Ловушка (ЛП)

Мои плечи опадают, растеряв немного напряжения. Джош.
— Твоя сестра устроила тебе трёпку?
 — А когда не устраивала? — отзываюсь я.
 — Как дела?
— Никак.
— Есть новости от Пейдж?
— Мы порвали. Почему они должны быть?
Джош издаёт громкий вздох, как будто рассердившись на меня. Что ж, пускай присоединяется к клубу.
— Ты серьёзно не собираешься делать тест?
— Я уже говорил тебе, что она сказала по этому поводу. — Теперь он выводит меня из себя.
— Ты же знаешь, что, скорее всего, ребёнок твой, да?
— Какая разница. — Ребёнка здесь нет. Он не реален, а я не дам себе думать о том, что будет в будущем. Не хочу. У меня просто крыша слетит.
В любом случае, она сама сказала мне уходить. И после всего сделанного ею, она должна понимать, почему я хочу тест на отцовство.
— Твоя сестра знает? — осведомляется Джош. Он думает, я должен был рассказать Диане до отлёта в Нью-Йорк.
— Нет.
— Когда планируешь рассказать ей?
— Если Пейдж хочет сказать ей, пускай. Сам я не стану ей ничего говорить, пока не буду знать наверняка, что ребёнок мой.
Снова возникает долгая пауза, и представляю, как Джош закатывает глаза. Это не первый наш такой разговор и, уверен, не последний.
— Что с тобой не так? Ты же первый сказал, что ребёнок, может, даже не мой. Теперь же ведёшь себя так, будто сам провёл чёртов тест и ребёнок — мой. — Он мой лучший друг. Разве он не должен быть на моей стороне?
— Да, но ты вообще не собираешься делать тест. Я думал, ты, по крайней мере, его сделаешь. Что если ребёнок твой?
— Знаешь что, дай мне самому разобраться со своими делами, хорошо? В последний раз, когда я послушался твоего совета, она вышвырнула меня из дома, — сорвался я.
Что это, день нагромождения вины для Митча?
— Круто. Дело твоё, — отвечает он коротко.
На этот раз я выключу телефон, как только Джош повесит трубку.
Глава восьмая.
Пейдж
Я не знала, что четыре месяца могут тянуться так медленно. «Со скоростью улитки» — подходящее определение. Наверное, так кажется, когда ты беременна. Ты всё время смотришь на часы.
Мне потребовалось три месяца, чтобы перестать ждать новостей от Митча. Учёба началась больше месяца назад, поэтому, уверена, он вернулся к привычному ритму жизни. Очевидно, ему нет дела до меня… или ребёнка.
Я насильно выталкиваю мысли из головы, когда бросаю сумку у парадной двери, благодарная тому, что этот долгий день подошёл к концу. Понедельник и среда — убийственные дни, потому что у меня по четыре занятия. Первый начинается в 8.05, а последний заканчивается после пяти вечера.
Странно было вернуться в колледж беременной, особенно сейчас, когда уже всё заметно. За просторными блузками и толстыми свитерами не спрячешься. Живот — небольшой, но по нему видно, что я не просто «крупная девочка». Хотя если спросить маму и Эрин, они ответят, что сзади по мне так и не скажешь, что я беременна. От этого мне, видимо, должно стать лучше?
Как у большинства жителей пригорода, у меня не так много друзей в колледже, но те несколько человек, с кем я разговариваю и обедаю, очень меня поддерживают. Джулия и Эллисон всё знают о Митче. Они только раз виделись с ним и отреагировали, как и многие другие девушки, объявив его достойным обморока. Джулия дразнила меня, называя счастливой сучкой. Не такой уж и счастливой сейчас. О нём мы больше не говорим.
Сегодня мамы не будет допоздна. Ей нужно показать два дома, а потом она поедет ужинать с Рэнди, что значит — на вечер я предоставлена сама себе. Это хорошо. В последнее время мне нравится проводить время одной по паре дней в неделю.
Я отправляюсь на кухню, размышляя, что приготовить из курицы, которую я вытащила утром, когда раздаётся дверной звонок.
Желудок переворачивается, а сердце набирает скорость. Логически я знаю, что это не он. Не он. Но я не могу справиться с тем, как откликается моё тело на неожиданные звонки или стук в дверь. Или на подъехавшую к дому машину, когда мы с мамой обе дома. Ненавижу так реагировать.
