БСФ. Том 5. Антология фантастических рассказов

Мюнх тоже заметил огонек. Для него это было так неожиданно, что какое-то время он стоял словно окаменев, потом с диким криком схватил лежащий на полу стул и подскочил к щиту.
Первым же ударом разнес экран визофона. Вторым разбил распределительный щит. Контрольные лампочки начали беспорядочно мигать, но на них уже сыпались удары.
— Стой! Что ты делаешь?! — с ужасом крикнула Кама.
Но он бил все бешенее, перемалывая тонкую плиту и находящиеся под ней приборы.
Протяжный стон аварийного сигнала смешался с гулом ударов и треском лопающегося пластика.
— Ты же вызовешь катастрофу! Мы упадем!!!
Казалось, он не слышит.
— Модест!!!
Он еще раз замахнулся стулом, но в ту же секунду резкая смена скорости повалила его на пол и бросила к окну передней части салона.
Машина тормозила всей мощью двигателей. Невидимая сила прижимала инквизитора к стене, не позволяя свободно дышать. Он пытался перекреститься, но рука была тяжелой, как свинец.
Так, значит, адские силы перехватили воздушный корабль? Он со страхом взглянул на Каму, но ее положение было еще хуже. Привязанная ногами к столику, она лежала, бессильно вытянувшись в центре кабины, а в ее глазах застыл невыразимый ужас. Значит, не ведьме спешил на выручку сатана?… Было в этом что-то нелогичное, непонятное Мюнху. Теперь он ничего не понимал и чувствовал все возрастающее смятение.
Неожиданно в разбитой рулевой аппаратуре с треском загорелась искра электрического разряда, и самолет, послушный неуправляемым рулям, рухнул в глубь воздушного океана. Небо и земля в диком танце закружились вокруг корабля. Машина то взмывала вверх, то заваливалась носом вниз, ежесекундно теряя высоту.
Мюнх, несколько раз брошенный от стены к стене, наконец, смог ухватиться за перегородку. Привязанное шнуром тело Камы беспрестанно билось о пол и ближайшие предметы.
Земля неумолимо приближалась. Все чаще за окнами корабля проносились то освещенные вершины гор, то темные, погруженные во мрак ущелья с вторгающимися в них длинными лавинами ледников. Машина падала все ниже, но гомеостатическая система еще действовала, пытаясь предотвратить катастрофу.
— Христос! Господи! Будь милостив… Будь милостив! — со страхом повторял инквизитор, судорожно держась за книжную полку.
Земля была уже рядом. Рядом.
«Значит, конец!» — пронеслось в голове у Камы.
Она почувствовала новый, еще более болезненный рывок за ноги.
Самолет, взмыв вверх под управлением гомеостатического пилота, на мгновение повис в воздухе и снова упал к земле. Над самой поверхностью огненный сноп газа еще раз ударил вниз, но машина, зацепившись несущим кольцом за выступ скалы, перевернулась и с оглушительным треском зарылась в каменистый грунт.
Туча пыли на минуту поглотила корабль.
Наступила звенящая тишина. Потом слух Камы начал постепенно вылавливать из этой тишины далекий шум ветра.
Она висела на шнуре головой вниз и чувствовала, как что-то липкое стекает по ее лицу, заливая глаза.
Корабль лежал на боку так, что столик, к которому она была привязана, находился в этот момент над ней. Сквозь потрескавшиеся окна она видела небо и покрытые редкими пятнами горные склоны.
В глубине кабины, там, где когда-то находился распределительный щит, густеющее облако пара окутывало выдавленные силой ударов сплетения проводов.
«Утечка в генераторе», - отметила Кама с каким-то странным безразличием.
Она знала, что обязана сделать что-то, чтобы освободить ноги, из стягивающих их пут, но боялась пошевелиться. Правда, руки у нее были свободны, но стрех перед болью парализовал движения.
Ее опять начало тошнить, а впивающийся в тело шнур, казалось, жег, как раскаленное железо. Над ней на расстоянии вытянутой руки находилось кресло. Если бы удалось забраться на спинку, которая сейчас занимала горизонтальное положение, а потом выше, на край сиденья! Тогда она смогла бы освободиться от пут.
