Заслуженное счастье

— Что такое? — спросила Лили. — О чем ты задумался?
— Много разных мыслей, среди них и очень приятные.
Лили пристально смотрела ему в глаза. Кажется, она начинала ему доверять. Придется попрощаться. Иначе сейчас он сделает то, что разрушит это доверие.
— Мне нужно идти.
— Хорошо.
— А теперь попроси меня остаться.
Она улыбнулась. Такая улыбка ударяет в голову сильнее шампанского. Совершенно неожиданно, изменившись в лице, Лоэтта расхохоталась.
— Не дождетесь, мистер Кинсайд.
Почему-то почувствовав себя выше и сильнее, Бурке снял с крючка пальто.
— Да, чуть не забыл. Спасибо за поздний ужин. Считай, что я тебя поцеловал. Даже дважды. И ты можешь сделать мой вечер счастливым.
— Не может быть!
Не отводя от Лили взгляда, он улыбнулся.
— Мне нравится твое настроение, но я другое имел в виду.
— И что же?
— Этот вечер будет самым счастливым, если ты скажешь, что Страйкер не поцеловал тебя на прощание.
— Конечно, поцеловал. Но ушел в плохом настроении.
— Уже лучше. Почему он ушел в плохом настроении?
— Не знаю. Он не сказал. Почему ты смеешься? — воскликнула Лоэтта.
— Разве я смеюсь? — Бурке открыл дверь. Интересно, слышит ли Лоэтта, как стучит его сердце?
Соперник ушел в расстроенных чувствах — хороший знак.
— Спокойной ночи, Лили.
Лоэтта смотрела вслед Бурке, пока он не скрылся в темноте. Бурке не был похож на ковбоев, но он выглядел мужественнее их всех. И только с ним рядом Лоэтта чувствовала себя настоящей женщиной.
Она погасила свет и поднялась к себе.
— Я рада, что ты улыбаешься, Лоэтта.
— И я, — подхватила Мерил Джентри. — Как девушке не светиться от счастья, если такой молодой и красивый чемпион родео, как наш Уэсли, каждый день присылает ей по букету свежих цветов?
Лоэтта оглядела зал. Сегодня, как всегда по воскресеньям, собрались члены женского благотворительного общества. Мэлоди Карсон лукаво подмигнула ей. Да, она согласна с Мэлоди и остальными женщинами, что Уэсс очень милый, но сейчас она думала вовсе не о нем. Она думала о Бурке. И эти мысли были ей приятны.
Их отношения стали другими. После ужина со спагетти и вчерашнего ночного разговора в полутемном зале между ними что-то изменилось. Или, может быть, изменилась она сама.
— Хорошо, леди. — Изабель Пруитт постучала по стакану, призывая к порядку. — Думаю, с этим вопросом мы закончили. Слово Лоэтте.
— Я подобрала музыку. Помогу прослушивать детей на роли в спектакле. Мне понадобятся добровольные помощники, чтобы испечь печенье, подать пунш и установить декорации. Бонни Трамбл предложила найти их.
— Где ты витаешь, дорогая? Речь сейчас не об этом, — удивилась Мерил Джентри.
Странно, что же я пропустила? — испугалась Лоэтта. Встреча завершилась очень быстро. Лоэтта так и не успела выяснить, о чем шла речь.
Она сложила на подносе кофейные чашки, отнесла их на кухню. Она стояла у раковины, когда пришел Бурке.
Секунду он стоял неподвижно, глядя на нее. Второй раз за сегодняшний день Бурке смотрел на нее, второй раз его сердце билось чаще.
— Неужели ты хочешь дать еще один урок по вождению? — спросила Лоэтта.
Бурке покачал головой.
— Сегодня утром ты прекрасно вела машину, так что мои уроки больше не понадобятся. Наслаждаешься жизнью?
Она сдула пряди волос, спадавшие на глаза, и фыркнула:
— За мытьем посуды? Только и мечтаю о том, чтобы мыть посуду.
— Правда? А хочешь знать, о чем мечтаю я?
«Знает ли она, как сейчас улыбается? — подумал Бурке. — Догадывается ли, что с ним делает ее улыбка?»
— Будешь подписывать петицию? — спросил он.
Лоэтту очень удивила такая смена темы.
— Какую петицию?
— Пару минут назад твоя подружка потребовала, чтобы я подписал петицию. Она сказала, что ужасный зеленый цвет, в который выкрашен фасад косметического салона, необходимо заменить более приличным оттенком.
