Русские трагики конца XIX — начала XX вв.
И еще один новый спектакль — «Король» С. С. Юшкевича. Эта пьеса также довольно долго находилась под цензурным запретом, она поднимала острые социальные и национальные вопросы. Король — это хозяин мельницы Гроссман (его играл Рафаил Адельгейм). Целиком занятый деланием денег, он забыл о своей национальной принадлежности и готов во время забастовки заменить еврейских рабочих русскими. Гроссман говорит: «Я не знаю никакого еврейства: вы работаете, я плачу, вы не работаете, я не плачу». Но русские рабочие присоединялись к еврейским, и забастовка продолжалась.
Гроссман вынужден был бежать за границу.
К сожалению, постановщики спектакля стремились излишне подчеркнуть характерность в жестикуляции и акценте. Это касалось и исполнения Рафаила Львовича.
В связи со спектаклем «Король» газета «Московские ведомости» выступила с открыто погромной, антисемитской статьей. В ней говорилось о разложении русского театра, дошедшего до пьес, ставящих острые социальные проблемы, да еще на еврейском материале. В статье содержался призыв к Малому театру ни в коем случае не обращаться к «Королю». Что касается широкой публики, то поднимаемые в спектакле проблемы ее очень волновали, поэтому спектакль имел большой успех. Впрочем, вокруг него черносотенцы подняли такой шум, что Адельгеймы были вынуждены отказаться от «Короля».
Как актеры-гастролеры братья Адельгейм заботились о выигрышных ролях. Вот почему у них наряду с классическими произведениями заметное место занимали пьесы откровенно плохие, но зато дающие возможность актерам показать себя максимально эффектно. Прежде всего это относится к современным мелодрамам, написанным актером Александринского театра Г. Ге. Но и в них Адельгеймы стремились подняться до героики, до трагедии.
Братья Адельгейм выступали в двух мелодрамах Ге — «Трильби» и «Казни», — и в обеих имели большой успех.
В одной из газет говорилось: «Только самые захолустные провинциальные сцены еще продолжают питаться затхлой, макулатурной драмой Г. Ге, а в репертуаре братьев Адельгейм этот автор, неумелый и компрометирующий своего учителя Сарду, еще занимает видное место». Но, продолжал журналист, «роль Свенгали как будто сшита на г. Роберта Адельгейма, с его талантом резких штрихов, повышенных чувств, напряженного жеста и кричащей выразительности» [80]. В еще большей степени по мерке Роберта Адельгейма была сшита роль Годды.
«Казнь» была опубликована в 1901 году. Добродетельный миллионер Викентий Львович Глушарин из тиши деревенской жизни попадает в кафешантанный омут. Он, тяжело болен, и его жизнь висит на волоске. Его дядя Борис Николаевич Глушарин, старый распутник и циник, хочет женить Викентия на некоей Инне. Пока же он знакомит Глушарина с ресторанной певицей Кэт, своей бывшей возлюбленной. Кэт верила, что Борис Николаевич ее любит. Поняв же, что имеет дело с обыкновенным подлецом и сводником, она решает заставить Викентия влюбиться в себя. И добивается своего. Викентий готов на ней жениться. Но в Кэт также влюблен испано-французский певец и танцор Годда. Все идет к тому, что Кэт и Викентий станут мужем и женой. Но появляется Борис Николаевич с Инной, и Кэт готова дать свободу своему жениху и соединиться со своим товарищем по профессии Годдой. Не выдержав подобных испытаний, Викентий умирает от разрыва сердца.
Роль Годды нельзя назвать центральной, но такой она становилась в исполнении Роберта Львовича. Верный своим принципам, он и ее готовил очень тщательно, специально ездил в Милан, чтобы взять у профессора Броджи несколько уроков вокала (по ходу действия Годда пел). В этой роли Адельгейм очаровывал публику. «Тип честного, прямого, пылкого богемы-испанца представал перед зрителями ярко и красиво, точно им показали этюд Фортуни или Медано, этих поэтов испанского жанра в живописи. Кроме того, мастерски владея приятным и прекрасно разработанным голосом и образцовой фразировкой, артист вызывал исполнением в этой роли французской шансон и русских романсов бури «браво» и «биса» у публики» [81].
