Убийство в частной клинике. Смерть в овечьей шерсти (сборник)
Пассажир снова опустил стекло, все еще мокрое и слегка дымящееся на солнце. Он посмотрел назад. Завеса облаков, окончательно отступив, чуть виднелась за цепью гор.
– Мир в его первозданном виде, – произнес он.
Водитель протянул руку к отделению на приборной панели, где россыпью лежали сигареты. Его кожаное пальто противно пахло рыбьим жиром. Пассажир с нетерпением ждал момента, когда они окажутся в этом неизведанном мире, который пока лишь маячил вдали. Он взглянул на горы, полумесяцем обступившие плато.
– Где здесь находится Маунт-Мун? – спросил он.
Водитель махнул рукой куда-то влево:
– Они встретят вас у развилки.
Дорога бледной полоской пересекала плато, раздваиваясь у подножия гор. Пассажир заметил крохотный автомобиль, стоявший у развилки.
– Это, должно быть, машина мистера Лосса, – сообщил водитель.
Пассажир вспомнил о письме, лежавшем в его бумажнике. В памяти всплыли строчки: «…Ситуация становится похожей на русскую рулетку или, выражаясь менее фигурально, приобретает отчетливый криминальный характер… Мы здесь находимся в постоянном нервном напряжении. Казалось бы, со временем оно должно уйти, но нет… а ведь прошло уже больше года… Я не осмелился бы злоупотреблять вашим временем, если бы не абсурдное подозрение в шпионаже… Больше не желаю подвергаться этой изощренной пытке…» И угловатая нервная подпись: «Фабиан Лосс».
Машина съехала вниз и покатила по плато, поднимая клубы пыли. Сверкающие горные пики пронзали облака, казалось, доставая до самого неба. Но когда тучи наконец рассеялись, взору открылся самый величественный из них – сияющий пик Аоранги [1]. Пассажир был столь поглощен разворачивающейся картиной, что не следил за дорогой и не заметил, как машина подъехала к развилке. Дорожный знак с двумя расходящимися стрелками вернул его к действительности. Когда машина остановилась у столба, он увидел указатели: «Главная дорога – юг» и «Маунт-Мун».
Вокруг стрекотали кузнечики. Воздух был упоительно свеж. Из-за машины вышел высокий молодой человек в коричневой куртке и серых брюках.
– Мистер Аллейн? Я Фабиан Лосс.
Он забрал у водителя мешок с почтой. Тот уже начал выгружать багаж Аллейна и большую коробку с продуктами для Маунт-Мун. После чего почтовая машина отбыла в южном направлении в неизменном сопровождении пыли. А Аллейн с Лоссом отправились в Маунт-Мун.
2
– Какое счастье, что вы приехали, – заговорил Лосс после того, как они несколько минут ехали молча. – Надеюсь, я не слишком озадачил вас своими туманными намеками на шпионаж. Они основаны лишь на предположениях. Лично я считаю эту историю со шпио-нажем довольно нелепой и никогда в нее не верил. Прочтите, что я использовал ее как наживку.
– А кто-нибудь другой в нее верит?
– Дуглас Грейс – племянник моей усопшей тетушки. Он настаивает на ней с завидным упорством и хотел вас встретить, чтобы лоббировать эту идею, но, мне кажется, первым должен быть я. В конце концов, это я написал вам, а вовсе не Дуглас.
Дорога, по которой они ехали, представляла собой две колеи, разделенные полосой жесткой травы. Она вела к подножию восточных отрогов, плавно огибая их. Далеко на западе, где-то посередине плато, все еще была видна почтовая машина, вернее, комочек клубящейся пыли, двигающийся на юг.
– Не ожидал, что вы приедете, – произнес Фабиан Лосс.
– Не ожидали?
– Нет. Откровенно говоря, я про вас ничего не знал, пока Флосси мне не рассказала. Парадоксально, не так ли? Даже немного жутко. Вы ведь познакомились незадолго до того, как все случилось? Она вернулась с парламентских слушаний (вы ведь знаете – она была членом парламента) под впечатлением от встречи с вами и от всех тех слухов, которые ходили относительно вашей миссии у нас стране. «Разумеется, я умолчу о том, что тебе не положено знать, но не думай, что в нашей стране нет пятой колонны…» Мне кажется, она ждала, что ее посвятят в некие тайны, но, насколько я знаю, этого не произошло. Она приглашала вас в Маунт-Мун?
– Да. Очень любезно с ее стороны. Но к сожалению, в тот момент…
– Знаю-знаю. Более важные дела. Мы представляли вас в накладной бороде, рыскающим вокруг газовых колонок.
– В плане бороды вынужден вас разочаровать, – усмехнулся Аллейн.