Постепенно, преодолевая боль в суставах, она протянула руку и схватилась за край спинки. Однако подтянуться было свыше ее сил. После нескольких попыток она в полном изнеможении снова упала.
— Иисусе… — неожиданно раздался в тишине приглушенный стон.
«Мюнх жив! — поняла она. — Но можно ли рассчитывать на его помощь?»
Стон повторялся, исходя словно из-под земли.
— Ты слышишь меня, Мод? — спросила она и с волнением ждала ответа.
Стоны прекратились. Некоторое время царила тишина, потом послышался приглушенный, неуверенный шепот:
— Умоляю тебя, помоги мне… Если можешь… Если тебе можно… помоги мне.
— Где ты? Что с тобой?
— Скорее! Скорее! Умоляю!..
Едва заметная дрожь прошла по кораблю.
— Спасите!!!
Кусая от боли губы, Кама ухватилась руками за кресло и начала подтягиваться. Сантиметр за сантиметром, несмотря на то, что мускулы уже отказывались слушаться, она подтягивалась вверх, напряжением воли преодолевая бессилие и боль.
Дикие крики не прекращались, подгоняя ее.
Наконец голова девушки оказалась на уровне спинки кресла. Еще одно отчаянное усилие, и тело легло на мягко прогибающуюся поверхность. Теперь можно было несколько секунд отдохнуть.
Перебраться со спинки на сиденье было уже гораздо легче. Теперь она могла освободить ноги.
Ну, вот и все. Но до чего ж она устала. Она не могла держаться на ногах и безвольно соскользнула с кресла. Сердце колотилось, снова началась резкая головная боль.
Она коснулась рукой лица и почувствовала под пальцами липкую влагу. Ладонь была в крови.
— Иисусе Христе!!! — снова послышался крик Модеста.
Крик все усиливался, переходя в хриплый визг.
Это вернуло Каму к действительности. Преодолевая слабость, она встала и, покачиваясь, пошла на голос.
Найти инквизитора было не трудно. В глубине кабины, там, где ударом о скалу разорвало стены корабля, среди кучи пластиката, обломков каких-то аппаратов, растрепанных журналов и книг, торчали две ноги, шевелящиеся как у насекомого, схваченного пауком. Когда Кама ухватилась за ноги и попыталась вытащить засыпанного человека, крики усилились.
— Нет! Не шевели! А! А! А! Нет! Голова!!! Моя голова!.. — сдавленный голос шел словно бы из стены.
Она с трудом начала отбрасывать нагромоздившиеся предметы, и глазам ее предстало ужасающее зрелище: из узкой щели между стеной и полом выступало тело Модеста. Голову видно не было. Она находилась по другую сторону щели.
Острые края плит касались шеи инквизитора, в любой момент грозя сойтись, словно лезвия гигантских ножниц.
Нельзя было терять ни минуты.
«Клин? Где взять клин?» — лихорадочно искала она способа спасения.
В свалке валялись толстые тома книг.
Единственное спасение.
Быстро, как можно быстрее, она начала запихивать их в щель рядом с шеей Мюнха, чтобы предотвратить сужение щели. Но это было только начало. Теперь надо было найти что-нибудь, что могло бы послужить рычагом.
Среди предметов, валявшихся рядом со щелью, она нашла стул, с помощью которого Мюнх вывел из строя аппаратуру. Ножку стула можно было использовать в качестве рычага. Кама засунула металлический стержень в щель и, навалившись на него всем телом, попыталась расширить отверстие.
Опять резкая боль пронзила измученные руки. Она закусила губы и сильней нажала на рычаг.
Сердце бешено колотилось, на лбу выступили капли пота.
Однако это усилие дало результат: миллиметр за миллиметром щель расширялась.
Каждая секунда казалась минутой, каждая минута — часом.
Кровь гудела у нее в висках. Она прекрасно понимала, что расходует последние силы. Еще сантиметр… Он уже вытаскивает голову…
Но Кама уже теряет последние силы. Если сейчас она отпустит…
Самое широкое место между плитами находится в метре от Камы. Мюнх резким движением передвигается туда, но она уже не в состоянии удержать рычаг. С ужасом она убеждается, что щель начинает сужаться.
Что делать? Он не успеет! Не успеет! Что делать? Ведь надо же что-то сделать! Она обязана!