Признавая, что «Казнь» — пьеса нелепая, что Годда — роль ходульная, А. В. Амфитеатров тем не менее констатировал, что ее постановка при участии Роберта Адельгейма делала полные сборы. И не в том только заключалась приманка, что артист хорошо пел французские, итальянские, цыганские песни. «Любопытен живой тип, который удалось ему создать силою своей наблюдательности, цепкого таланта… С искренностью говорю: я никогда еще не видел более совершенного артистического перевоплощения в собирательный тип… И рыцарь, и буржуа, и альфонс, и богема, и расчетливый плясун, и любящий друг, и сын, и наивно убежденный дуэлист-убийца, и великодушный враг — вся эта амальгама, скипевшаяся причудливыми узорами в одном и том же лице, нашла в Роберте Адельгейме идеального истолкователя и изобразителя. Это его пьеса, а не г. Ге» [82].
Артист показывал удивительные переходы от веселости к отчаянию, от негодования к восторгу. К тому же и пел Роберт Львович хорошо, но дело заключалось не только в вокальном мастерстве, а прежде всего в умении посредством песен раскрыть душевное состояние героя, его переживания и страдания.
Увидев артиста в роли Годды после Октябрьской революции, когда он был достаточно пожилым человеком, критик написал: «Роберт Адельгейм артист старой, но высокой школы времен русского классического театра. Его игра, при всей обдуманности, благородна, проста и естественна, жест пластичен, дикция образцовая. Его Годда — красивая, обаятельная фигура» [83].
В роли Викентия Львовича Глушарина выступал Рафаил Львович. Он подчеркивал бесхарактерность, мягкость, лиризм этого человека. В некоторых местах роли сквозь эффектные слова, мелодраматические поступки «просвечивала тихая покорная душа тронутого осенью, увядающего бессильного человека» [84].
Сюжет другой пьесы Ге — «Трильби» — заимствован из романа Де Морье того же названия. Как сказано в первой ремарке, действие пьесы происходит в Париже среди художников и натурщиков. «Тафа в гимнастическом трико упражняется гирями, Зузу качается на трапеции».
В пьесе натурщица Трильби влюблена в художника Билли Бэгота, и он отвечает ей взаимностью. Молодые люди мечтают о том, чтобы вступить в законный брак, но этому противится мать Билли и его дядя — музыкант Свенгали. Дело в том, что у Трильби исключительный голос, но она полностью лишена слуха. Свенгали же обладает даром гипноза и решает, используя свои чары, сделать из нее певицу. В результате Трильби превращается в певческий автомат. Но в редкие минуты, когда к ней возвращается сознание, она до физической боли ощущает непреходящую любовь к Билли. Однажды, во время турне, молодые люди встретились. Билли оскорбил Свенгали, а тот его жестоко избил. Переволновавшись, Свенгали не смог сосредоточиться, его гипнотическая сила перестала действовать, и Трильби поет плохо. Свенгали понимает: чтобы снова вернуть качества гипнотизера, он должен добиться любви Трильби, но она решительно ему в ней отказывает. Но без помощи гипноза, оказываясь на эстраде, Трильби не в состоянии взять ни одной верной ноты. К тому же она по-прежнему любит Билли. В результате всех этих переживаний Трильби умирает. Вместе с нею умирает и Свенгали.
Роберт Львович играл Свенгали. Разумеется, быть в такой роли искренним не представлялось возможным. «Все время видишь на сцене опытного, изучившего до мелочей механизм жестов и интонаций актера» [85]. Но именно эта опытность позволила ему создать характерный и одновременно мелодраматический образ, увлекающий зрителей.
У Роберта Адельгейма в роли Свенгали была всклокоченная грива черных волос, едва прикрытых красным беретом, черная борода и усы, сверкающие глаза. Это был подлинный злодей, и все он делал по-злодейски, во всем ощущалась его злодейская натура. Но именно таким и должен быть актер, играющий в мелодраме человека, захваченного страстью. Страсть его передавалась всем, кто с ним соприкасался, а значит, и зрителям.