Последний занавес
— Глаз кое на что лег, дорогая, — пояснила она. — Хо-хо! Ну что ж — домой, и не надо жалеть лошадей.
На обратном пути она говорила только о детском стригущем лишае. Рот она прикрывала воротником своего мехового пальто, потому голос звучал словно из преисподней.
— Скверно, а, не повезло так не повезло. Я про бедняжку Пэнти. Через всю голову, а ведь волосы, можно сказать, ее единственное достояние.
— Вы с Пэнти вроде бы друзья? — спросила Трой.
— Жуткий ребенок, право слово. Жуткий. Чего только не выкидывает. Каково? Малюет кисточкой на зеркале Нодди. И чтобы она там ни думала, разве можно вот так, в открытую? Еще пара таких фокусов, и привет, хотя сама она этого, может, не понимает. Мать, естественно, в ярости. Вам известно, что в завещании ребенок стоит на первом месте? Но если она и впредь будет так же шутить, то разом слетит оттуда. А краска на ваших перилах? По-моему, это вообще край.
— Откуда вы узнали об этом? — Трой пристально посмотрела на свою спутницу.
Та сильно закашлялась.
— Вот идиотизм, — глухо выдохнула она, — как можно было выходить из дома в такой туман? Извините, Бога ради, совсем не могу говорить.
— Это Пэнти вам сказала? — настаивала Трой. — Потому что я никому не говорила. Она действительно призналась, что сделала это?
Мощный приступ кашля не позволил мисс Орринкурт ответить, но, по-прежнему прижимая воротник ко рту, она трижды мигнула своими устремленными на Трой огромными красивыми глазами.
— Ну а я никогда в это не верила, — медленно выговорила Трой, — никогда.
Плечи мисс Орринкурт дернулись и задрожали. «Будь я проклята, — подумала Трой, — да ведь она же смеется».
Глава 6
КРАСКА
1
В тот же самый вечер произошла яростная стычка между Полом и Фенеллой с одной стороны и сэром Генри — с другой. Случилось это, когда сэр Генри и Трой играли в триктрак. Ему в конце концов удалось убедить ее обучиться этой сложной и захватывающей игре. И она получала бы от нее еще большее удовольствие, если бы почти в самом начале не обнаружила, что ее соперник ненавидит проигрывать. Ей, как и всякому, кто играет в первый раз, везло, и это повергало сэра Генри в глубочайшую грусть. Он пытался объяснить, какие возможны комбинации в одновременном броске двух костей, заметив при этом с некоторым самодовольством, что он лично вполне овладел этой техникой. Трой в этих объяснениях ничего не поняла и принялась просто передвигать фигуры по доске. Ее занимали сами фигуры, к победе она не стремилась. При этом ей сопутствовала какая-то сверхъестественная удача. Сэр Генри начал игру в высшей степени галантно, частенько находя повод погладить Трой по ладони, но вскоре посерьезнел, затем начал морщиться и наконец совсем помрачнел. Члены семьи, знавшие о его слабости, наблюдали за происходящим в напряженном молчании. Трой делала ходы как придется. Сэр Генри яростно бросал кости. В какой-то момент, к ее немалому облегчению, фортуна повернулась к ней спиной. Она промахнулась раз, другой и, подняв голову, увидела, что Фенелла и Пол смотрят на нее с величайшим беспокойством. Сэр Генри, с другой стороны, набирал очки и вскоре повел в счете. Пол и Фенелла обменялись взглядами. Фенелла кивнула и побледнела.
— Ага! — торжествующе воскликнул сэр Генри. — Победный бросок, полагаю! Победный бросок!
Он удобно устроился в кресле, огляделся и от души рассмеялся. Именно в этот момент Пол, стоявший с Фенеллой на коврике перед камином, обнял ее и поцеловал, страстно и откровенно.
— Мы с Фенеллой, — громко провозгласил он, — решили пожениться.
Последовало напряженное молчание, длившееся секунд десять.
Затем сэр Генри поднял игральную доску и с неожиданной силой швырнул ее через всю гостиную.
— А злость, — побледнев, добавил Пол, — никогда ни к чему хорошему не приводила.
Мисс Орринкурт протяжно присвистнула. Миллимент опустилась на колени и принялась собирать рассыпавшиеся фигуры.