– А как насчет газовых колонок? Флосси наверняка бы сказала, что любопытство – самое действенное оружие в арсенале пятой колонны. Знаете, она не была мне теткой по крови, – неожиданно заявил Фабиан. – Это ее муж, многострадальный Артур, был моим родным дядей. Он пережил ее всего на три месяца. Любопытно, правда? Несмотря на хронический эндокардит у дяди, Флосси при жизни не наносила большого ущерба его здоровью, но своей смертью его доконала. Надеюсь, вы не сочтете меня бессердечным.
– Интересно, а смерть миссис Рубрик огорчила только ее мужа?
– Не думаю, – ответил Фабиан, быстро взглянув на гостя. – Я, например, напускаю на себя весь этот цинизм, только для того, чтобы как-то справиться с потрясением. – Он некоторое время молчал, а потом заговорил на высокой ноте: – Если жену вашего родного дяди находят в тюке шерсти в спрессованном виде, смогли бы вы сохранить полнейшее самообладание? Хотя, вероятно, при вашей профессии это вполне возможно. – И добавил уже тише и скороговоркой, словно произносил что-то непристойное: – Мне пришлось ее опознавать.
– Не кажется ли вам, что сейчас самый подходящий момент, чтобы рассказать мне всю историю с самого начала? – предложил Аллейн.
– Да, я так и собирался. Прошу прощения. Своего рода затмение, когда человека воспринимаешь как какого-то всеведущего оракула, который не нуждается в информации. Что вам уже известно?
Аллейн, которому приходилось иметь дело с современной золотой молодежью, задумался: всегда ли данный ее образчик так развязен в речи и манерах? Он знал, что Фабиан Лосс воевал. Однако что заставило его приехать в Новую Зеландию и насколько в действительности он потрясен смертью своей родственницы?
– Я просто не хочу повторять то, что вы и так знаете, – объяснил Фабиан.
– Когда я решил приехать, то, естественно, ознакомился с делом. И я имел обстоятельную беседу с младшим инспектором Джексоном, который, как вам известно, ведет расследование, – сообщил Аллейн.
– Все, на что он способен, – отвернуться и зарыдать, – язвительно заметил Фабиан. – Он хотя бы показал вам свои протоколы?
– Я имел доступ ко всем материалам следствия.
– Мне вас искренне жаль. По сравнению с этими материалами даже мое изложение событий может считаться образцом логики.
– В любом случае давайте приступим к делу. Представьте, что я ничего не знаю.
Аллейн терпеливо ждал, пока Фабиан, ехавший со скоростью пятьдесят миль в час, зажжет сигарету, чиркнув спичкой о ветровое стекло, и тщательно погасит ее перед тем, как выбросить в сухую траву.
– Вечером в последний четверг января сорок второго года Флоренс Рубрик, а также Артур Рубрик, ее муж и мой родной дядя, Дуглас Грейс, ее родной племянник, мисс Теренс Линн, ее секретарша, Урсула Харм, ее подопечная, и я сидели у теннисной площадки в Маунт-Мун и обсуждали подробности предстоящего патриотического мероприятия, которое должно было состояться через десять дней в стригальне, – начал Фабиан, приняв вид человека, делящегося самыми дорогими воспоминаниями. – Помимо членства в парламенте, – пояснил Фабиан, – Флоренс была президентом местного комитета переподготовки военных, который сама и учредила, чтобы проповедовать, как вернуть доблестных солдат к мирной фермерской жизни. В программу мероприятия были включены чай, пиво, танцы и, разумеется, выступление Флосси. Предполагалось, что, взобравшись на пресс для шерсти, она три четверти часа будет распространяться на упомянутую тему. Поговорить наша Флосси любила, причем не испытывая ни малейшей жалости к своей аудитории. И тут она с ходу объявила, что пойдет в стригальню, дабы опробовать там свои голосовые связки. Мы уже изрядно устали и от нее, и от послеобеденной игры в теннис. К тому же было жарко и душно. Но Флосси, чтобы активизировать нашу умственную деятельность, в темпе провела нас через розарий, оранжерею и малинник. Мы, словно невольники, понуро следовали за ней. Во время этого променада на тетушке был длинный легкий жакет с двумя бриллиантовыми брошками в виде клипс. Когда мы наконец вернулись и нам позволили сесть, Флосси, разгоряченная прогулкой, освободилась от жакета, сбросив его на спинку шезлонга. Минут через двадцать, когда она снова решила в него облачиться, выяснилось, что одна из бриллиантовых клипс отсутствует. Дуглас, будь он неладен, обнаружил потерю, когда подавал тете жакет, и, как последний болван, немедленно развил бурную деятельность по мобилизации всех нас на поиски. Больше ее никто не видел. Еле живые, мы разбрелись по поместью. Мне достались грядки с кабачками. Флосси, поощряемая Дугласом, настаивала, чтобы мы прочесали каждый клочок земли. Сама же беспардонно заявила, что идет в стригальню репетировать речь, попросила ее не беспокоить и бодро зашагала по дорожке, обсаженной лавандой.