Я поворачиваюсь и тащусь назад, чтобы открыть дверь. За ней, наверное, какой-нибудь парень, продающий пылесосы Кирби.
Нет, не продавец и не Митч, но это, наверное, самый близкий человек к моему бывшему.
— Диана, — её имя покидает мой рот дуновением воздуха.
Но она смотрим не на меня — во всяком случае, не в лицо. Её глаза прикованы к моему животу. Если я и удивилась, увидев её, она — просто сверхшокирована моим положением.
Митч ей так ничего и не сказал. Только что она это более чем подтвердила.
Её глаза увеличиваются на овальном лице, когда она резко поднимает их ко мне.
— Ты… ты беременна, — заикается она. Бедняга. Жаль её. Тяжело обо всём узнать таким образом.
Я отступаю и открываю шире дверь.
— Хочешь зайти?
Не ответив, она ступает в фойе, непрерывно метая взгляд от моего лица к животу и обратно.
— Митч ничего не сказал?
Раздвинув губы, Диана качает головой. Она явно ошеломлена.
— Это его ребёнок, — наконец, изрекает она.
Мне хочется смеяться. Митч сомневается во мне, но его сестра знает, не задавая вопросов. Я остаюсь несгибаемой перед глубоким колодцем боли, которую давно научилась хоронить.
Она отводит назад плечи и тяжело вздыхает.
— Я пришла спросить, знаешь ли ты, что происходит с Митчем. Его тренер звонил на прошлой недели, чтобы сообщить мне, что его оценки ухудшаются, и он пропускает тренировки. Если так и дальше продолжится, ему придётся выбросить его из команды. — И снова её глаза возвращаются к моему животу. — Раз уж это началось после вашего разрыва, я думала получить информацию от тебя. Думала, может, ты с ним поговоришь… Но теперь я вижу, что с ним происходит.
Ребёнок тут же толкается ножкой. Моя рука инстинктивно ложится на живот.
Тревога вспыхивает в глазах Дианы, и я вяло улыбаюсь.
— Всё нормально. Она просто готовится перед вечерней игрой в футбол.
— Она? Это девочка? — спрашивает она, и мне почти больно видеть тоску в её глазах.
Я киваю, продолжая гладить местечко, куда пнул ножкой мой ребёнок. Целое мгновение Диана выглядит оглушённой. Похоже, ей потребовалось немало усилий, чтобы оторвать взгляд от животика и вернуть его к моему лицу.
— Я… я… я не знаю, что сказать.
— Всё нормально. Ты ничего не должна говорить, — уверяю её. Я не жду, что она поздравит меня или притворится счастливой. У её брата через год после окончания школы будет ребёнок. Я улавливаю.
— Не понимаю. Почему Митч не здесь? Почему вы больше не вместе?
Хороший вопрос.
Но что мне ей сказать? Мне нравится Диана, но мы не настолько близки. Я решаю не усложнять и быть честной, как того требуют обстоятельства.
— Митч винит меня за это, — я оборонительно обнимаю живот обеими руками. — Он думает, я нарочно забеременела.
Я жду от Дианы очевидный вопрос.
— Он будет отцом. У него нет выбора, — вместо этого произносит она упрямым и твёрдым тоном.
— Нет. Нет, — заявляю я категорично. — Я не хочу, чтобы он был здесь, если сам того не желает, а он чётко дал понять, что не хочет быть отцом этому ребёнку. Честно, у меня всё будет хорошо. Мама мне поможет, так что я справлюсь.
Боль искажает лицо Дианы.
— Этот ребёнка — м-моя племянница. У неё есть кузены и дядя, которые захотят стать частью её жизни, даже если Митч — нет.
Я сразу же ощущаю угрызения совести от того, как бездумно, должно быть, себя повела.
— Диана, я не хотела сказать, будто не желаю тебя в…
— Пейдж, я буду рядом с тобой, — роняет она, нежно поглаживая волосы, лежащие на моём правом плече. — Мне хочется быть частью жизни своей племянницы. И я сделаю всё, что нужно для помощи тебе. Дети — не обходятся дёшево, и тебе, по меньшей мере, понадобится финансовая помощь.