— О, нет. — Лоэтта провела намыленной рукой по подбородку. Так вот что обсуждали леди, пока она мечтала. — И ты подписал?
— Я сказал, что с моей стороны неэтично принимать чью-либо сторону. Поужинаешь со мной вечером?
— Не смогу с тобой поужинать, Бурке. Я занята.
— Кем, Страйкером?
Зазвонил колокольчик на двери. Взглянув туда, Лоэтта сказала:
— Как ни странно, нет. Провожу репетицию с детьми.
— Bay, Лоэтта! — послышался из соседней комнаты детский голосок.
Дверь с грохотом распахнулась, звонкий голос Хали Карсон мгновенно стих, когда она поняла, что Лоэтта не одна. Оказавшись лицом к лицу с двумя взрослыми, девочка тихо ойкнула.
Бурке удивленно поднял бровь. Девчонке, наверное, одиннадцать или двенадцать. У юной леди были длинные каштановые волосы, множество веснушек на озорном носике, миловидное личико.
— Ты, конечно, Карсон. — Бурке подошел к ней, протянул руку: — Я доктор Кинсайд.
Девочка очень внимательно оглядела его с ног до головы.
— Я знаю, кто вы, — заявила она. — А откуда вы знаете, как меня зовут?
— Просто видел твоего отца, дядю и двух дедушек. Карсонов трудно спутать с кем-то еще. — Доктор Кинсайд перевел взгляд на Лоэтту: — Я зайду попозже, после репетиции.
— Bay, — прокомментировала Хали.
Да уж, подумала Лоэтта. Бурке явно произвел впечатление.
— В чем дело? Ты уже вымыла посуду?
Выразительно закатив глаза и скорчив не менее выразительную рожицу, Хали сказала:
— Эми Стефенсон наябедничала в классе, что от меня пахнет помоями. Зато потом долго визжала, когда нашла в парте большого мохнатого паука. — Хали вдруг замолчала и притихла. Она поняла, что сболтнула лишнее.
— Хали!
— Я тут ни при чем. Почти что. Честно-пречестно.
Лоэтта слушала, покачивая головой.
— Будем надеяться. Хотя верится с трудом.
Хали Карсон была настоящим ураганом в юбке. Три года назад она переехала жить к отцу. Поначалу с дерзким и своевольным ребенком не было никакого сладу. И хоть со временем она немного умерила свою ершистость, но нет-нет, карсонская порода давала о себе знать.
— Ты что-то хотела узнать? — спросила Лоэтта.
— А, да. Мэлоди осталась в машине с мальчишками. Она просила передать, что с радостью предоставит Слейда на роль Младенца в представлении.
— Скажи ей, что она меня очень выручила.
— Хорошо, — пообещала Хали уже с порога.
— Хали!
Девочка, стоя одной ногой на кухне, а другой уже в зале, обернулась.
— Почему ты удивилась, когда увидела доктора Кинсайда?
Хали скорчила забавную рожицу.
— Потому что Мэлоди точно так же смотрела на моего папу, как вы на нового доктора. А потом никто и опомниться не успел, как у меня появились два маленьких братика. Пока, Лоэтта.
Дверь захлопнулась. Ох уж эта детская непосредственность, рассмеялась в душе Лоэтта. Но смех получился невеселый. Что-то не похоже, чтоб ей грозила перспектива, только что нарисованная смышленной девчушкой.
Лоэтта не заметила, как приоткрылась дверь и вошел Уэсс. Он снял шляпу и нервно вертел ее в руках.
— Привет, Лу. Не возражаешь, если я зайду?
— Здесь всегда рады тебе, Уэсс. Ты это знаешь.
На бронзовом от загара лице мелькнула улыбка.
— После моего вчерашнего расставания с тобой? Не уверен. Думаю, что должен спросить, не держишь ли ты обиды?
Лоэтта покачала головой и с сомнением произнесла:
— Обычно ты не выдерживал в городе два дня подряд. Что задумал, Уэсс?
Ковбой снова сжал полы шляпы.
— Вчера я не попрощался толком. Хочу объяснить. Я был в бешенстве, но не из-за тебя.
— Ты уже извинился в записке, которую принесла Джози вместе с маргаритками. Извинения принимаются. Мне интересно, на кого же ты злился?
— В основном на себя.
— Ты же милый, хороший парень, Уэсс. К чему злиться на себя?
Их глаза встретились.
— Черт побери, Лоэтта, я ждал, что ты так и скажешь. Но тогда почему бы нам не удрать отсюда и не скрепить наш союз у ближайшего мирового судьи?