Полин Кентиш, пожирая сына испуганным взглядом, забормотала нечто нечленораздельное:
— Нет, дорогой. Пожалуйста, только не это. Нет, Пол, нельзя так вести себя. Нет! Фенелла!
У Седрика отвалилась челюсть и заблестели глаза, он потер руки и издал характерный каркающий звук. Но и Седрик выглядел напуганным.
И все Анкреды исподтишка смотрели на сэра Генри.
Никогда прежде Трой не видела, чтобы человек был настолько охвачен гневом. Сцена потрясала. Будь он помоложе, чувства его не так задевали бы, потому что вызвали бы меньше жалости. Дрожащие от ярости дряблые губы; глаза стари ка, сделавшиеся стеклянными из-за выступивших слез; старые руки, трясущиеся от бессильного гнева, — смотреть на все это было невыносимо.
Трой встала и попыталась незаметно выйти.
— Стойте! — резко бросил хозяин. Трой остановилась. — Видите, эти люди сговорились и стараются меня унизить! Вернитесь, говорю.
Трой села на ближайший стул.
— Папа! — прошептала Полин, нервно сплетая пальцы.
— Папа! — вторила ей Миллимент, роняя кости. — Прошу тебя! Тебе нельзя волноваться! Пожалуйста!
Он остановил их властным движением руки и попытался подняться. Пол, поддерживая Фенеллу за локоть, дождался, пока дед подойдет к нему, и быстро проговорил:
— Мне жаль, что все так получилось, но я убедил Фен, что это единственный способ решить дело. Мы говорили об этом с тобой, дед, с глазу на глаз, и ты свое отношение высказал. Мы с тобой не согласны. В конце концов, это наша с Фен пьеса, и свое решение мы приняли. Вообще говоря, можно было просто уехать отсюда и пожениться, никого не ставя в известность, но ни мне, ни Фен так поступать не хотелось. Вот мы и подумали…
— Подумали, — едва слышно подхватила Фенелла, — что лучше объявить об этом всем.
— Тем более, — добавил Пол, — что объявление уже отправлено в газеты, и мы поняли, что надо все сказать, пока вы не прочитаете их.
— Да, но, Пол, милый… — слабо возразила Полин.
— Ах ты, щенок, — взорвался сэр Генри, — как ты смеешь распускать хвост передо мной? Стоит, понимаешь, с этаким самодовольным видом…
— Тетя Полин, — сказала Фенелла, — очень жаль, что вы недовольны, но…
— Ш-ш-ш! — остановила ее Полин.
— Да нет, почему, мама как раз довольна, — возразил Пол. — Правда, мама?
— Ш-ш-ш! — растерянно повторила Полин.
— Молчать! — прогремел сэр Генри.
Сейчас он стоял посредине коврика перед камином. Трой показалось, что первая вспышка гнева быстро переходит в нечто более театральное и потому не столь жалкое. Сэр Генри оперся локтем о каминную полку. Прикрыл глаза рукой, потом отвел руку, сморщился, как от боли, закрыл глаза и тут же, с глубоким вздохом, широко открыл их.
— Я старый человек, — надтреснутым голосом проговорил он. — Старый человек. Меня легко обидеть. Очень легко. Вы нанесли мне расчетливый удар. Ну что ж. Пусть мне будет больно. Почему бы нет? Все равно долго это не продлится. Теперь уже недолго.
— Папа, родной, — бросилась к нему Полин, стискивая ладони. — Ты просто убиваешь нас. Не надо так говорить, пожалуйста, не надо. Ни за что на свете мой мальчик не заставил бы тебя так переживать. Позволь мне спокойно поговорить с детьми. Умоляю.
— Ну вот, — прошептал кто-то на ухо Трой, — Пинеро [29] во всем своем блеске. — Она вздрогнула. Оказывается, Седрик незаметно обошел своих взволнованных родичей и теперь стоял, прислонившись к спинке ее стула. — Она, знаете ли, играла заглавную роль в возобновленном спектакле по «Второй миссис Танкерей».
— Бесполезно, Полин. Пусть себе поступают, как им угодно. Мое отношение им известно. Они избрали самый жестокий путь. Что ж, — с нажимом сказал сэр Генри, — пусть покорятся своей судьбе.
— Спасибо, дед, — звонко, хоть и с дрожью в голосе, ответила Фенелла. — Это наша судьба, и мы будем рады ей покориться.