Стихи

1946
  
Мое поколение
 
 
 
Нам время не даром дается.
 
Мы трудно и гордо живем.
 
И слово трудом достается,
 
и слава добыта трудом.
 
 
 
Своей безусловною властью
 
от имени сверстников всех
 
я проклял дешевое счастье
 
и легкий развеял успех.
 
 
 
Я строил окопы и доты,
 
железо и камень тесал,
 
и сам я от этой работы
 
железным и каменным стал.
 
 
 
Меня — понимаете сами —
 
чернильным пером не убить,
 
двумя не прикончить штыками
 
и бомбою с ног не свалить.
 
 
 
Я стал не большим, а огромным —
 
попробуй тягаться со мной!
 
Как Башни Терпения, домны
 
стоят за моею спиной.
 
 
 
Я стал не большим, а великим.
 
Раздумье лежит на челе,
 
как утром небесные блики
 
на выпуклой голой земле.
 
 
 
Я начал — векам в назиданье —
 
на поле вчерашней войны
 
торжественный день созиданья,
 
строительный праздник страны.
 
 
1946
  
Два певца
 
 
 
Были давно
 
два певца у нас:
 
голос свирели
 
и трубный глас.
 
 
 
Хитро зрачок
 
голубой блестит —
 
всех одурманит
 
и всех прельстит.
 
 
 
Громко открыт
 
беспощадный рот —
 
всех отвоюет
 
и все сметет.
 
 
 
Весело в зале
 
гудят слова.
 
Свесилась
 
бедная голова.
 
 
 
Легкий шажок
 
и широкий шаг.
 
И над обоими
 
красный флаг.
 
 
 
…Беленький томик
 
лениво взять —
 
между страниц
 
золотая прядь.
 
 
 
Между прелестных
 
увядших строк
 
грустно лежит
 
голубой цветок.
 
 
 
Благоговея открыть
 
тома —
 
между обложками
 
свет и тьма.
 
 
 
Вихрь революции,
 
гул труда,
 
волны,
 
созвездия,
 
города.
 
 
 
…Все мы окончимся,
 
все уйдем
 
зимним
 
или весенним днем.
 
 
 
Но не хочу я
 
ни женских слез,
 
ни на виньетке
 
одних берез.
 
 
 
Бог моей жизни,
 
вручи мне медь,
 
дай мне веселие
 
прогреметь.
 
 
 
Дай мне отвагу,
 
трубу,
 
поход,
 
 
 
песней победной
 
наполни рот.
 
 
 
Посох пророческий
 
мне вручи,
 
слову и действию
 
научи.
 
 
1946
  
Аленушка
 
 
 
У моей двоюродной
 
сестрички
 
твердый шаг
 
и мягкие косички.
 
 
 
Аккуратно
 
платьице пошито.
 
Белым мылом
 
лапушки помыты.
 
 
 
Под бровями
 
в солнечном покое
 
тихо светит
 
небо голубое.
 
 
 
Нет на нем ни облачка,
 
ни тучки.
 
Детский голос.
 
Маленькие ручки.
 
 
 
И повязан крепко,
 
для примера,
 
красный галстук —
 
галстук пионера.
 
 
 
Мы храним
 
Аленушкино братство —
 
нашей Революции
 
богатство.
 
 
 
Вот она стоит
 
под небосводом,
 
в чистом поле,
 
в полевом венке —
 
против вашей
 
статуи Свободы
 
с атомным светильником
 
в руке.
 
 
1946
  
Рожок
 
 
 
В Музее Революции
 
лежит
 
среди реликвий
 
нашего народа
 
рожок, в который
 
протрубил Мадрид
 
начало битв
 
тридцать шестого года.
 
 
 
Со вмятинами,
 
тускло-золотой,
 
украшенный
 
материей багряной,
 
в полночный час
 
под звездной высотой
 
кастильскому он
 
снится партизану.
 
 
 
Прикован цепью
 
к ложу своему,
 
фашистскими затравлен
 
палачами,
 
солдат Свободы
 
тянется к нему
 
и шевелит
 
распухшими губами.
 
 
 
Рожок молчащий
 
молча мы храним,
 
как вашу славу,
 
на почетном месте.
 
Пускай придет,
 
пускай придет за ним
 
восставший сын
 
мадридского предместья.
 
 
 
И пусть опять
 
меж иберийских скал,
 
полки республиканские
 
сзывая,
 
прокатится
 
ликующий сигнал
 
и музыка
 
раздастся полковая.
 
 
 
…На сборный пункт
 
по тропам каменистым
 
отряды пробираются
 
в ночи.
 
Сигнальте бой,
 
сигнальте бой, горнисты,
 
трубите наступленье,
 
трубачи!