздражения и теплоты во взгляде. Под глазами отца Дома я разглядела фиолетовые тени. Мы оба сильно вымотались после долгого спуска на пляж и обратного подъема — не говоря уж об эмоциональной встряске, которую мы испытали внизу.
Тем не менее отец Доминик, судя по всему, восстановился гораздо лучше, чем можно было ожидать от шестидесятилетнего мужчины. Я еле могла ходить, икры дико болели, и я была не в состоянии сдержать зевоту, поскольку наш маленький тет-а-тет с ангелами закончился далеко за полночь. Отец Дом же, не считая синяков под глазами, казался почти бодрячком, брызжа энергией.
— Сюзанна, — повторил он, на этот раз менее раздраженно и более ласково, — пообещай, что ты ничего подобного не сделаешь. Ты не будешь звонить в полицию с анонимными наводками.
Я поудобнее перехватила коробку со свечами. Идея точно казалась хорошей, когда пришла мне на ум в четыре утра. Я почти всю ночь не спала, размышляя, что нам все-таки делать с ангелами РЛС и Майклом Медуччи.
— Но…
Отец Доминик, очевидно, заметив мои проблемы с ящиком, с легкостью забрал его и поставил на верхнюю перекладину стремянки.
— И ты ни при каких обстоятельствах не попытаешься сама поговорить с Майклом обо всем этом.
Это, разумеется, был план Б. Если затея с анонимным звонком в полицию не выгорит, я собиралась загнать Майкла в угол и побеседовать с ним по душам, выудив — или выбив, смотря какой метод окажется более эффективным, — из него признание.
— Позволь мне с этим разобраться, — сказал отец Доминик достаточно громко, чтобы турист, который как раз хотел сделать фотографию алтаря, поспешно опустил камеру и поспешил к выходу. — Я намереваюсь пообщаться с молодым человеком и уверяю тебя, что если он действительно виновен в этом ужасном преступлении…
Я раскрыла рот, но отец Дом предупреждающе поднял палец.
— Ты меня слышала.
Он чуть понизил голос, но лишь потому, что заметил, как одна из послушниц зашла в церковь с черной тканью, чтобы задрапировать множество статуй Девы Марии, расположенных в базилике. Мне объяснили, что они останутся прикрытыми таким образом до Пасхи. Религия. В ней полно всякой идиотской ерунды, вот что я вам скажу.
— Если Майкл виновен в том, в чем его обвинили молодые люди, я смогу убедить его сознаться.
Отец Доминик говорил совершенно серьезно. На самом деле мне самой, хотя я ничего и не сделала, каким-то образом, посмотрев на его строгое лицо, захотелось сознаться. Как-то раз я взяла из маминого кошелька пять баксов, чтобы купить огромный пакет «Скитлз». Возможно, я могу признаться в этом.
— Ладно. — Отец Доминик оттянул рукав черной сутаны и опустил взгляд на запястье. М-да, священникам платят недостаточно, чтобы они смогли купить себе крутые часы. — Я ожидаю, что Майкл Медуччи присоединится ко мне с минуты на минуту, так что тебе лучше уйти. Думаю, лучше ему не видеть нас вместе.
— Почему нет? Он понятия не имеет, что мы провели полночи, беседуя с его жертвами.
Отец Доминик подтолкнул меня в спину.
— Беги, Сюзанна, — по-отечески приказал он.
Я ушла, но недалеко. Как только отец Ди развернулся ко мне спиной, я, согнувшись, нырнула в ряд между скамьями и затаилась. Не знаю, чего я ожидала. Ну ладно, хорошо, знаю: я ждала Майкла. Мне хотелось понимать, действительно ли отец Ди сможет заставить его сознаться.
Долго мне ждать не пришлось. Прошло не больше пяти минут, и я услышала, как неподалеку от места, где я спряталась, Майкл произнес:
— Отец Доминик? Сестра Эрнестина сказала, вы хотели поговорить со мной.
— А, Майкл. — В голосе отца Доминика не было слышно ни капли того ужаса, который, как я знала, он испытывал перед перспективой того, что один из его учеников окажется потенциальным убийцей. Он казался спокойным и даже веселым.
До меня донеслось тарахтение коробки со свечами.
— Вот, подержи, хорошо? — попросил отец Дом.
Я поняла, что он передал Майклу коробку, которую держала я.
— А! Конечно, отец Доминик, — ответил Майкл.
Раздался скрежет складываемой стремянки. Отец Дом поднял и понес ее к очередной кальварии. Я все еще его слышала, вот только… с трудом.
— Я беспокоился о тебе, Майкл, — начал отец Доминик. — Насколько я понимаю, у твоей сестры нет особых улучшений.